Обо мне ни слова

Ч е л о в е к в ч е р н ы х о ч к а х. Не знаю, идти на свадьбу или нет?.. Если был бы траур — можно было бы не задумываться, а на веселье… Не обернется ли все это к худшему? Зия-Кары считает меня своим другом. А для Хатиры я… Эх! Хатира, Хатира… Сколько дум моих с нею связано. Даже не с юности, а с самого детства. Один квартал, одна улица, общие игры. Эх, Хатира, Хатира. За родинку, за темную родинку на ее запястье меня прозвали Холом. И я, Мустаким, стал Холом. Вот он — я: Мустакимхан и Холходжа. Хатира зовет меня из уважения Мустакимханом, а Зия-Кары из любви — Холходжой! Они приглашают меня на каждое торжество. Вот и на эту свадьбу выбрали меня на две должности по двум моим именам. Но разве я могу пойти на эту свадьбу? Нет, нет и нет. Пусть лучше все останется так, как было. И мои отношения с ними будут в тайне от всех. Все-таки я человек занятой, должностное лицо, и могу не ходить на эту свадьбу. Пусть друзья мои проведут ее, как им хочется, а меня пригласят отдельно. Посидим, потолкуем, и будет нам с Хатирой что вспомнить… Нашу улочку, наше детство, нашу юность… А теперь она уже сына женит. О аллах, как бегут годы!.. (Оглядывается в тревоге.) Надо все-таки быть осторожным, мое положение все же обязывает… (Хочет уйти.) Ой, кажется, это жених… да, Аллауддин… (Идет в обратную сторону.) Ой, кажется, идет и невеста!.. Нельзя, чтоб они меня видели. А то, пожалуй, Аллауддин захочет меня с ней познакомить, а при моей работе мне не хочется открываться… Хотя очень хочется поздравить их со свадьбой! Пожелать счастья! Ведь говорится, хорошая жена что вторая душа. (Уходит в глубину сцены.)

С одной стороны энергично входит А л л а у д д и н в рубашке с короткими рукавами и синих джинсах, с другой — Ш а и с т а в блузке и синих джинсах. У обоих в руках одинаковые портфели «дипломат».

А л л а у д д и н (радостно). Здравствуй, Шаиста!

Ш а и с т а (радостно). Привет, Аллауддин!

А л л а у д д и н. Мы что-то давно никуда не ходили. Может, в театр пойдем?

Ш а и с т а (кокетливо). Приглашаешь? Ну что ж… А что там сегодня?

А л л а у д д и н. Сейчас посмотрим.

Подходят к щиту «ТЕАТР».

Сегодня… сегодня… Послушай… (Оглядывается.) Оказывается, сегодня наша свадьба!

Ш а и с т а. Правда?.. А я смотрю, у нас дома все суетятся, что, думаю, такое?

А л л а у д д и н. И у нас. Даже бабушку из больницы выписали.

Ш а и с т а. Что, она выздоровела?

А л л а у д д и н. Да нет, на один день, оказывается, привезли, на торжество.

Ш а и с т а. А чего они так спешат, а?.. Ой, смотри, а где же киоски? Куда они делись?

А л л а у д д и н. Их перенесли.

Ш а и с т а. Куда, зачем?

А л л а у д д и н. На площадь, для свадьбы. (Смотрит на часы.) Слушай, мы не опоздаем на занятия?

Ш а и с т а. Ой, правда, бежим.

Аллауддин и Шаиста торопливо уходят, взявшись за руки.

Появляется Т у й ч и, вслед за ним в о с е м ь провинившихся п а р н е й. Они несут киоск «КНИГИ» с А л и м о м внутри. Останавливаются, опускают киоск на землю. После каждого слова Туйчи они хохочут.

Т у й ч и. Сколько раз я говорил вам, чтобы вы не занимались самоуправством и самодеятельностью. Дурная голова ногам покою не дает. И зря побеспокоили Алима-ака. Простите их, Алим-ака. Читайте, пожалуйста, дальше. А вы, бестолковые, хоть подумали, кому на свадьбе нужны будут книги? Остолопы! Хоть бы это был газетный киоск! Программу телепередач бы купили или газету «Спорт». А то книги!

С ы н Т у й ч и. Ну, что ты ругаешься, пап? Нам дядя Хидай велел! (Ржет.)

Т у й ч и. Не перечь отцу, не велика честь отца не почесть… Для вас то закон, что я вам скажу. (Указуя перстом.) Ставьте киоск на место…

Парни опускают киоск на прежнее место.

А л и м. Ах, Туйчи, Туйчи. Умей гулять, умей и дитя воспитать.

Т у й ч и. Вы, Алим-ака, простите. И моего сына простите, и глупых его друзей.

А л и м. Я не сержусь на них. Но надеюсь, они возьмут у меня по книжке. Берите. Потом рассчитаемся. Я вас всех знаю.

П а р н и (листают книжки). Ну, что это за литература? Где современность? (Перебирают брошюры.)

— Это и читать не захочешь. Тоска.

Т у й ч и (сыну). Я что сказал тебе. Не смей возражать старшему человеку. И что за язык у тебя? Когда ты только человеком станешь?

А л и м. Не груби малому, угодишь и старому. Вот что, дети мои, наш век — век культуры сегодняшней и век классики, век переводов.

П а р н и. Ну, где здесь хорошие переводы, где? Мы возьмем.

— А классики где? Мы возьмем. С удовольствием.

А л и м (радостно). Вот, пожалуйста. (Раздает книги.) Классическая литература — всегда современна. Настоящая литература бессмертна. Истинный писатель всегда жив. Только вдуматься в его строки, в его слово. И тогда будет слышно биение его сердца. А оно бьется ради вас, молодых. Есть великая истина. Учитель, воспитай ученика, чтобы было у кого учиться.

Парни, глядя в книги, начинают расходиться в разные стороны.

Т у й ч и (пугается). Вы куда? Вы куда? Сейчас же пойдемте со мной. Куда же вы? Куда вы?

Парни уходят.

(Торопится за ними следом.) Вот что делают книги!

Появляется К у ч к а р в комбинезоне. В руках связка афиш, ведро с клеем. Он грустен.

К у ч к а р. Вот несправедливость, Алим-ака. Отругали меня ни за что ни про что.

А л и м. А что такое, Кучкар?.. Я вижу, Аллауддина встретил.

Кучкар приклеил поверх свадебного объявления афишу «КОРОЛЬ ЛИР». Срывает картонный указатель.

К у ч к а р. Отец говорит одно. Сын — другое. Что за жизнь пошла? Кому угождать? (Уходит.)

Держась за руки, появляются Д ж а с у р и Л о л а. Снова расходятся к микрофонам, вправо и влево. Музыка стихает.

Л о л а (в микрофон). На этом, дорогие товарищи, заканчиваем свои утренние передачи.

Д ж а с у р. Перерыв до восемнадцати часов. Всего вам доброго.

Вместе удаляются за сцену.

А л и м. Что ж, посмотрим, что будет дальше. В больших делах пустяков нет. И всякое дело — о двух концах.

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

КАРТИНА ВТОРАЯ

Квартира Алима на втором этаже. Гостиная. За решетками балкона видны кроны деревьев. А л и м стоит у книжных полок, берет книгу за книгой, что-то ищет между страницами. С улицы доносятся звуки карнаев, сурнаев, дойры и барабанов, крики людей, сигналы машин. Стены комнаты дрожат от этих звуков. Дрожит хрусталь и фарфор в серванте. Алим нервничает, он не может найти то, что ищет. Иногда пальцами затыкает уши. Входит его жена — Х а с и я т.