О грусти этих дней
Шрифт:
(где-то в Западной Англии)
* * *
Старый Кембридж, крупица добра,
В разлинованной сетке квартала,
Если истина смертным дана,
То её здесь окажется мало...
Средь напыщенных временем лиц,
Средь прыщавых судеб и обетов,
Сколько вспыхло и гасло зарниц
Чушь несущих университетов?
Покоряли всемудрые старцы
И последствия ложных причин
Помещали в учебника карцер.
Генри с ножкой от стула не зря,
Хоть восьмой он по счету, но первый
Покровительствует, покоря
Веру старую новою стервой.
Город милый, титан и гротеск,
В сорок вёсел ударить и скрыться,
Чтоб твой шарм в подсознанье не лез,
Чтоб не лязгал твой сказочный рыцарь.
Где-то здесь, в глубине твоих стен,
Растворяется время, как лава,
Только здесь в сочлененьи измен
Зарождается вечная слава.
Только здесь средь истёртого тла
Выпадает по малым крупицам
То, о чем шепчут колокола
В предрасветном тумане зарницы.
То, зачем, может, стоило пить
Этот воздух и щурить на солнце,
То догадки бессмертия нить,
Достающая душу до донца...
Июль 2001 г.
* * *
Я счастлив с тобой в нищете,
Я счастлив с тобой в изобильи,
Тебе я несу на щите
Свои размышления горилльи.
С тобой пью я горький коктейль
Из трав рокового топаза
И жизни своей карусель
Верчу взад-вперед до отказа.
То плача навзрыд, то смеясь,
То в бешенстве, то в недопитьи,
Струится, сплетается вязь
Волнений, судеб и событий.
18.06.2001
* * *.
Коль на дверях родной Европы
Для нас повешена печать,
Индейца с перьями до жопы
Хочу в Канаде повстречать.
Сюда приехали мы поздно,
Индейцев нет, одно жульё
Снуёт и шмыгает гриппозно,
Жаль, не дают купить ружьё.
Нам не дадут земли бесплатно
И не оплатят пароход,
Ну не тащиться же обратно
И не тащиться
же вперед.18.06.2001
* * *
Лес зелёный - стеной за окном
Манит нас немигающим оком,
Как легко в окруженьи таком
Убаюкаться ливня потоком.
Как уютно средь крошечных стен
Предаваться неспешному чтиву
И боязнь больших перемен
Унимать болтовнёй торопливой.
И от этих избыточных слов
Уноситься в мирские мгновенья,
В лес поваленных чудо-стволов,
В лес тишайшего самозабвенья.
* * *
За памяти своей дрянной пергамент
Я Дарвина припомнил дурно мать.
Своими обезьяньими мозгами
Мне трудно мыслить, трудно понимать.
Животное в себе я ощущаю,
Не то чтобы рогатый иль с клыком,
Я ближнего не ем, но не прощаю,
И сам хожу с паршивым ярлыком.
Живет моя звериная повинность,
Паслась бы по пампасам, я б молчал.
За что ж меня мытарит постижимость
Моей непостижимости начал?
К чему не отдыхаю я на ветке,
Качая усыпительно хвостом,
Зачем меня Завет волнует Ветхий
Своим недонаписанным концом?
Я жил по норам и живу понуро,
Мне надо пищи, зрелищ и повыть.
Зачем твержу я строчки Эпикура?
Ужель без Эпикура не прожить?
Сородичей мне слышно всхлипов эхо,
Сегодня нам добычи не поймать,
И средь дурного нелюдского смеха
Я Дарвина помяну тихо мать...
9 июня 2001 г.
* * *
Мы жили на озере просто без имени,
На карте кругом было много озёр.
И лес отражался изломанной линией,
Красуясь в воде, как заправский позёр.
И так всё кругом не имело названия,
Как будто географу горький упрёк,
Без точного адреса, без описания
Кручинился запад, резвился восток.