Об истине

Вытащить старика из деревни оказалось совсем несложно. Он оказался так пуглив, что ушёл с Миссэ сам, дружественно поддерживая его под локоть.

В тот год, по словам старика, из деревни ушли четверо: один парень и три девушки. Парень так и не вернулся, а из девушек выполнить условие смогли только две. Одна из них в последний момент передумала и отказалась принять жреческий сан. Через несколько месяцев она благополучно выскочила замуж и родила сына. Вторая тоже родила сына и со временем заняла пост главной жрицы общины. А вот третья так и не затяжелела и на следующий год после возвращения, жестоко простыв зимой, отбыла в мир иной.

Миссэ спросил, где живёт женщина, отказавшаяся от жреческого сана, и после объяснений старика понял, что это не та девушка. Он знал описанный дом и видел, кто там живёт. Полная добродушная гетекарийка, мать четверых детей, была совершенно не похожа на синеглазую девочку из воспоминаний нага.

О жрице же он ничего не спросил. Спрашивать было не нужно.

Вайриш встал и обречённо посмотрел в сторону деревни. Так желая попасть туда всего несколько дней назад, сейчас он был готов повернуть обратно. Крушение надежд - вот что его там ожидало.

Миссэ не стал его останавливать. Просто помог перепуганному старику подняться на ноги и зашагал в деревню по извилистому следу, оставленному наагасахом.

Было раннее утро. На улицах уже попадались проснувшиеся жители, но в большинстве своём они не обращали на ползущего нага никакого внимания: зная деревню как свои пять пальцев, они не утруждали себя призванием дара. Только один молодой мужчина шарахнулся от Вайриша и с испуганным воплем бросился наутёк.

Добравшись до храма, наагасах остановился и медленным, словно пытаясь отсрочить неизбежное, осмотрел его. Храм выглядел очень просто: каменный короб белого цвета, вытянутый вверх, серая двускатная крыша и большие окна. Но рядом с неуклюжими домишками он выделялся строгостью и прямотой линий.

Вайриш переполз через порог храма и замер, увидев прямо перед собой у дальней стены длинный прямоугольный алтарь. Его было сложно не заметить. Помимо самого алтаря, здесь находились только высокие канделябры-лампады, предназначенные скорее для бога, чем для его слепых прихожан, и высокое деревянное кресло, сейчас пустовавшее. Вайриш шевельнул хвостом, и шелест гулким шуршанием разнёсся по большому залу, залитому солнечными лучами, проникающими в большие цветные окна. От падающего света на полу рисовались прекрасные картины. Было до омерзения странно видеть такую красоту в храме, чьи прихожане не были способны её оценить.

Наагасах присмотрелся к алтарю. Из-за сотни, нет, тысячи медальонов, покрывавших его поверхность, было невозможно ни рассмотреть его цвет, ни определить, из какого камня он сделан. Наг медленно пополз вперёд, тщательно всматриваясь в пол и ожидая какой-нибудь каверзы. Казалось странным, что храм никто не охранял. Неужели жрецы не боятся, что кто-то проникнет к алтарю и заберёт подношение? Только оказавшись совсем рядом, Вайриш понял, что опасаться им было совершенно нечего.

Сотни и сотни золотисто блестящих медальонов были совершенно одинаковы. Наг повертел в руках некоторые из них и обнаружил, что снаружи нет никаких опознавательных знаков, а створки их не открываются.

– Кто здесь?
– сбоку совершенно неожиданно раздался суровый женский голос.

Вайриш резко обернулся и застыл. Перед ним стояла невысокая тонкая женщина с длинными русыми волосами и яркими синими глазами. Она была невероятно хорошо собой и в солнечном свете казалась очень юной. Так же, как и тогда. Совсем не изменилась... Такая же красивая, хрупкая и притягательная. Только на лице её не было ни испуга, ни растерянности, ни мольбы о помощи. Холодная суровость, высокомерная снисходительность и тонкая безэмоциональная улыбка - вот, что увидел наагасах.

– Доброго дня...
– наагасах запнулся и, окинув взглядом её голубое жреческое одеяние, добавил, - жрица.

Та нахмурилась в недоумении.

– Чужак? Я не слышала раньше твой голос, - улыбка исчезла с её лица, сменившись недовольством.

Не слышала? Вайриш едва сдержался от нервного смеха. Она даже не помнила его.

– Что ты здесь делаешь?
– строго спросила женщина, безбоязненно наступая на него.

Вайриш опять застыл, чувствуя, как вскидываются инстинкты. Желание схватить женщину овладело мужчиной целиком. Он вдруг понял, что готов ей всё простить. У её поступков наверняка есть объяснение. Она была вынуждена так поступить!

– Ты слышал мой вопрос?!
– жрица продолжала наступать.
– Отвечай!

Она оказалась совсем близко и теперь смотрела прямо ему в грудь. Вайриш почувствовал её запах. Не совсем такой, какой он запомнил, но этот запах взбудоражил его ещё сильнее. Словно одурманенный мужчина склонился к её лицу и прошептал ей в губы:

– Совсем меня не помнишь?

– А должна?
– женщина холодно вскинула брови и требовательно процедила: - Отвечай: кто ты?!

Мир слегка закачался. Вайриш потёр щёки трясущимися ладонями и опять посмотрел на недовольное лицо жрицы. Хвост его плавно скользнул к женщине, проник под её платье и медленно обвил её левую ногу до колена. Жрица вздрогнула, глаза её расширились от ужаса, а затем на её лице мелькнуло понимание. Вайриш почувствовал ликование. Вспомнила!

– Я пришёл за глазами своего сына, - прошипел он.

Инстинкты внутри умирали. Вайриш давил их, уничтожал. Они ломались, рассыпались прахом, спешили спрятаться в самых тёмных глубинах его сознания, сжимались в болезненные кровоточащие комочки... А Вайриш всё давил их и давил.

Судорожный вздох сорвался с губ жрицы, и она, ошеломлённо моргнув, уставилась прямо в лицо Вайришу. Теперь она видела его. Женщина попыталась отшатнуться, но наагасах лишь крепче сжал её ногу хвостом и с каким-то садистским удовольствием наблюдал за её ужасом.

– Мы так давно с тобой не виделись, - пропел Вайриш. По его лицу блуждала улыбка сходящего с ума, и он смотрел на женщину пристально, почти не моргая.
– Ты рада нашей встрече?

Женщина вздрогнула ещё сильнее и зажала рот ладонями, словно боясь закричать.

– Не бойся, - Вайриш ласково провёл по щеке женщины ладонью, - мне нужны только глаза моего ребёнка. Отдай их мне, и я оставлю тебя в покое.

– Т-ты ничего мне не сделаешь!
– голос жрицы нещадно дрожал.
– Ты наг! Ты не сможешь нанести мне вред, потому что я женщина!

Вайриш улыбнулся ещё шире и осторожно обхватил лицо женщины ладонями. Та побелела и перестала дышать, чувствуя, как сильные пальцы уверенно касаются её кожи, проводят по губам, чуть царапая их когтями, и перемещаются на шею.

– Ты не женщина, жрица, - прошептал наг.
– Ты искалечила моего ребёнка, и ты больше не можешь быть женщиной.

Его пальцы сжались. Не так сильно, чтобы нанести вред, но женщина всё равно судорожно схватила воздух губами и вцепилась в его запястья.

– Я... я не могу их отдать, - со страданием просипела она.
– Не могу!