Объект «Фенрир»

Ассистент сверился с полупрозрачной пластиной планшета.

– Мы давали до семидесяти шести процентов от максимума в течение пятидесяти шести часов, - доложил молодой человек.

Михеев вдруг обратил внимание, насколько неуместно здесь, среди мертвой деревни в джунглях, выглядит его кремовая водолазка.

Семидесяти, значит, шести процентов.

Михеев покрутил цифры в голове, попробовал на вкус.

Горьковато, однако. Это, конечно, не пиковый показатель, но тоже - близко к верхнему пределу, а пятьдесят шесть часов, это почти трое суток.

– Степень разрушения материала?
– сухо уточнил, не отводя глаз от обтянутых серой коже коленок. Материала... любят в корпорациях эвфемизмы, ох и любят.

– Порядка восьмидесяти процентов, точнее еще не обсчитали, - с виноватой ноткой доложил ассистент.

То есть, около двадцати процентов жителей трех деревень, затерянных где-то в глубокой жопе давно погрузившихся в родоплеменные отношения, спасибо тем же корпорациям, джунглей, оказались все же невосприимчивы к программе.

Хотя, с чего это он решил, что невосприимчивы? Они оказались живучими сверх расчётных для данного региона расчетов аналитиков компании, это, да. А, вот, как на них подействовала программа, это еще большой вопрос. Они могли оказаться как раз в первых рядах тех, кто с ножами для рубки подлеска - страшными, обманчиво неуклюжими штуками - с горящими глазами рванул рубить и резать тех страшных демонов, в которых программа превратила жителей соседних деревень.

Резать и рубить, да, насиловать ни-ни, это было одним из главных условий заказчика, обкатать именно этот параметр, он был крайне важен и назывался очень красиво, Михеев аж непристойно гоготал, когда читал, и испытывал искреннее наслаждение, глядя на рожи корпорантов - “методы по оптимизации тенденций изменения прироста населения в зоне проведения экспериментального воздействия на политико-маркетинговые установки местного населения”.

Хорошо воздействовало, качественно.

– Проанализировать уровень воздействия установок на выживших. Отдельно ищите тех, на кого воздействие оказалось минимальным. Вообще, тщательно ищите тех, кто выбивается из нормы в обе стороны. Если найдёте - изолировать, если ранены - лечить. Полная информационная изоляция - это важно. Всё понятно?
– ассистент кивнул. Понятно, конечно. И планшет, разумеется, у него в режиме стрима, зашифрованный поток идёт к заказчику 24 на 7.

– Что с отработанным материалом?

Вот же гнида. задает каждый раз вопрос, хотя прекрасно знает ответ. Но - стрим, стрим, корпоративная этика, прикрой свою жопу.

Михеев пожал плечами,

– Как обычно. Полная зачистка.

___***___

– Михеев, это нерационально, - сказал “Алконост” тихо и, как показалось Михееву, с сочувствием.

Он и сам знал, что нерационально, но полное возвращение в явный мир, необходимость разорвать связь с корабельным реалом, заставляли его нервничать.

Да что там, говори честно, пугали до дрожи.

Он знал, что не уникален, через это состояние проходили все пилоты Дальней Разведки, разум которых сливался в единое целое с кораблем. Но “Алконост” знал, что у пилота были и другие причины не слишком стремиться в Обитаемый Космос. Не все причины он понимал, но психоэмоциональное состояние чувствовал, как никто другой.

– Сам знаю, - буркнул Михеев.

Сейчас он бежал по дорожке Измайловского парка, его лесной части. Вбежал с того входа, что на 11-й Парковой и теперь честно пытался одолеть подъем, что выводил на петлю вокруг Серебрянского пруда.

Мало ему душевных переживаний, так, еще и оболочку надо готовить к столкновению с явным миром, и корабль, с полной безжалостностью устроил ему программу физической реабилитации.

Вот тебе и симбиоз, пыхтел Михеев, одолевая подъем. Ну, хоть, картинку красивую сделал - нежная весенняя листва, запах земли и дерева после легкого дождя, и... вот, зараза... малышню на самокате, которая стайкой вылетела из-за поворота.

– Сосредоточьтесь, пилот, вам надо приводить в порядок рефлексы,- нежно проворковала непойми откуда появившаяся дева лет 25 в спортивном костюме. Волосы собраны в конский хвост, лицо безмятежно.

– Конечно, тебе то что, создал аватар, да издевайся, - вот и пруд. Подъем позади, уже хорошо.

Девица задорно подмигнула и убежала вперед.

Михеев, ожесточенно сопя, повернул к пруду.

Ну, конечно, “Алконост” предусмотрел и вязкую размокшую после дождя, глину.

Спасибо тебе, птичка.

___***___

– Говорит корабль Дальней Разведки “Алконост”, пилот Михеев. Прошу разрешения на стыковку.

– “Алконост”, здесь станция “Водолей. Дальний”. Сигнал вижу ясно, стыковку разрешаю. Нужна ли помощь?

Неизвестный Михееву диспетчер, конечно, уже получил все данные от корабля и знал, что у прибывающих все штатно, но этой фразой издревле встречали все корабли Дальней разведки.

И Михеев с удовольствием ответил ритуальным “все штатно”.

Им выдали направление к верхней причальной ветви. Михеев переключил визор в режим обычного человеческого глаза и с отстраненным удовольствием наблюдал, как растет, заполняя все пространство зрения серо-стальная губчатая причальная ветвь, превращаясь в огромную плоскость, к которой неторопливо всплывал вдоль центрального ствола станции “Алконост”.

Михеев сделал прозрачной всю пилотскую сферу и теперь стоял-висел в пустоте. Внизу, под подошвами сновали деловитые “домовые” - служебные симбиоты станции, проверяя состояние ствола, точечно аннигилируя случайный мусор, выстреливали сенсорные пучки, ощупывая подходящие к станции контейнеровозы, яхты, пассажирские внутрисистемники.

Один мазнул излучением и по “Алконосту”, и, вдруг, совершенно человеческим жестом выдвинул манипулятор и ткнул им пару раз вверх, давай, мол, поспеши.

Ничего себе, Банев, получается, места себе не находит, если следит за его стыковкой в реальном времени.

Что, чёрт побери, происходит?

Ладно, смысл дёргаться, скоро он всё узнает. Вон, ужа раскрываются причальные щупальца, расходятся в стороны и нежно обхватывают вытянутое, стремительное тело “Алконоста”.

___***___

Как ни готовься, а переход от корабельного синтетического реала, пусть и такого совершенного, как на кораблях Дальней Разведки, к настоящей полноценной Яви, реальности, физическому миру, бьет по нервам.

Чтобы этого удара избежать и проводят курс психофизической декомпрессии, постепенно возвращая дальников в мир.