О детях и прочей нечисти

– - Привет!
– - радостно говорит Сашка на всеобщем, протягивая руку для пожатия. Орива смотрит на руку, не понимая, что с ней делать. Янка пытается объяснить, выходит плохо. Сашка теряется. Я начинаю ржать.

– - У нас принята другая форма приветствия, -- объясняет подошедший Азамат и подманивает пальцем стоящего в толпе Арона.
– - Арон, знакомься, это брат Лизы, Александр, и их мать.

Арон, просияв, выбирается из толпы, как полагается, скрещивает руки, заложив ладони под мышки, и кланяется. Сашка неуклюже повторяет жест. Маме несколько мешает бюст, так что приходится локти повыше поднять, выходит совсем смешно, в итоге она просто хлопает Арона по плечу.

– - Всех рада видеть!

Арон вздрагивает и нацепляет широченную улыбку непонимания, Янка покатывается.

– - Мама, познакомься ещё, вот это Эцаган, я тебе про него рассказывала... Эцаган, ты ещё наобщаешься с Алтошей, погоди чуток!

Эцаган многословно здоровается и отвешивает поклон. Пока я перевожу любезности, Сашка принимается выпытывать у Азамата какие-то технические подробности устройства муданжских звездолётов. Мы постепенно движемся по радиальной улице к центру.

– - М-да-а, тут по-нашему-то никто и не говорит...– - протягивает мама, топая рядом со мной впереди процессии.
– - И как ты их терпишь?

– - Вот Азамат говорит. Остальные более-менее говорят на всеобщем, для меня-то разница небольшая. А тебе бабушка сколько лет твердила, что надо учить всеобщий? А ты всё зачем да зачем. Вот зачем!

– - Так кто ж знал, что ты в такую даль замуж выйдешь! А муж твой у тебя учится, что ли?

– - Да нет, всё у той же бабушки!

– - У бабушки?!– - ужасаются мама и Сашка хором.

– - Бабушка?– - Азамат слышит знакомое слово.
– - Да, я уже знаком с вашей бабушкой.

Сашка картинно закатывает глаза.

– - Лиза, как ты могла! Ты что, решила совершенно деморализовать своего мужа?

– - Да он пока вроде держится. Зато смотри сколько уже всего сказать может!

Азамат вежливо улыбается, делая вид, что что-то понял.

Сашка внезапно обращает внимание на окружающую архитектуру.

– - Ого, какие домики! Мам, гляди!

– - Да ладно домики, ты смотри, какие цветы! А деревья! Да тут даже трава под ногами -- и та декоративная!

Сашка не особо её слушает, потому что мы как раз проходим женский клуб, торчащий на обочине. Братец останавливается и с любопытством скребёт пальцем стену.

– - Так вот ты какой, саман!– - он заглядывает в окно и встречается взглядом с вышивающими тётками. У тёток глаза становятся размером с мингь, то бишь, старшую монету.
– - Ай, там люди!– - Сашка шарахается и принимается ржать.

– - Теперь я вижу, что он и правда твой младший брат, -- ухмыляется Азамат.

Мама тем временем пытается пробраться в чей-то неогороженный палисадник посмотреть цветочки, но Алтонгирел недвусмысленно преграждает ей дорогу. Мама нехотя возвращается на своё место в строю.

– - Этот с губами такой смешной!– - сообщает она мне шёпотом, как будто Алтонгирел может понять.

– - Шарахался от меня всю дорогу. Ты ему что, ужасов каких-то про меня нарассказывала?

– - Нет, он просто, наверное, думает, что ты -- это я в большой концентрации.

Мама громко хохочет, запрокинув голову.

– - Ну ты его и задолбала в таком случае! Слушай, а капитан -- такой милый мальчик, вежливый, я, правда, не понимаю ни черта, но что вежливый-то, это слышно! Вообще все такие обходительные, понятно, что ты тут осела!

– - Ещё бы они были не обходительные с матерью императрицы!– - фыркаю я.
– - Но вообще, конечно, они к женщинам очень трепетно относятся.

– - Так и Сашке, вроде, не хамили. Хотя конечно, если ты императрица... Всё время забываю, что это в самом деле. Ух ты-ы-ы, Саша, гляди какое черепашище!

Это мы дошли до "Щедрого хозяина", вестимо. Братец с мамой тормозят, как вкопанные и синхронно достают камеры, чтобы запечатлеть это произведение муданжской архитектуры.

– - Мы тут осядем или во дворец пойдем?
– - спрашиваю Азамата.

– - Я думаю, будет жестоко так разочаровывать даму, -- говорит он, кивая на стоящую на пороге хозяйку в парадном диле с необъятной пиалой хримги в руках.
– - Ей, видимо, сказали, что мы в их сторону направляемся.

– - Ладно, тогда давай сюда, напугаем моих сурчатинкой, -- хихикаю я, подцепляю родичей под локти и влеку ко входу.

Вечером в трактире обычно куча народу и накурено ароматными травами, но сегодня, похоже, хозяйка всех выгнала. Мы располагаемся за почётным -- дальним от двери -- столиком, а Алтонгирел с Эцаганом и Янка с Оривой -- за соседним, чтобы не мешать семейным разговорам, и нас ещё до всякого заказа заваливают яствами. За гигантским бараньим окороком, жареным на камнях, следует сурок в крабьих яблочках и угорь с орехами. Ко всему этому прилагается чан чомы и крошечные чашечки с чаем.

– - Это из этих напёрстков предлагается пить?– - вопрошает маменька, брезгливо двумя пальцами приподнимая чашечку.
– - У вас тут чай восьмидесятиградусный, что ли?

– - Нет, это они так показывают уважение, -- говорю.

– - Ну так скажи им, что мы всё поняли, а теперь пусть несут нормальную посуду. Мне всё это жирное мясо надо нормальным количеством чая запивать.

С этими словами она ставит напёрсток на поднос хозяйке, которая как раз принесла чайник. Прежде чем я успеваю открыть рот, хозяйка обращает на нас с Азаматом несчастный взгляд и жалобно произносит:

– - У меня мельче нету...

– - Мельче не надо, -- с ободрительной улыбкой говорит Азамат.
– - Надо крупнее. Принесите им средние пиалы для супа, они будут довольны.

– - Но я суп не собиралась подавать!
– - ахает хозяйка.
– - А надо?

– - Нет, -- Азамат улыбается ещё миролюбивей.
– - Они будут пить чай из средних пиал для супа. Это земная традиция.

Хозяйка хлопает глазами, кивает и удаляется.

– - Как тут краси-иво...
– - Сашка осматривает интерьер, благополучно пропустив мимо ушей все чайные баталии.
– - Сегодня праздник, что ли?