o f2ea2a4db566d77d
Шрифт:
какое-то кошмарное перепутье, вы не заметили? Но вот так взять с ходу и припечатать:
русский, мол, инвалид – это же неправильно, опасно, вы не находите? Типографские
бастуют, уже несколько дней выходит одна-единственная газета – ваша. Вы видели, какие
сейчас у людей глаза выпученные? Эти дни запомнятся надолго, сейчас любая мелочь может
сыграть роковую роль. Но из-за вас получается, что при любом исходе, русский всё равно
калека, увечный, слабосильный. Даже бессильный…
Ситуация
слегка улыбнулся. Ради забавы он решил вступить в спор с этим наглецом. А Федотов тонул.
–
Вы ведь профессор Университета? – и.д. главного редактора резко оборвал
всклокоченный монолог своего посетителя.
– Да, - растерянно прошептал Пётр Георгиевич. – Историко-филологический факультет.
– Тогда в чём же дело? Вам должно быть известно значение слова «инвалид».
– Я понимаю, - обречённо закивал головой Федотов.
– У нас ведь военная газета. Доход от неё предназначается в пользу инвалидов войны,
солдатских вдов и сирот…
– Я понимаю, понимаю… понимаю. С конца XVIII века в русском языке слово
«инвалид» используется в значении «дряхлый воин», но…
–
Ну вот видите? – довольно мурлыкнул Звонников. – Я бы вам предложил присесть, но
спор наш, видимо, окончен.
– Это всё французское влияние, тоже недопустимое в такой форме, - опять понёсся куда-
то Федотов, нервно-болезненно вминая платок в левую ладонь. – Слово заимствовано из
французского. Наверное, ясно, почему так. Призрение воинов, неспособных к службе,
впервые было организовано во Франции. Ещё при Франциске I. Они болели, понимаете? Или
были дряхлыми, или увечными, понимаете? Петр I издал подобный указ только через два
века примерно. Но зачем перенимать слово? Инвалид восходит к латинскому invalidus, что
значит «бессильный, слабый». И в русском языке его всё чаще используют именно в таком,
расширенном значении. Есть ведь слово veteranus – старый солдат, ветеран. Это же куда
более подходит. И это вряд ли нанесёт такой же вред самочувствию всего народа, как слово
«инвалид». Сегодня, сейчас. Я вас заклинаю – переименуйте газету в «Русский ветеран». Мы
с вами смягчим удар. Да, с закрытием газеты – это я, наверное, погорячился. Ну вот
«Престарелый служака», чем не хорошее название, а? Или просто служака, тоже можно.
Столько чудесных слов в русском языке. Возьмите «ветхослужилый» или, например,
«ветшанин». «Русский ветшанин», а?
Звонников басовито рассмеялся.
–
Ооох, вы несносный человек. Ладно, ветшанин. Но куда же мы денем воинов, не
способных к службе за увечьем, ранами? Они ведь тоже читают нашу газету, но это же
необязательно ветераны: старые и опытные. Инвалиды – это объединяющее слово в нашем
случае.
Именно поэтому – «Русский инвалид».–
Нет это разъединяющее слово! – напугано воскликнул Федотов, отгоняя руками что-то
невидимое. – Разобщающее. Раздирающее! Как же вы не чувствуете?
Звонников снова рассмеялся. Добродушие его еще не покинуло. И он забавлялся.
Ободренный его нечаянным расположением, Федотов вдруг метнулся к столу. Там лежали
номера «Русского инвалида». Он схватил первый попавшийся. И снова начал захлёбываться:
– Мало одного названия, но о чём вы пишите? Сейчас?! Когда в городе так странно,
непонятно…
36
–
Это долго продолжаться не будет. Не сегодня – завтра нарыв лопнет. Генерал Галле
так сказал.
– Как ему будет угодно, но я бы о газете. Так неспокойно. Хотелось бы ободряющих
слов или голой правды. Но вы вообще не пишите о происходящем в столице! Ни слова, ни
намёка. А это ведь единственная газета, которая сейчас выходит.
– Милейший, но о чём же нам писать? Военному-то изданию…
–
Да-да, ну вот что это тут у вас такое? Вот на последней странице – объявления о
каких-то Уральских банях, каких-то кипятильниках, шапирографических лентах… А это
что? Позвольте: «нервные заболевания, половое бессилие, сердечные заболевания и
старческую дряхлость с успехом лечат Спермином-Пеля»…
–
Я знаю…
–
«Предостережение! Спермин-Пеля единственный, настоящий, всесторонне
испытанный Спермин, поэтому следует обращать внимание на название «Спермин-Пеля» и
отказываться от подделок. Спермин-Пеля имеется всюду». Боже! Да кто такой этот Пеля, в
конце концов?!
– неожиданно взорвался Федотов.
–
Профессор доктор Пель, поставщик двора его императорского величества. Там
написано.
–
Да-да, но это уже не шутки, а волнения в городе…
–
Там также указано, что объявления, помещаемые в «Русском инвалиде», собирают
средства на раненых. У нас благотворительная уважаемая газета…
–
А что вот у вас в неофициальной части? – Федотов вошел в раж. – Какая беспечность.
Какая непозволительная для истории близорукость! Вот тут: «По словам возвратившегося из
плена, допрошенного комиссией старшего врача 36-й артиллерийской бригады Николая
Ивановича Крылова, в солдатском лагере Котбус, куда он прибыл в декабре 1914 года для
борьбы с эпидемией тифа, больные лежали вповалку в бараках, настолько холодных, что
бывали случаи омертвения конечностей, вследствие чего приходилось их ампутировать»…
–
Я вообще-то в курсе, что публикуется в нашей газете…
– «… Пленные всегда голодали и поэтому разыскивали в выгребных ямах всё, что