Няня по контракту

Но, как говорится, безоблачным счастье долго не бывает, хотя я долгое время свято верила только в хорошее.

Однажды на нашем горизонте появилась она — Кристина Великолепная. Ворвалась внезапно, и мир разбился вдребезги.

31.

Анна

Собственно, Кристина не вынырнула из ниоткуда. Она всё время была рядом, просто я о её существовании до поры до времени ничего не знала.

Мы пересеклись с ней в одной компании, потом в другой. Ослеплённая любовью, я как-то не придавала значения, почему она появляется рядом с нами. Я видела, что они знакомы с Димкой, но мы тогда много с кем общались — и с мальчиками, и с девочками, поэтому я снова хлопала ушами и ни о чём не подозревала.

Кристина яркая, видная. На неё все засматривались. Но как-то не было у меня поводов для ревности — мой Димка всегда рядом и вроде всё у нас хорошо. Может, я бы так ничего и не узнала, если б не Алёнка.

— Ты что, совсем ослепла? — спросила она однажды. — Не видишь, что между ними что-то есть?

— Да ну, — не поверила я тогда. — Димка вон и с Алькой общался сегодня, и с Верой. И с тобой, между прочим, тоже. Мне что, всех подозревать? Это ж рехнуться можно.

— Как знаешь, — пожала плечами Алёна, — только с другими он общается запросто, как и со всеми, а с ней — по-особенному. Мне тебя жаль, Анют. Такого парня нужно в кулаке держать и присматривать за ним в оба глаза. А то не успеешь обернуться — уведут. Такие вон, как Кристина. Она не потеряется. Ш-шикарная, — шипит она почти с ненавистью, сочувствуя мне.

И с того момента у меня будто шоры с глаз упали. Куда ни глянь — везде эта Кристина противная. Скачет, возле Димки моего трётся. Улыбается маняще. А ещё они о чём-то нередко шушукаются.

Спустя некоторое время я не выдержала.

— Что она от тебя хочет? — спросила однажды.

— Кто? — посмотрел на меня недоумённо Димка.

— Кристина, — прорычала сквозь зубы, а он рассмеялся.

— Ревнуешь, Варикова? — аж языком прицокнул от удовольствия.

— Куда ни глянь, везде она, — не унималась я. Димкина весёлость ещё больше меня разозлила.

— Не нужно, Ань, — вдруг посерьёзнел он. — У неё… период сложный. С мудаком одним рассталась, плохо ей. Пытается в норму прийти.

— А ты, значит, утешаешь? — в меня словно бес вселился, я с катушек съехала, а назад никак не получалось в себя прийти.

— Да, — снова очень серьёзно сказал Иванов. — Своих в беде не бросают.

С каких пор Кристина «своей» стала, я так и не поняла. Перетерпела, сцепив зубы. И вроде как наладилось всё. Перестала Кристина мельтешить перед глазами. Я и успокоилась.

Мне казалось: Димке нужна только я. Но о свадьбе мы больше не говорили — отложилось как-то само по себе. Он уже тогда мечтал о карьере, жил мечтами, и вроде как логично всё выстраивалось. До того рокового звонка.

— Сидишь? — спросила меня Алёна. — А где твой Иванов, знаешь?

— В командировке, — сказала я, но сердце сжалось, застучало тревожно. В последние дни он был дёрганый какой-то и нервный.

— Ну тогда я тебе подскажу, в какой он командировке. С Кристиной он. Беременная она. В клинике. На поддержке. Говорила тебе: следи получше, но ты ж разве слушаешь?

— Неправда, — только и смогла из себя выдавить.

— Правда, правда, — убивала меня словами подруга. — Записывай адрес.

Что оставалось мне делать? Я поехала. Верила или не верила — сложно сказать. Словно в туман погрузилась. Мысли обрывались, кружили, как чаинки и тёплой воде.

Это было как удар под дых. К такому приготовиться нельзя. Осмыслить не получалось. Кажется, я ко всему была готова, но на поверку оказалось — ложь. Нет. Невозможно ни понять, ни принять, ни глазам своим поверить.

Они стояли рядом. Мой Димка и Кристина — бледная, поникшая, какая-то совсем не красавица, какой я привыкла её видеть.

Она плакала у него на груди, а он прижимал её к себе бережно. Теми же руками, которыми, как мне казалось, прикасался ко мне с любовью.

Он целовал её осторожно в макушку, а затем в щёки, сцеловывая слезинки. Бережно смахивал их с её лица и что-то говорил. Укачивал, как ребёнка.

А ещё я видела: у неё живот. Маленький, но уже видный, оказывается. Выпуклый слегка. Животик, где поселился ребёнок.

А Димка мне соврал. Никакой командировки не было. Обманул. Никуда он не уехал. Вот, стоит, баюкая Кристину в своих объятиях.

Мне хотелось кричать. Оттолкнуть её, разлучницу. Но взгляд то и дело упирался в крохотный животик. В выпуклость, где билась другая жизнь. Поэтому я ушла. Нашла в себе силы. Ушла и ни разу не оглянулась. Незачем было. Я их и так видела — отчётливо и ясно. Хоть открой глаза, хоть закрой — ничего не изменится.

Он сказал, что уезжает на несколько дней. Первые сутки я тупо рыдала, отключив телефон. Ничего не могла делать, всё валилось из рук. Ночью, не выдержав, позвонила Ирке. Захлёбываясь слезами, пыталась объяснить.

— Ты успокойся, ладно? — сказала моя сестра. — Я сейчас приеду, заберу тебя.

Она не давала мне отключиться. Болтала как заведённая. Боялась, наверное, чтобы я чего с собой не сделала. Хотя я, наверное, была далека от этих мыслей. Просто не знала, что делать.

Ирка приехала на такси и увезла меня.

— Давай уедем, — попросила я её наутро. — Просто возьмём — и рванём куда-нибудь. Я не могу здесь оставаться. Спрашивать ни о чём не хочу. Может, он запутался. Не знаю.

— Зачем ты его оправдываешь? — у Ирки глаза сверкали сердито. — И, наверное, надо точки над «і» расставить.

Но я ничего не хотела. Только сбежать, не думать, не общаться, в глаза Иванову не смотреть. Ему так легко удавалось лгать. А я не понимала, хочу ли слушать и обманываться.

— Там ребёнок, — сказала я сестре. — Какие могут быть точки? Пусть уж лучше без истерик. Ведь спокойно объясняться я не смогу, а рыдать и унижаться — много чести. Просто давай уедем.

— А институт? А учёба? — у Ирки мозг работал. Это у меня он отключился и потух.

— Тогда я уеду одна, — сказала решительно. — Мне нужно. Иначе потом буду жалеть.

Может, никуда бы мы и не уехали в итоге, но тут помог случай. Доберман, который Илья Либерман, что добровольно служил Иркиной тенью, неожиданно предложил:

— Я помогу. У меня дядя — ректор. Переведём. Быстро. В другой город, как Аня хочет. Он давно меня к себе зовёт, а я… — Илюха вздохнул, давая красноречиво понять, что держит его здесь.

Так мы попали в первую столицу. Там Ирка встретила Трофима — своего будущего мужа. Позже они уехали, а я осталась. Помотало меня знатно. А когда фирма, которой я служила верой и правдой, приказала долго жить, Ирка позвала меня назад.