Обещание

Через час я увидел высокий частокол, снизу густо покрытый мхом. Каждый кол длиной достигал двух с половиной метров, а шириной, в обхват рук взрослого человека. Их между собой перевязали грубой верёвкой на несколько мотков, и это придавало конструкции видимость прочности. Посередине дороги перед нами стояло что-то похожее на ворота, только какие-то ненадёжные. На верёвочках там висели длинные прутья, которые мы без особого труда раздвинули руками.

Деревенька, в которую я попал, выглядела довольно бедной, и мне даже стало интересно, ради чего тут поставили такой хороший частокол. По пути мне не встретилось ни одной твари, хоть немного удовлетворяющей такому уровню защиты. Впрочем, ни стрелков, ни часовых на стенах не стояло, так что, возможно, эта стена — пережиток прошлого.

По сторонам от кривых улочек стояли небольшие приплюснутые конусы домов в форме луковиц, у которых даже стен видно не было — лишь крыши, полностью покрытые плотно уложенными пучками соломы или переплетёнными пальмовыми листьями. Прямо в центре их торчали высокие шесты. На входе одного из домов я увидел тоненькую дверь, собранную из тонких гибких веточек, и у меня появилась мысль, что здесь не бывает зимы.

Некоторые дома немного отличались от своих собратьев тем, что на соломе лежало что-то... не возьмусь сказать наверняка, но то ли это навоз, то ли земля. В пользу второго говорило то, что в воздухе ничем неприятным не пахло.

Сами же улицы представляли из себя грунтовые дороги, размоченные ко всему недавним дождём. Даже мой сопровождающий старался идти по краю, где ещё росла трава.

Существ в деревне наблюдалось немного, а вот свободного места — хоть отбавляй. Население будто вымерло, и о том, что деревня ещё жива, говорила лишь горстка жителей, жиденько разбросанная то там то тут. Возможно, в это время здесь велись работы на полях, потому что с сеном, как я мог убедиться, здесь проблем не знают.

— Пустовато, — заметил я, а потом ещё и усмехнулся. — Сбегу, и не заметите.

Ответом меня не удостоили.

Дорога, по которой мы шли, упиралась в лес, но именно туда мы и направлялись. Когда прошли к менее свободным от домов районам, до моих ушей донеслись какие-то громкие и довольно грубые фразы, понять которые я не мог. Стало интересно, и я повернул голову в сторону этих звуков. Увидел ещё четырёх существ, похожих на конвоира, только без оружия и брони. Двое снизу держали какую-то балку, а на ней стояли другие и что-то колотили. Вдруг у одного из тех, что снизу, балка выскользнула из ручищ, а второй не смог удержать весь навалившийся на него вес. С треском вся конструкция рухнула и засыпала собой тех двоих снизу. Те же, что стояли наверху, бухнулись, кто ничком, кто навзничь и подняли головы, осматриваясь. На этом шоу не закончилось. Вся груда обломков вдруг, как от взрыва, разлетелась в стороны, благо, те из чудовищ сверху, успели слезть с неё. Это оказался один из погребённых и теперь на него орали те, которым досталось меньше всего.

Жаль, но досмотреть, чем закончится назревающая перебранка, мне не дали. Как и конвоир, я не сбавлял скорости, и вскоре мы зашли в лес, от куда сквозь низенькие деревья уже все равно ничего не увидеть.

Дальше под ногами пролегла лесная ровненькая тропинка, периодически сменяющаяся гладкими каменными блоками с поребриками по сторонами. Должно быть, от времени былую дорогу просто засыпало листьями, которые за годы превратились в обыкновенную землю.

В лесу ветер почти не ощущался. Он гулял выше и касался лишь верхушек лиственных деревьев, создавая негромкий приятный уху шум. Впрочем, он не успокаивал. В воздухе висело напряжение, понять природу которого я не мог. Впереди, среди толстых стволов деревьев, мне на глаза попалась развилка сразу в три стороны, находящаяся прямо под каким-то каменным строением. Когда мы к нему приблизились, мой конвоир указал налево, где стояла ещё одна соломенная хижина-луковица, но дверь с маленьким окошечком тут сделали уже не из веточек, а из самого обычного металла. Бирюзовый остановил меня и тяжело открыл эту самую неожиданно тихую дверь, после чего жестами приказал идти внутрь. Ну, я и пошёл.

Изнутри мне в лицо ударило тяжёлой духотой, от чего на мгновение перехватило дыхание, а когда я попытался пойти назад, конвоир толкнул меня дальше. Не в силах сопротивляться, я пошёл вперёд, упираясь руками в стены, куда реденько вставили держатели с горящими в них факелами. В их свете блестела плёнка влаги на неровных камнях прохода, а чтобы хоть чуть-чуть улучшить видимость на ступеньках и не навернуться, я незаметно усилил их пламя.

Спускались мы относительно быстро. За следующей чуть менее массивной металлической дверью мне открылся ряд в несколько деревянных лежаков, обтянутых кожей, а над каждым по одному факелу. Блеска на стенах из уже ровной кладки здесь не наблюдалось, да и воздух не так, чтобы заставлял задыхаться. Видимо, вентиляцию всё-таки сделали.

По всем правилам конвоя я шёл впереди, но в этот раз, миновав дверь, я услышал, как она сразу же за мной с негромким скрипом захлопнулась. Долго не думая, я тут же ринулся к ней, но она не поддалась ни на толчки, ни на дёрганье, ни даже на моё обаяние. Она стояла, аки обычная стена и даже не шаталась, будто с той стороны её завалили камнями.

Что касается моих комментариев по этому поводу, если опустить маты и брань, то я ещё немного молча подолбил в неё кулаком и успокоился. Чёрт, конечно же, Великий и Могучий дорвался до поверхности, просто кто бы здесь его понял?

Поняв, что даже, будь она открыта, я бы самостоятельно не совладал с первой дверью, успокоился, вдохнул поглубже и пошёл к ближайшему лежаку, где уселся и начал приводить одежду в более сухое состояние. Выжимал рубаху, штаны, где это возможно, даже осмотрел кроссовки, убедившись в том, что им и впрямь осталось не сильно много. Высыхать с помощью своего собственного огня я не решился. Того и глядишь, сожгу всё к чёртовой матери.

Вскоре я несколько свыкся со своим положением, и даже прилёг на одном из лежаков. Приличиями, вроде босых ног, я пренебрёг, смотря на ненавистную дверь. Мне в голову не шла ни одна мысль, как бы я мог с ней справиться. Плавить металл? Вот ещё, на это сил нужно, пожалуй, больше, чем я за всё время здесь истратил. Будь дверь медная, может быть и справился бы, но что-то мне подсказывало, что она стальная.

От тусклого света факелов у меня вскоре начали болеть глаза, и я решил просто закрыть их. Думается, даже если усну, со мной уже ничего не сделают, а так хоть почувствую себя отдохнувшим.

Так и случилось. Сознание унесло в короткую дрему, из которой меня вывел негромкий скрип двери. Удивительно, но я не ринулся к ней, чтобы попытаться бежать, а безразлично поднял голову и направил взгляд на пришедших трёх существ, среди которых оказался и мой проводник.

Голову второго венчал шлем необычной формы: по лбу ободом шла металлическая лента, а от неё на равном расстоянии друг от друга находились более тонкие дуги, уходящие назад. Между ними легко протиснулся бы палец. Череп почти так же, как и начищенный шлем, сиял лысиной в слабом свете факелов. На плечах его лежали такие же наплечники, открывающие внушающую уважение мускулатуру. В одной из рук он держал односторонне заточенный потемневший от времени чуть загнутый дугой меч.

Долго рассматривать пришельцев у меня не возникло ни малейшего желания, и я вернул взгляд в исходное положение. Лишь когда их шаги затихли рядом со мной, я мрачно спросил:

— Привет, как дела? Простите, стоять сил нет.

— Кэке тве име? — вместо ответа спросил стоящий справа. Голос его не сильно отличался от голоса моего недавнего конвоира.

— Андрей, — ответил я, подняв, наконец, голову. Меня удивило, что хоть кто-то здесь знает общепринятый, пусть и скверно, о чём мне подсказал его акцент.

— Кто ты евелессе?

— С утра, вроде, человеком был, — попытался отшутиться я. — А вы кто?

— Теперь ие отвечу тебе. — Его говор был тягучим и воспринимался довольно тяжело, но, к счастью, я что-то из его слов понимал. — Мен евелесс вoждим этой вур… — Он осёкся, видимо, смекнув, что следующее слово я не пойму. — деревони Саонир, мо имё Бор. Мы нерэод сильнеу канохи, о мъе… — пытался выговорить, он, но, не в силах больше это слушать, я его остановил жестом, мол, «понял».

— Вот и познакомились, — усмехнулся я, понимая, что несколько ошибся, когда конвоир говорил мне то же самое.