Обещание

Он пожертвовал своей жизнью, дабы избавить меня от нужды… Сердце забилось с ещё большей скоростью, дыхание стало прерывистым и глубоким, а в голове грызлась только одна мысль: «Ну, зачем же ты, Вадис? Почему не я? За что нам эти пираты попались?»

***

— Проклятие, я даже молитв не знаю, — пробормотал я, глядя мимо небольшой кучки земли — такой же, как на том проклятом кладбище, где я впервые очутился в этом мире. Вдохнув глубоко, я чуть выпрямился и произнёс: — Покойся с миром, Вадис. — Вместе с этими словами последняя горсть земли упала, рассыпавшись маленькими шариками и полностью закрыв его лицо. В этот самый момент стало темнее, но меня исчезнувший свет больше не волновал. Мне в тот момент было уже ни до чего.

***

Со слезами на глазах, я залпом выпил одну бутылочку и принялся жевать мясо. Оно было холодным и жёстким, но от этого не менее вкусным. Сердце успокоилось только в тот момент, когда я больше не мог сопротивляться сну и снова покинул этот враждебный мир.

В грёзах я летал. Мимо проносились заснеженные равнины, ледники, белые от снега ёлки тайги и тундра. Мне было холодно, но ещё я забывался, от чего совсем не хотелось просыпаться. Что-то давало покой мне только здесь и не отпускало, от чего я был благодарен.

Но и это продлилось недолго. Во сне мне в какой-то момент показалось, будто меня несильно, но ощутимо что-то стучит по голове. Мелко так, почти не больно. Это сон так преобразовал большие капли, падающие сверху мне прямо на голову. Видать, снова начался дождь, и вода, собирающаяся где-то сверху, удивительно точно нацелилась на мою макушку.

Тряхнув головой, я посмотрел наверх и увидел несколько нитей из пучка верёвок сетки, по которым и спускались ненавистные капли. Впрочем, кроме них на узлах висело множество других капель, которые от неосторожного движения потекли вниз ко мне или упали на без того мокрую одежду. К сожалению, это оказалось только началом. Мне за шиворот ударило ещё одним ледяным потоком, который, к счастью, скоро иссяк. И где только скопилось? Словно кто-то ждал, когда я расслаблюсь, но зато мне удалось окончательно проснуться. Оставалось коротать время, смотря наружу сквозь ромбики просветов в сетке.

Вскоре дождь прекратился, и я, закрыв глаза, предпринял новую попытку побега, прибегнув на этот раз к магии: мне пришло на ум пережечь верёвки, удерживающие ловушку, но в этот раз я старался сделать всё осторожно. К сожалению, каких-то результатов кроме громкого шипения выкипающей воды я не добился. Видать, сверху поступала новая и новая влага, сводящая мои старания к нулю. В тот момент, когда добрая часть сил покинула меня, я остановился, открыл глаза и обнаружил себя в густом тумане, будто сюда спустилась одна из тех дождевых туч, которые недавно покинули небо.

«Облако», впрочем, просуществовало не очень долго, медленно сдуваемое слабеньким ветерком. Более того, когда оно дало мне возможность смотреть дальше, чем на вытянутую руку, я заметил недалеко движение, характерное для двуногого прямоходящего существа. Через какое-то время оно приобрело очертания человека, и я прищурился в попытках увидеть его лицо.

Казалось бы, пора облегчённо выдыхать, но когда я смог рассмотреть пришельца поближе, в деталях, увидел, что с человеком его роднит разве что прямоходячесть. Отличий же нашлось море; взять, к примеру, цвет его кожи: такой бледный, что аж чуть ли не синий. А впрочем, наверное, всё-таки, бледно-зелёный или даже бирюзовый. Ещё я увидел большие туповатые рога, но не совсем там, где бы им дoлжно находиться. Они у существа росли прямо из нижней челюсти на уголках скул, где по хорошему росли бы бакенбарды, и смотрели вперёд. Его голову украшали длинные чёрные волосы, заплетённые в косички ниже плеч и отправленные назад. Ну и сама морда. Не иначе, потому что лицом такое нечто назвать сложно. Широкая, овальной формы, к низу расширенная. Вкупе с «рогами» — вообще страшила, хотя и не безобразная. Больше — непривычная. К слову, с ксенофобией у меня всё сложно. Одни существа импонируют, а другие — отвращают. В этот же раз я как-то не определился.

Одежда гостя, а, может, и хозяина земель, где я попался, тоже удивила. Отдалённо напоминающие римскую броню минус первого века, на нём юбкой висели металлические декоративные кости и маленькие несильно детальные черепа. Об этом я узнал по звону и нехарактерному настоящим останкам металлическому блеску. Его грудь закрывал бесхитростный нагрудник на двух широких ремнях, явно поношенный и никак не сочетающийся с низом. Его целиком сплели из полосок кожи на заклёпках у концов, и выглядел он, как шахматная доска. Странное сочетание тяжёлого облачения с лёгким.

— Эй! Друже! Не подсобишь? Выпусти меня.

Бледный двуногий остановился, и только тогда я рассмотрел ещё и ножны меча с торчащей из них рукоятью. Вот и пришла ко мне смертушка, впрочем, сил у меня не хватило бы и на невооружённого такого же. Мог бы ни слова не говорить — всё впустую!

Когда существо подошло ближе, оно вынуло меч из ножен, посмотрело на меня, а потом протянуло руку к дереву. Видать, был там узел или какой-то хитрый механизм, после дёрга которого я ощутил незабываемое чувство свободного падения. Недолгое чувство, потому что где-то в двух метрах от меня находилась земля. Сгруппироваться я не успел и отделался основательно отбитой ногой, которую дальше всего вытянул. Когда схватился за неё, чудовище посмотрело на меня с интересом.

— Не нравится дичь? — спросил я, всё ещё держась за ногу. — Ну уж прости, я один спасся.

К беседам, судя по всему, чудовище не готовилось, зато оно направило на меня меч и нахмурилось. Это могло значить только одно. Вместо последующих расспросов я поднял руки вверх, чтобы показать ему, что полностью безоружен. Встать я по прежнему не удосужился, поэтому, как только возникла возможность, попытался сделать это. Боль в ноге стрельнула невыносимая, да и обвешанный костями что-то заговорил на своём языке. Посмотрев на него своим непонимающим лицом, я наклонил голову и он, видимо, понял, что это значит. Замолчал, одним словом. После он чуть взмахнул своим мечом вверх, направив его плашмя в сторону движения, что для меня могло значить только одно. Еле-еле я встал, по прежнему держа руки сверху головы и не сводя взгляда с чудовища, а точнее с его глаз. Он осмотрел меня с ног до головы, будто бы призового коня, потом направил меч вниз и сделал новое крутящее движение. Это я понял, как команду «кругом».

Выполнять его приказы мне, конечно, не очень хотелось, ведь не цирковой же я мишка, но положение обязывало. Гордость вопила, а я подчинялся, запоминая — потом отыграюсь. Кому знать, что он сделает, если я откажусь от этого. Впрочем, потом его приказы кончились и незнакомец, указав мне на тропинку, по которой пришёл, и повёл впереди себя.

— На нашем, значит, не разговариваешь? — спросил я, повернув голову. Надежды на понятный мне ответ таяли на глазах.

— Ир нок гонат кэ нук вурас Саонир, — сказал он. Голос соответствовал владельцу. Низкий и грубый, хотя не противный, как я ожидал.

— Вурас Саонир, значит, а меня Андрей зовут. А куда мы идём?

— Нук туртек Пурзок, Нок турек вор, — вроде как ответило чудовище своим голосом, от которого мурашки по телу поползли.

— Вот как? Ясненько. А не скажешь, как мне попасть на Пламенную Гору? У меня там… нужно мне туда. У вас корабли есть или какие-нибудь лётные средства?

— Нок турек вор!

— Сказал же, на Пламенную Гору, — для большей убедительности я даже руками показал.

— Ирош канк! — сказал мой собеседник особенно грубо. Похоже, я его разозлил.

— Ну и ладно!

Дальше мы шли молча, но мой конвоир меч в ножны не убрал. Он шёл, нахмурившись, злой и та красноречивость, с которой он молчал, меня поистине восхищала. Даже появлялись мысли стать его прилежным учеником. Но если серьёзно, я и сам шёл, нахмурившись. Ну, кто так с гостями разговаривает, да ещё и с оружием наголо?

По мере нашего продвижения на тропинке стали появляться плоские камни, из которых когда-то состояла дорога. Некоторые уже двигались и грозились в ближайшее время покинуть своё место. Иногда, когда на дороге появлялись разветвления, чудовище издавало какой-то звук, похожий на слово. Очевидно, моего языка оно не знало и, больше не тратя воздух, оружием указало мне направление.