О моем перерождении в сына крестьянского 2

— Нет ничего проще. Прошу, — жест, указывающий на всё ту же бронзовую тарелку, почти что сияющую из-за алхимического ингибирования. Другой рукой хозяин взял со стойки двояковыпуклый диск телефона и, поднеся его ко рту на расстояние примерно ладони, негромко и чётко сказал:

— Копию актуального досье Торелра Три Щита в приёмную.

Из диска донёсся слегка искажённый женский голос:

— Уже копируем. Ещё восемь минут.

Истинное назначение небольшой сценки заключалось в том, чтобы предупредить… неразумные и неаккуратные действия со стороны клиента. Тот факт, что весь разговор слушают (а возможно, не только слушают), очень хорошо помогает против избытка чужой паранойи. А прямо здесь и сейчас эта чужая паранойя, должно быть, просто цветёт и пахнет. Нормальные люди пользуются услугами анонимных курьеров из соседнего квартала, а не посылают вот таких вот… теней.

Меж тем клиент вывалил на тарелку нужную сумму с некоторым даже запасом. Ланус Тридцатый без лишней спешки отсчитал положенное, проверяя каждую монету с помощью казначейской плитки, после чего указал на остаток со словами:

— Это лишнее, забирайте.

Господин Тень, словно показывая фокус, повёл раскрытой ладонью, и тарелка опустела.

Оставшиеся минуты ожидания прошли в молчании. Для хозяина напряжённом, а для клиента… да боги его знают, что он там думал и чувствовал. Если чувствовал. Но Ланус Тридцатый обнаружил, что этот неподвижный (и почти не моргающий) взгляд заставляет его потеть.

«Плохой день, определённо…»

Но вот звякнул колокольчик. Не убирая ноги с сигнальной пластины, хозяин повернулся вправо, открыл дверцу, запрятанную в фальшивой колонне, и вынул из мини-лифта аккуратную кожаную папку с не менее аккуратным замочком-защёлкой. Позолоченным. На лицевой стороне папки сверху красовалось вытисненное со стилизацией под древнее гриннейское начертание Ланус + Ланус. Щёлкнув замочком, хозяин конторы открыл папку, откинул закраины, бегло просмотрел содержимое (аккуратная сквозная нумерация в верхней и нижней частях каждого листа, сами листы прижаты парой конторских прищепок, перепечать высокого класса односторонняя постраничная — всё как заведено и всё на месте, прекрасно!), вернул папку в исходный вид и с лёгким поклоном протянул клиенту.

Уважаемый господин Тень принял поданное, не заглядывая внутрь, вернул поклон:

— Благодарю. Иметь с вами дело обременительно для кошелька, но приятно.

— Заходите через неделю, — нашёлся Ланус Тридцатый, проглотив привычное «взаимно».

— Непременно, уважаемый. Непременно.

Несколько секунд. Новый рассыпчатый и нежный звон устройства над входной дверью. Выдохнув, хозяин ненадолго прикрыл глаза, минутку посидел, обмякнув в кресле. Взялся за телефон.

— Ты всё слышала?

— Да.

— В таком случае разошли по кварталу посыльных. Записывай: «Клиент анонимный, платит без торговли, просит называть себя тенью. По факту этот клиент — сложная плотная иллюзия не ниже пятого круга. Желающие получить образ клиента могут заплатить по стандартному прайсу». Конец записи.

— Вряд ли кто-то станет платить. Коллеги, — женский голос выделил последнее слово, как будто оно объясняло всё разом. Ланус Тридцатый буркнул:

— Ага. Но вежливости ради про стандартный прайс допиши. И… закажи-ка трёхтомник Путеводца Плутоватого о восходном архипелаге.

— В каком виде?

— Россыпью. Переплести я и сам смогу.

Из телефона донёсся тихий вздох, но новых комментариев не последовало.

Снова крыша первого («Лесного») отделения гильдии Жезл и Кинжал в Мелире

'Трёхтомник, значит? Хорошо ещё — россыпью…

Экие затейники эти информационные брокеры, однако! Ну что ж. Легко не будет, зато определённо будет интересно. И как говорил один обладатель железного зуба — мы принимаем бой!'

— Не молчи уже, Ершица.

— М?

— Как тебе оно?

— Отлично! Вкус иногда странноватый, но… это же дикоросы из Леса, так? И мясо диких монстров?

— Да. А готовил я. По-походному. Если согласишься, примерно так мы и будем питаться там.

— Ничего, ради такой насыщенности маной я бы и нечто вроде старой подмётки сжевала!

— Вот уж на подобные ужасные жертвы идти не придётся. Добавки?

— Да!

Некоторое время мы ещё продолжали жевать, но длиться вечно это не могло. Запив последний кусочек тушёнки уже не помню из кого стаканом морса на белоягоде с протёртым мордорином, Шелари откинулась на стуле.

— Фуф. Я всё.

— Я, в общем-то, тоже. А вот Лейта ещё покушает, да, радость моя?

Кивок.

— Хорошо быть целителем, — заметила как бы в пространство младшая из дам.

— Конечно, хорошо. Но ты не завидуй. У моей подруги форсирован мозг. Ей необходимо есть много.

— А-а… те странные намёки про твой «не слишком» ум — из-за этого?

— Запомнила? Да, всё так. Кстати, ты молодец. Хорошее внимание к деталям. Что-то ещё надумала?

— Ну, это как странность в ряду иных странностей, но… почему госпожа сходу попросила называть её по имени? Это как-то…

— Смущающе?

— Да. Она же и старше намного, и рангом выше, и… и вообще.

— Тут всё просто. Или сложно, но смотря для кого. Если взять самое простое: я Лидер. И если уж я считаю тебя достаточно близко знакомой, чтобы называть на ты, да ещё в группу звать, для чего немалое доверие нужно, как ты понимаешь, то и Советнице моей чиниться не пристало. Согласись: выйдет очень странно, если я тебя на правах старого и, надеюсь, доброго знакомого зову Ершицей, а вы с Лейтой при этом с такой отстранённой формальностью: «Высокая госпожа Ассур! Разрешите этой недостойной привлечь ваше драгоценное внимание?» — «Разрешаю, младшая. Что вам угодно сообщить такого особо важного?» — «Да так, мелочишка. Однако со всем уважением должна заметить, что на нас пикирует стая Молниеносных Ворон!» — «А, так вот почему в нашем ветролёте столько дыр».

Шелари прыснула. Но быстро снова нахмурилась.

— Это самое простое, — сказала она, не позволяя увести от темы. — А что с объяснением посложнее?

— Настырна, как всегда, м-м? Но вообще это не моя тайна. Пусть Лейта сама объяснит, почему она стала столь непочтительно относиться к… вертикальным иерархиям. И по возможности — если это никому не принесёт вреда, а лишь благо — склонна ломать их.

— Ломать?!

Целительница, продолжающая жевать, лишь молча повела плечами.

— Да, — киваю. — Потому что — но это уже чисто мой взгляд — избыток жёсткой вертикальности в отношениях, как любой избыток, скорее вреден.

— Ну, если так посмотреть… — Шелари всерьёз задумалась. А я озадачился вопросом, каков профиль её грани разума и конкретно — гибкость. Похоже, там число не маленькое… хотя едва ли такое же, как у Лейты: моя боевая подруга по этой части уникум.

— Посмотри. Особенно обрати внимание на конфликт, привносимый помянутой вертикальностью в горизонтально организованную группу.

— Я глупая. Можно мне на примерах?

Улыбаюсь. Нет, ну разве не прелесть? И, кстати, первейший признак умного человека — готовность признать свой… недостаток ума в каком-то вопросе. Только дурак пыжится, стараясь делать вид, что уж он-то всё-всё понимает! Ха. Ни одно ограниченное существо не понимает всего. Причём добрая половина того, что им всё же худо-бедно понимаемо, понимается неправильно. В лучшем случае неполно, в худшем — имеем очередные вердикты Французской Академии Наук о том, что в небе камней нет.