О Дивный Новый Мир

Он говорил это спокойно, почти буднично, но каждое слово било как молот. Он не блефовал. Я чувствовал это. Существо вроде него, с его технологиями и презрением к местным, действительно могло устроить нам веселую жизнь. А потом и веселую смерть.

— Я контролирую больше секторов, чем ты можешь себе представить, Макс, — продолжал он, обводя рукой пространство вокруг. — Эти… безумцы снаружи? Конкретно эти слушают меня, когда я этого хочу. Дроиды обслуживания? Некоторые из них выполняют мои команды. Другие банды детей? Я могу настроить их против тебя одним щелчком пальцев или парой нужных слухов. Твой уютный мирок на сорок четвертом этаже держится на соплях и твоей удаче. А удача, как известно, переменчива. Я могу ее… скорректировать.

Я сглотнул. Звучало убедительно. Слишком убедительно. Лом с сорок первого предупреждал о странных делах на нижних уровнях, о растущем влиянии каких-то внешних сил. Неужели это все он? Этот Блот?

— И, конечно же, — добавил он, понизив голос до зловещего шепота и кивнув в сторону Ки, — есть еще наша юная леди. Ее судьба… напрямую зависит от твоего благоразумия. Она проявила неосторожность, сунула нос не в свои дела, связалась не с теми… символами. Но я могу проявить великодушие. Если ты примешь правильное решение.

Вот он, главный козырь. Ки. Он держал ее жизнь в своих руках, и не стеснялся этим шантажировать. Мерзкий ублюдок. Ярость снова поднялась во мне, горячая и удушающая, но я заставил себя дышать ровно. Паника сейчас — худший враг. Нужно думать. Быстро думать. Есть ли выход? Или я действительно заперт в его игре без шансов на победу? Взгляд снова метнулся к темному проходу за его спиной. Рискнуть? Схватить Ки и рвануть туда? Шансы на успех — почти нулевые. Он среагирует мгновенно. А что там, в темноте? Еще больше его ловушек? Я заставил себя посмотреть ему прямо в… шлем. В это безликое, зеркальное ничто.

— Отпусти ее, — мой голос прозвучал резко, обрывая его монолог. В задницу дипломатию и попытки выиграть время. Гнев и страх за Ки перевесили инстинкт самосохранения. — Прямо сейчас. И тогда, может быть, мы поговорим.

На долю секунды воцарилась тишина. Даже Блот, кажется, не ожидал такого прямого ответа. А потом он снова рассмеялся. На этот раз громче, почти истерично. Механический, лишенный всякого веселья звук эхом прокатился под высокими сводами зала.

— О, Макс, Макс… Ты все еще пытаешься ставить условия? Восхитительно! Какая дерзость! Ты действительно не понимаешь своего положения, да? — Он покачал головой, словно разговаривал с неразумным ребенком. — У тебя нет выбора. Совсем. Ты думаешь, я бы устроил все это, привел тебя сюда, если бы у тебя была хоть малейшая возможность уйти или диктовать мне что-то? Наивно.

Он снова сделал шаг вперед, его зеркальный шлем оказался почти напротив моего лица. Я видел в нем свое искаженное отражение — злой, загнанный, но не сломленный. Пока нет.

— Ты думаешь, я не знаю, кто ты на самом деле? — Голос Блота упал до шепота, проникающего под кожу. — Я знаю о твоей прошлой жизни. Не все детали, конечно, но достаточно. Знаю о знаниях, которые ты принес в этот мир. О твоей способности… адаптироваться и находить нестандартные решения. Ты не просто очередной ребенок с пушкой, Макс. Ты — аномалия. Ценная аномалия. И я не позволю тебе пропасть зря или, что еще хуже, встать у меня на пути.

Информация. Он действительно обладал информацией. Обо мне. О том, кем я был до. Это меняло все. Он не просто сильный противник, он — противник, который знает твои карты. Или, по крайней мере, думает, что знает.

— Кто ты такой? — вырвалось у меня сквозь стиснутые зубы. — Еще один турист, которому наскучило сафари?

— Турист? — Блот фыркнул с презрением. — Это примитивное развлечение для скучающих выскочек. Я… наблюдатель. Исследователь. Коллекционер уникальных явлений. И этот мир, эта… умирающая цивилизация — моя лаборатория. Я изучаю процессы распада и… возможного возрождения. И ты, Макс, со своей уникальной природой, можешь стать катализатором. Катализатором перемен, которые я хочу здесь увидеть.

Лаборатория. Наблюдатель. Катализатор. Холодные, бездушные слова, описывающие мир как грёбаный террариум, а меня — как подопытную крысу с интересной мутацией. Во рту стало сухо и горько, как от металлической пыли. Он говорил о моей прошлой жизни, о моих знаниях, как о ресурсе, который он собирается использовать. Мои воспоминания, моя боль, мое проклятие — для него просто… интересный феномен. Коллекционер хренов. Ярость, до этого момента тлевшая под слоем прагматизма и страха за Ки, вспыхнула слепящим белым пламенем. Хватит. Хватит игр, хватит разговоров, хватит этой паутины лжи и манипуляций, в которую он пытался меня запутать. Терпение лопнуло, как перетянутая струна. Палец сам лег на спусковой крючок импульсника. Плевать на последствия. Плевать на его грёбаные «возможности». Прямо сейчас имело значение только одно — стереть эту самодовольную тварь с лица… этого уровня.

Импульсник дернулся в руках, выплевывая сгусток потрескивающей синеватой энергии. Воздух перед стволом зашипел. Выстрел ударил точно в центр зеркального шлема Блота. Звук — резкий, как треск льда. Я ожидал взрыва, фонтана осколков, чего угодно, но не этого. Шлем пошел трещинами, тонкие паутинки разбежались от точки попадания, как от удара камнем по замерзшей луже. Но он стоял. Даже не шелохнулся. Не отшатнулся, не вскрикнул, не прикрылся рукой. Он просто… стоял. И смотрел на меня сквозь паутину трещин. Или я думал, что смотрел. Его лицо по-прежнему скрывала зеркальная поверхность, теперь испещренная узором разрушения. Мгновение оглушающей тишины, нарушаемой лишь моим собственным прерывистым дыханием и гулом крови в ушах. Этого не могло быть. Импульсник на такой дистанции должен был пробить что угодно, кроме самых толстых бронеплит. А этот… он даже не вздрогнул.

— Ты… — прошипел я, поднимая ствол для второго выстрела. Гнев смешивался с ледяным ужасом. Что за хрень?

Второй сгусток энергии сорвался со ствола. Я целился туда же, в треснувший шлем. Но заряд не долетел. Он замер в воздухе, примерно в полуметре от Блота, словно врезался в невидимую стену. Энергия запульсировала, исказилась, растеклась, как краска в воде, а потом… просто исчезла. Рассеялась шипящим облачком пара и озона. Словно пространство перед ним стало вязким, как смола, поглощая любую атаку. Болото. Мой выстрел утонул в невидимом болоте. Блот медленно, почти лениво, покачал головой. Жест был едва заметным, но в нем сквозило такое бесконечное, высокомерное превосходство, что меня затошнило. Это была не просто защита. Это была демонстрация. Демонстрация того, насколько я ничтожен перед ним.

И тут он сдвинулся с места. Не ко мне. Его зеркальный, треснувший шлем повернулся в сторону Ки. Она так и стояла, неподвижная, бледная, как призрак в этом тусклом свете. Медленным, отработанным движением Блот достал что-то из-за спины. Длинное, черное, с хищными изгибами. Винтовка. Не похожая ни на что из того, что я видел раньше. Не наше оружие. Чужое. Он поднял ее, не целясь, просто направляя ствол в сторону Ки. Небрежно. Буднично. Словно решал, какой экспонат добавить в свою коллекцию. И в этот момент я понял, что разговоры закончились окончательно. Он не собирался ее отпускать. Она была рычагом давления, заложницей, разменной монетой в его игре. И он без колебаний пустит ее в расход, если я не подчинюсь. Или просто так, для развлечения.

— Нет! — крик вырвался из горла сам собой, хриплый и отчаянный. Я снова вскинул импульсник, палец судорожно давил на спуск. Выстрел! Еще один! Оба заряда с шипением увязли в той же невидимой преграде перед Блотом, рассыпаясь искрами бесполезной ярости. Бесполезно. Стрелять бесполезно. Он неуязвим для моего оружия. Но Ки… Винтовка все еще смотрела на нее. Секунды утекали. Нет времени на раздумья, на план, на оценку шансов. Шансов не было. Был только инстинкт. Древний, животный инстинкт — защитить. Броситься вперед. Сократить дистанцию. Может быть, его щит не работает вблизи? Может, я смогу сбить его с ног, выбить винтовку? Бред. Самоубийство. Но выбора не оставалось. Я рванул с места, ноги сами понесли меня вперед по скользкому полу, прямо на него, на эту стеклянную тварь с винтовкой, нацеленной на единственное, что еще имело для меня значение в этом проклятом мире. Успеть. Просто успеть.