o f2ea2a4db566d77d

–

Да. У меня идеальный нюх, а также совершенные вкусовые рецепторы. Я

специализируюсь на специях и мясе.

–

Мясо? Как вы с ним повязаны?

–

Я его пробую.

–

На вкус?

–

Именно.

–

Свежее?

–

Да. Иначе это была бы уже другая профессия.

–

И что потом? После пробы.

–

В зависимости от качества я рекомендую его людям, на которых работаю. Это такие

престижные ресторации по всему миру. Они часто обращаются ко мне за рекомендациями.

–

А вы…

Глория не закончила. Она отвернулась и опять засунула палец в нутро подлокотника.

–

Что я?

–

Вы… когда-нибудь пробовали человеческое мясо?

Борис снисходительно улыбнулся, но не ответил.

Рано утром его разбудил звонок. Кто-то звонил по внутреннему телефону. Борис поднял

трубку и услышал мягкий, смешливый голос своего знакомого усатого индуса.

–

К вам полиция, господин, - прошептал он нежно.

– Что стряслось? – Борис протёр кулаками глаза и скромно потянулся.

32

– Вас хотят препроводить в участок, господин, - ещё более нежно объяснил служащий

гостиницы.

–

А где мне сервируют завтрак?

В полиции его угостили очень крепким, с нефтяным привкусом кофе.

– Вчера ночью, с трёх часов и до сегодняшнего утра, я был у себя в номере, что

подтвердили в моей гостинице.

– Мы в курсе вашего алиби. Вас никто и не обвиняет ни в чём. Просто ваше общение с

потерпевшей может пролить свет на ночные события, - инспектор заподозрил в своих словах

излишнюю метафоричность и резко откашлялся.

– Примерно в половине третьего я подвёз Глорию домой и проследил, чтобы она

удалилась без приключений.

От избытка чувств инспектор сломал карандаш.

– Вы уверены, что это был её дом?

Борис назвал адрес. Всё совпало.

– Получается, - сказал полицейский, - что через два часа после вашего отъезда она вновь

вышла из дома, либо кто-то её позвал, и случилось…

–

Непоправимое? – подсказал Борис настороженно.

–

Вы правы.

–

Насколько непоправимое?

– Её убили. Растерзали, если угодно. Порвали на части. Море крови; кишки все в

дырочках от когтей и клыков. На череп давили так, что он лопнул.

Борис заметно побледнел. За прошлый вечер он почти научился симпатизировать девушке.

–

Люди видели там человека-обезьяну. Новая жертва этого существа, между прочим,

моя племянница. Расскажите об этом своим соплеменникам.

Борис выразил соболезнования, после чего в участок британским вихрем ворвался Генрих

и устроил невероятный скандал. Потому как никто не имел права насильно удерживать в

участке гражданина зарубежной державы, к тому же сотрудника фирмы «Herbs & Spices Inc»

без выдвинутых против него обвинений и старого доброго двойного виски. Генрих рвал и

метал.

Смерть Глории не шла у Бориса из головы.

Он видел в морге её изуродованный труп, мало чем напомнивший оригинал, пользы для

расследования не представил, все свои профессиональные обязанности уже выполнил.

Местные издания пестрели заголовками о романе между иностранцем и индианкой и

порушившем всё сказочном монстре. Генрих рвал и метал. Наступил уик-энд. Покуролесил

лес лес шоссейный блик Взвизг Это в раз за фраз фараз Фары Аз Вы слыхали про уток в ту

ночь представить себе не можете Мы перетрухали перетряхивали труха красива свербива

глаз выколи длинна как На этот раз тебе не отделаться Когда Правда Так что Напротив

Нетнет Я никогда не бывал на авеню Ла-Мот-Пике говорите достопримечательность до ста

особых примет шрамы родимые пятна чирья чирьи чирьих их Ииииих И на прилегающих

улицах

Борис подошёл к дому Глории. Один из самых больших и с виду дорогих в этом районе,

двухэтажный. Не понятно, зачем девушка подрабатывала проституцией. Около крыльца

собралась шумная толпа.

–

Что происходит? – спросил Борис у какого-то мальчишки.

–

Хозяева уезжают.

–

Почему?

–

Неизвестно, - ответил мальчуган заученно.

–

Это родители погибшей? – Борис указал на пожилую пару с чемоданами.

–

Да.

Протолкнувшись сквозь толпу, Борис подошёл к отцу Глории и спросил:

–

Я могу чем-нибудь помочь? – прибавил, - Я хочу чем-нибудь помочь.

33

Отец яростно замахал руками. Заголосила мать. Она схватила Бориса за локоть и

попыталась куда-то вытолкнуть. Причитала:

–

Go! Go! Go!

Окружающие люди внимательно за ними следили.

– You shouldn’t come here! Go! Go! – все кричала старушка.

Потом вдруг сбилась и заговорщически шепнула:

–

Gone, dear Mister.

Борис протянул ей деньги. Мать вырвала банкноты, пихнула их в складки сари, и опять

потребовала, чтобы он ушёл.

Он ушёл. Сел в Мерседес и повернул ключ зажигания.

– Неизвестно, куда они уезжают, - в окно машины сунулся всё тот же мальчишка.

–

Неизвестно, - повторил он и широко улыбнулся.

Борис и ему денег дал.

–

В Калькутту, господин. Они едут в Калькутту. У них и там дом.

Ещё одна купюра, и Борис знал точный адрес. Теперь он также понял, чем занять

последний уик-энд командировки.

В аэропорту Калькутты Борис арендовал машину и, сверяясь с картой, поехал к дому

родителей Глории. Их излишняя нервозность сбивала с толку. Возможно ли, что гнев

человека-обезьяны распространялся не только на случайных жертв, но и на родственников

убитых? Или стариков гнало в Калькутту проклятье? Позор? Своей поспешностью,

суетностью тот отъезд скорее напоминал побег. Борис тяжело вздохнул. На самом деле его