Обещание

— Нордоус твое житъ-о? — спросил он.

— Нет, я… — Замялся, но мысленно махнул рукой — была не была! — Из другого мира.

— Но Гнису?! — Произнёс канох Бор вопросительным тоном и двое других аж охнули. Кстати, второе слово он произнёс идеально и без акцентов, присущих в его речи всем остальным русским словам. Видать, заимствованное.

— Он самый, — кивнул я.

Похоже, потрясение я вызвал самое настоящее. Вождь со своим сопровождающим долго о чём-то говорили на своей речи, а мне оставалось только ждать их вердикта. Кажется, второй испытывал не сильно большое удовольствие от новости, а Бор пытался выгородить меня. Впрочем, я мог и ошибаться. Кому знать, может, они сейчас спорили о том, с чем меня подавать ко столу. Даже мысль забавная появилась, что если они принадлежат другому виду, то технически это нельзя считать каннибализмом.

После, пожалуй, минуты дебатов, о результатах которых я мог лишь догадываться, вождь снова обратился ко мне:

— Кожи могеие. — Для наглядности он показал неопределённую фигуру в воздухе. — Но силен, кожи бо-ом!

— Взрыв? — догадался я по тому, как он растянул последнее слово. — прямо здесь?

— Но докежа се Гнису, — сказал, наконец, второй. В его относительно быстрой речи, в отличие от первого, я заметил букву а, хотя говорил он ещё более тяжело для восприятия. — Или смэрта.

— А зачем вам Гнису? — спросил я, догадываясь, что это не просто проверка.

— Но понесёшь корбеле в воду ялиой, — снова заговорил главный. — Иэ девне хочи нерэити се вурас.

Чтобы понять, о чём канох сказал в этот раз, мне понадобилось несколько долгих мгновений, правда, в конечном итоге я понял лишь первую часть предложения. Если его переводить, то, по словам вождя, я должен буду повести корабль в ялийские воды.

«Делать мне больше нечего!» — хохотнул я, однако же пока не спешил отвечать отказом. Авось после этого меня и правда ждёт «Смэрта». Решил пока спросить:

— Зачем мне вести туда корабль?

Ответил второй незнакомый канох взбудораженным голосом, окрашенным нотками фанатизма:

— Гнусони ялой, они нужен смерта!

Хороший довод, нечего сказать. Нет, конечно, отдельные представители их расы заслужили доброй порки ремнём такие, как тот тюремщик или конвоир, от которого я сбежал на корабле, но смерть — это уже излишне. Хотя, помнится, в меня летело около полтинника стрел, когда я мчался на Лучике, но даже несмотря на это, желания сокращать их поголовье не возникало. Ну, по крайней мере, собственноручно. К тому же, за меня это уже сделал мой предшественник. Уже без малейшего намёка на сарказм, так как его здесь очень плохо понимали, я спросил:

— Смерти, значит? Чем они перед вами провинились?

— Ялиой нужен смерта! Ини отревлёт се мир ина жизне!

С трудом переведя то, что мне выговорил не просто на ломанном — на искалеченном русском языке, я ответил:

— Зачем так радикально? Что они 'вам' такого сделали?

— Ялий нужен смерта! — всё не унимался канох, повторив эти слова с той же интонацией, но гораздо громче.

— Да ты безумен! — резко ответил я, нахмурившись.

— Ты плохое и не пономешь!!! — достав меч из ножен, громко выкрикнул быстро возведённый канох, от чего я резко встал, ожидая худшего. Его и без того громкий голос чуть не оглушил меня.

Как и ожидалось, канох пошёл на меня с занесённым для удара оружием, и там, где я только что стоял пронёсся его меч. Глухой звук удара о пол подсказал мне, что оружие противника очень тяжёлое, и даже один успешный удар способен нанести мне смертельные травмы.

Мельком я глянул на место, куда канох ударил. Он оставил глубокий порез в лежаке. Впрочем, на мелочи я перестал обращать внимание. Под второй удар я поднырнул вправо и оказался с боку от первого парламентёра. По счастливой случайности он оказался правшой, поэтому я, не сводя взгляда с разъяренного каноха, правой рукой обратным хватом вынул из его ножен меч, переложил его так, чтобы лезвие оказалось впереди, а не сзади и тут же, оттолкнув каноха, использовал, чтобы защититься. Вышло плохо, но по крайней мере, я остался жив, ведь успел остановить оружие противника в нескольких сантиметрах от себя. Стиснув зубы и оттолкнув меч противника, я отпрыгнул назад и, наконец, встал в боевую стойку.

Хотя моё оружие и было одноручным, взять его пришлось двумя руками, потому что весило оно невероятно много для моей нынешней формы. Кроме того, баланс у моего меча ощущался катастрофически близко к середине лезвия, что ещё больше усложняло задачу обороны и нападения. И как таким махать? Это же не дубина, в самом-то деле.

Плохо это, или хорошо, но нам никто не мешал. Бор вместе с моим недавним конвоиром отошли к двери и изумлённо смотрели на схватку.

Положение складывалось паршивое, да и продолжать бесплатное шоу мне не хотелось. Публика даже не хлопала, а вот мои руки, в отличие от зрительских, начинали забиваться.

Неожиданно я услышал звон, который мне вовсе не понравился, и меч вдруг стал вполовину легче и столь же короче. Кусок клинка упал на каменный пол и мне теперь оставалось только уворачиваться, потому что и без того хреновая защита стала вовсе бесполезной. В голове сразу забегали мысли, и среди них промелькнули идеи о внесении в бой небольшой толики магии.

«Хотите взрыв? — подумал я. — Будет вам взрыв!»

Впрочем, как его устроить, я мыслей в голове не нашёл — её полностью занял бой.

В какой-то момент я очутился посреди комнаты, но моя нога наступила на кусок моего же лезвия, и он заскользил по полу, уводя меня вперёд. Равновесие я, конечно же, утратил, грохнулся на пол и отбил правый бок. Впрочем, это падение не столько помешало мне, сколько помогло. Упав на карман, в котором ещё лежал свёрток с кусочками угля, я впопыхах связал его со своими мыслями. В голове мгновенно построился план, что делать дальше. Как известно, запретный плод сладок, но мне уже давненько хотелось испытать этот самый уголь в действии, соединив свою магию с ним. Посмотреть, что будет — бесценно. Может, вот он шанс? Пора?

Откатившись по полу от очередного удара и кинув ловко взятый из кармана в перекате бумажный свёрток кверху, чтобы самого себя не покалечить, я дождался, когда он отлетит подальше, представил себе взрывную волну, мчащуюся прямо к нему, и зачем-то быстро махнул в ту сторону рукой. Бумага выгорела в мгновение, а затем помещение озарила яркая вспышка, сопровождаемая громким треском.

Воздух мгновенно наполнился неприятным запахом сожжённого угля, который не узнать снова было невозможно. Доброй мыслью я помянул кочегара, ремонтировавшего мне отопительную систему и упал на живот, закрывшись руками, однако взрывы прекратились так же быстро, как и начались. На месте вспышки остались лишь тающие следы дыма. К счастью, ни одна «пуля» в меня не попала, если они, конечно, были, а то зачем тогда всё это? Мог бы и в кармане подорвать с тем же результатом.

Открыв глаза и приподнявшись, я увидел лежащего на спине каноха. Как раз того, с которым только что сражался.

— Но ив убел?! — громко и с ноткой паники спросил меня грубый голос вождя, чудом пробившийся мне в уши. Он вжался в стену, закрытый моим бывшим конвоиром.

— Тоже хочешь? — рявкнул я. Разгорячённый мозг не дал мне разумных слов, но на всякий случай я подошёл к пострадавшему и осмотрел его.

Видимых ран или дырок на теле не появилось, а скрытые я искать не умел, да и не хотел. В ушах всё ещё звенело, но чтобы ощутить пульс на шее, они мне не требовались. Пальцы подтолкнуло, потом ещё раз и ещё. Мне стало понятно, что противник жив, и это не судороги. Просто, с ним сыграл злую шутку страх.