О грусти этих дней

Пожирало нас всласть вчетвером.

Не боялись мы даже медведя,

Хоть он жил в двух шагах, за ручьём.

И лилась, словно давняя песня,

В тихих вздохах несмелая тишь.

Я молчал, отчего - неизвестно,

Удивляясь, зачем ты молчишь.

2000

* * *

Я покупал себе свободу

По пять копеек килограмм.

Садился я на хлеб и воду

И всё бросал к её ногам.

Теперь свободен я. Жирею.

Хандрю и плачу обо всём.

Продал родную Иудею;

Купил в Норвегии я дом.

И вот теперь, чего же боле,

Свободен я, но глух и нем,

Хромаю, корчаясь от боли,

Соплю, коплю и тупо ем.

22.08.2000

* * *

Всей семьёй мы лепили пельмени,

Только я их опять не лепил.

Во дворе удлинялися тени

От дощатых неровных перил.

– Почему ты не лепишь пельмени?
–

Ты спросила меня невзначай.

– Неужели от матушки-лени,

Неужель оттого, что лентяй?

Не сердись на моё поведенье -

Не при чём тут коварная лень,

Я в стихи, словно в тесто пельменье,

Заверну этот свет, эту тень.

* * *

Поросёнка бы с хреном, сметаной,

Бок бараний бы с гречневой кашей.

Мы с мечтой о таком пропитаньи

Проживали, как в веке вчерашнем.

Мы на зиму дрова запасали

И, купив кочергу с поддувалом,

Всё топили и всласть засыпали

Под пуховым норвежским одьялом.

А потом в полнозвёздную темень

Век грядущий стал серою былью,

Только мы оставались всё теми,

Что и прошлый не переварили.

10 августа 2000 г.

* * *

Я в Норвегии пожил -

Как попал вдруг домой я.

Всё знакомые рожи,

Только нету запоя.

Море гордые фьорды

Обрамляют опрятно.

Всё знакомые морды -

Говорят непонятно.

Припев:

Что же мы все пегие?

Хуже мы Норвегии?

Вроде тоже водку пьют,

А как чистенько живут!

Тут родные берёзы

Вдоль уральских опушек,

И крутые морозы

Оставляют без ушек.

Тот же лес, те же горы

И такие же дымки;

Только нету ни сора,

Ни мытарств, ни дубинки.

Припев.

Я крутил головою

И мечтал всё с упрёком,

Чтоб Россия такою

Стала вдруг ненароком.

Но не станет уж, видно,

Всё ей вечно не ладно.

За Россию обидно,

За себя мне досадно.

10.08.2000

* * *

Я полагаю, все киты

Обиды меряют в китах

И у гренландской широты

Крушат торосы в пух и прах.

Ведь для кита вселенная

Теснее в двадцать раз,

И даже море пенное

Для них, что медный таз.

Я полагаю, всем слонам

Любви отмерено в слонах.

Дано им много, ну, а нам

Любовь осталась лишь в стихах.

Ведь для слона всё кажется

Миниатюрненьким -

Шагнёт - и всё размажется

Под колоссом таким.

Я полагаю, что комар

Всё мерит в комарах.

И оттого не входит в жар

И не впадает в страх.

У комара ничтожное

Понятье обо всём,

И потому умножено

Нахальство в нём.

10.08.2000

* * *

Перелётные птицы уже собрались -

Уложили платки да сорочки.

И неспешным конклавом в упругую высь

Потянули пернатые строчки.

Значит, скоро и нам собираться на юг -

Тихо тают недели-пропажи...

От январских белёсых, простуженных вьюг

Улетим налегке, без поклажи.

Встретит нас испещрённый морщинами край,

Весь в морях, словно в горькой подливке;