Обет

они не хотели бы, чтобы я умерла, скорбя по ним. Они желали бы, чтобы я

жила полной жизнью.

Мы вышли из прохладного каменного святилища на воздух теплого

летнего вечера, и толпа людей обступила меня так плотно, что я была

вынуждена остановиться. Все что я смогла сделать, это смотреть на эти

обветренные лица людей, которые были неграмотны и необразованны, но

трудолюбивы. Печаль и отчаяние в их широко раскрытых глазах взволновали

мою душу. Они так много потеряли за последние две недели, в том числе

любимых ими хозяев. В них стоял вопрос, и как я даже могла заметить, опасение, что я не справлюсь. Я была всего лишь девочкой. Как я могла им

заменить отца и мать? Как я могла править с такой же мудростью и умением?

Даже если бы я захотела показать им, что готова принять вызов, я сама не

знала – смогу ли. У меня не было опыта. Что, если я не смогу достойно

заменить своих родителей? Что, если я совершу ошибки? Или подведу их?

Томас сжал мою руку, и это мягкое давление напомнило, что мне не придется

править в одиночку. У меня будет муж, который поможет мне, который

станет моим равноправным партнером, какими были мои родители.

Возможно, это будет Томас.

Только после того, как мы миновали последнего человека из этой

толпы, я смогла глубоко вздохнуть. Несколько стражников ехали впереди, положив руки на рукояти мечей и настороженно глядя по сторонам. Аббат

замыкал шествие, и ехал так близко, что мне не хотелось слишком много

болтать.

Впереди возвышались городские стены. За городом находилась

великолепная крепость, единоличным владельцем которой я теперь стала. Я

отчаянно старалась не думать о том, что никогда больше не увижу маму, встречавшую меня на пороге. Но эта мысль влажным туманом окутала мое

сердце.

Я ехала молчание, опустив голову, пока мы не подъехали к городу.

Наши лошади прошли по утоптанной грязной дорожке к подъемному мосту,

и, вспомнив наставления аббата, я подняла голову, чтобы перед своим людям

казаться достойной своих родителей. Кровь застыла у меня в жилах: по обе

стороны от насыпи лежали двое мужчин без рубашек, руки и ноги которых

были привязаны к кольям. Хотя я ненавидела пытки и считала их

бесчеловечными и варварскими, я знала, что мой отец время от времени

применял такие меры к людям, которые совершали достаточно серьезное

преступление. Но сейчас пример отца не помог мне. Я похолодела от

жестокости пытки: мужчины голыми животами были привязаны к клеткам. И

теперь их вид вызывал у меня тошноту. В клетках копошились крысы.

Тощие, голодные крысы с острыми, как бритва когтями и острыми зубами.

По кровавому месиву я поняла, что крысы уже какое-то время роют себе

норы в животах преступников. Я быстро отвернулась, но картина уже

запечатлелась в моем сознании так, же четко, как гравюра на металле. Желчь

подступила к горлу, и никакая сила воли или попытки проглотить слюну не

смогли удержать ее. Я склонилась с лошади, и мой желудок стало

выворачивать. Сквозь шум в ушах я услышала, как Томас приказывает

увести замученных людей, услышала лязг спешивающихся солдат, и тихое

бормотание аббата рядом со мной. Словно сквозь туман я поняла, что меня

вели по Каменному мосту прочь от этих несчастных.

Но кошмар, свидетелем которого я стала, продолжал мучить меня.

Глава 6

Сквозь сладкий аромат роз, окутывающий меня, я не смогла избавиться

от зловония окровавленной плоти, которое преследовало меня даже в моих

покоях. Слуги разбросали только что сорванные лепестки роз поверх камыша

на полу. Лепестки лежали даже на туалетном столике. Но ничего не

помогало. Я сидела на скамейке, глядя в зеркало, но видела только крыс, сколько бы раз ни пыталась сосредоточиться на Труди, заплетающей мои

волосы в две косы.

От стука в дверь я подскочила. Несмотря на то, что я перестала

дрожать, внутри я вся трепетала от каждого шума и каждого легкого

движения. Труди поспешила к двери и на пороге появился Томас. С

серьезным лицом он шагнул в дверной проем и остановился. Я начала

подниматься, но он жестом остановил меня.

– Простите, что побеспокоил вас, миледи. Но я не мог оставаться в

стороне. Я волновался за вас.

– Пожалуйста, не волнуйтесь... – начала я.

– Я не могу видеть ваши страдания, – сказал он.

От вида напряженного от ужаса моего лица, его черты смягчились.

– Та сцена застала меня врасплох.

Меня передернуло, но я надеялась, что не выглядела слишком

малодушной. Я хотела выглядеть перед ним сильной женщиной, а не

жеманной девушкой, которая не может справиться с проблемами этого мира.

– Я поручил кое-кому из солдат расследовать это дело, – сказал Томас.

– И они сообщили мне, что шериф пытал этих двоих, потому что они

проигнорировали его приказ, нарушив карантин.

– Значит, они не были убийцами, мародерами или врагами?

Томас покачал головой, мрачно сжав губы.

– Я не понимаю, – сказала я, мое отчаяние росло. – Зачем шерифу

прибегать к таким ужасным пыткам за такое незначительное преступление?

– Может быть, он только хотел предотвратить распространение чумы и

удержать людей от неповиновения?

– Возможно, они просто искали еду для своих семей?

– Я не могу сказать, что согласен с его методами, миледи. Но я также

не могу указывать вам, как управлять вашими землями... – Его голос затих

при взгляде на мое черное платье. Я не сомневалась, что он думал о смерти

моих родителей и о том, как я молода, чтобы взять на себя такое бремя. – Но