o bdf4013bc3250c39

постели, становился говорливым, пробовал даже шутить, съедал яичницу с

колбасой, зычно отрыгивал и как ни в чем не бывало уходил на работу. Жена

106

с облегчением вздыхала и в сотый раз хвалила себя за

предусмотрительность.

Узнав сейчас в состоянии дочери хорошо знакомые ей симптомы

похмельного синдрома, она не то чтобы испугалась, скорее впала в какое-то

леденящее оцепенение. Она вдруг вспомнила разговор с врачом-наркологом, который оформлял мужа в ЛТП. Он сказал тогда, что тяга к спиртному, иначе

называемая алкоголизмом, зачастую передается по наследству. Мать тогда не

придала этим словам особенного значения, поскольку была уверена, что ее-то

дочь уж ни за что на свете не притронется к рюмке, хотя бы потому, что

достаточно натерпелась в своей молодости бесчинств отца. Но сейчас, глядя

на бледную, как выбеленная стена, дочь, глаза которой закатились глубоко

под полуприкрытые веки, всю жизнь страдавшая женщина вдруг вспомнила

тот разговор с доктором и содрогнулась от осознания того, что ее страдания

со смертью мужа, увы, далеко не закончились.

– Зина, - осторожно и негромко спросила она. – Тебе действительно плохо?

Скажи мне, без этого нельзя?..

– Плохо… ма… принеси… есть ведь…

– Господи Боже мой! – всплеснула руками мать и стремглав выбежала на

кухню, успев, однако, подумать, что привычка хранить про запас спиртное и

на этот раз оказала ей неоценимую услугу. Несмотря на то, что водку можно

было свободно купить в магазине, мать продолжала в тайне от соседей гнать

первач. «Для родственников, мало ли когда соберутся в гости заехать, -

словно оправдывалась она перед дочерью. – А в магазинах этих еще

неизвестно, что намешают. Я-то уж знаю наверняка, что у меня все здоровое

и полезное!»

Этого самого «здорового» она сейчас и наливала для дочери на кухне, зорко

следя за наполняющейся емкостью и стараясь не перелить лишнего.

107

«Хватит», - решила она, наполнив стакан на треть, закупорила бутылку и

поспешила к Зине. Та, собрав оставшиеся силы, сумела кое-как приподняться

на кровати, потянулась к матери и выхватила из ее рук стакан. Несколько

секунд она пристально смотрела на мутноватую жидкость, напоминавшую

густой огуречный рассол, потом поднесла стакан к губам, опрокинула его и

глубоко вдохнув, жадно, в два глотка выпила. Замерла на мгновение, уронила

стакан на одеяло, выдохнула и зашлась в диком, безудержном кашле. Слезы

так и плеснули из ее глаз, щеки покраснели, от конвульсий сотрясались

плечи.

«Эх, кулема! – подумала мать. – Кто ж пьет на вдохе-то?» - и принялась

легонько постукивать дочь по спине – от кого-то слышала, что это помогает.

Постепенно кашель унялся, Зина в изнеможении откинулась на подушку и

закрыла глаза. Некоторое время она была неподвижна, казалось, и дышать

перестала. Мать испуганно дотронулась до нее.

– Ну как? – спросила негромко.

– Лучше, конечно, - голос Зины заметно окреп, стал ровнее. – Подожди

немножко, сейчас упадет…

– Зина! – укорила мать. – Откуда слова-то такие? Как у заправского алкаша!

– Сама не знаю, - улыбнулась дочь и открыла глаза.

Цвет ее лица постепенно приобретал здоровый оттенок, во взгляде

заискрилась жизнь. Зина откинула одеяло и присела, упершись спиной в

спинку кровати.

– Мама, я сама не знаю, откуда такие слова, - умиротворенно отозвалась она.

– Может, по наследству, а? – и лукаво блеснула глазами из-под свалявшихся

волос.

108

– Что ты такое говоришь? – растерялась мать. – Ты что, отца сейчас

вспомнила, что ли? Мало мы с ним намучились, так еще ты… - но, видимо,

сообразив, что укорами мало чего добьешься, сочла за лучшее апеллировать к

разуму дочери.

– Я так понимаю, что у вас был серьезный разговор вчера? – присев на

кровать рядом с дочерью, издалека начала она.

– Был, мама, и ну его к черту совсем! – резко выкрикнула Зина, обратив к

матери разгоряченный взгляд, от чего та невольно вздрогнула.

– Да! К чертовой бабушке его самого и всю его кафедру! – повторила

девушка. – Нашелся благодетель! Наобещал золотые горы, а сам в кусты!

Герой-любовник выискался!..

– Значит, он отказался? – догадалась мать и, сокрушенно покачивая головой, опустила взгляд в пол. – А я тебе что говорила? Разве станет кто за просто так

жизнь свою ломать, заработанное да накопленное псу под хвост кидать? Да

ты ведь меня не слушала: разведется, и все тут! Вот тебе и развелся.

– Мама, шут с ним, - отмахнулась Зина. – Плевать. Ты у меня есть, мне этого

во как хватит! – она повела торцом ладони чуть повыше головы. – А тебе что, я только ученой нужна? Да?

– Бог с ней, с ученостью с этой! – мать подняла голову и нежно посмотрела на

дочь. – Об тебе душа болит, а не об учености. Ты и так вон какая ученая, институт окончила, диплом на руках. Куда угодно устроишься!

– Я тоже в этом не сомневаюсь, мама, и потому давай не будем об этом

больше. Знаешь что? Налей-ка мне еще полстаканчика, я хочу выпить за

начало моей самостоятельной жизни. Ты слышишь – самостоятельной!

Нальешь? Можешь и себе заодно, поддержи меня в разумном начинании.

109

– Зина, что ж такое? – не на шутку всполошилась мать. – Неужто тебе и

впрямь хочется этой гадости?

– Ты не волнуйся, мама, это я только чтобы в себя прийти, ну, и чтобы забыть

все то… прошлое… Чтобы как отрезать!.. Налей, а? Ты меня не любишь? – и

Зина жалобно взглянула на мать.

– На кого ж я тебя брошу-то? – мать тяжело поднялась с кровати и ушла на

кухню.

Зина захотела встать, выпростала ноги из-под одеяла, нащупала тапочки и

накинула на плечи халат. Запахиваться не стала: озноб прошел, стало тепло, комфортно и уютно. Захотелось курить. Но как же быть? Не посылать же