Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава

Прокашлявшись, я задвинула эмоции.

— Предлагаю обсудить вопрос компенсации моей заработной платы! Учитывая, что снять браслет можно только с живого тела, тебе придется со мной считаться.

Как приструнить зарвавшегося хама

Он закатил глаза.

— Начинает казаться, что некоторые древние артефакты себя изжили. Возможно, Шаамни уже не так важна, как прежде.

— А теперь я требую плату еще и за доставленные неудобства! — подняла руку, в довесок к которой шла широкая ладонь Гардиана. Между прочим, она тоже лежала на моих коленях. — И за поруганную честь, — добавила, разглядывая его пальцы.

Коротко стриженные ногти, никаких мозолей или царапин, удивительно мягкая ухоженная кожа. На безымянном пальце перстень с квадратным сапфиром под цвет чешуи на запястье. Мягкие небольшие чешуйки плотно облегают кожу и напоминают змею, спящую браслетом на его руке.

— Надеюсь, это не заразно?

— Спросила женщина из квартала прокаженных. Точнее, конечно же, девушка.

И взгляд такой иронично-проникновенный, что аж до мурашек. Поражает, как некоторые способны взглядом сказать больше, чем словами. А еще у некоторых вместо языка стилет!

— Сомнения? Ты у нас что, чресловед по специальности?

— По призванию, — бросил он, мазнув по мне оценивающим взглядом. — Трех тысяч золотых хватит?

Я подавилась воздухом, уже и позабыв про финансовый вопрос. За три тысячи золотых пусть и руку отрубает, чего уж там. И вопросы глупые задает, и гадости говорит, и ведет себя как чурбан отмороженный, и вообще. Согласная я, очень даже, где подписать?

Состроив недовольную физиономию, я выдохнула и небрежно бросила:

— Так и быть. Можно сказать, помогу бесплатно, по доброте душевной.

Он усмехнулся, а через какое-то время тишину прошили ироничные нотки красивого мужского голоса.

— Невинность? Серьезно?

Смотрю, кто-то никак не угомонится. Как его этот вопрос задел!

— Гоблины берут особую плату за особые услуги.

Собеседник приподнял бровь. Три секунды, бровь вернулась на место, а отблеск интереса в его глазах пропал. Я усмехнулась. Что не так с этим недочеловеком?

— Они достали перо дивноптицы для зелья. У меня ни возможности, ни способностей, ни опыта выслеживания добычи. Тем более, такой редкой и опасной. Выбора не было.

— Почему невинность?

— Если гоблин забирает девственность ведьмы, отданную добровольно, к нему переходит и ведьминская сила.

— Но ты не ведьма.

— Но они-то об этом не знают.

— Никогда не видел ведьмаков среди гоблинов, — усомнился Гардиан.

— А ведьм, готовых добровольно отдать гоблину невинность?

Гардиан хмыкнул. В квартале многие считают, что я ведьма, и это к лучшему. Ведьмы не запрещены законом и их побаиваются — за ними клан, ковен и все такое, а вот менталисты…

— Не отдаешь долги, врешь, ругаешься как тролль-наемник. Вот уж повезло… — Гардиан провел ладонью по лицу и посмотрел на меня. — И как ты собралась расплачиваться, не имея нужного? Они поверили тебе на слово?

— Я девица!

Усмехнулся, скептик недоделанный! И взгляд свой невинный в окно направил, мол «ну-ну», сделаю вид, что поверил, ведь я слишком хорошо воспитан, чтобы продолжать щекотливую тему.

— Так ты не просто чресловед, но еще и экстрасенс? — прорычала, дернув рукой в наручниках. Гардиан поморщился, но даже не повернулся. — Ставишь диагноз, не поднимая юбок?

— Я и забыл, с кем связался.

— И с кем же?

Медленный взгляд прошелся от моей макушки до кончиков… чужих сланец. Я смущенно поправила подол, но это мало помогло.

— С отбросом общества.

Отец бы пришел в восторг от такой характеристики. Как-никак, в нас одна кровь.

И почему я не умею убивать взглядом? Может, попробовать? Расплавлю ему мозг, например. Если, конечно, там есть, что плавить. Кто в здравом уме говорит такие вещи девушке, которая носит на себе, как выяснилось, древний артефакт?

— Молчишь? Удивительно. Одолжить перчатку? — галантно предложил мужчина. К слову, перчаток при нем не было.

— Зачем?

— Швырнешь мне в лицо. Ты ведь так привыкла решать проблемы, оскорбленная невинность, — слова его звучали жестко. — В этом мире у каждого свое место. И такие как ты должны его знать.

Такие, как я?

Такие, как я!

Глаза защипало от слез. Грудь сдавило так, словно на нее положили гранитную плиту. Да что ты знаешь обо мне и моей жизни, змея облезлая?! Мне столько хотелось сказать, столько наговорить! О, отборные тролльи ругательства прямо-таки жгли язык, желая поскорее сорваться с него и ударить по ушам собеседника, но…

Такие, как я не имеют права открыто выражать эмоции.

Такие, как я владеют собой настолько безукоризненно, что написай на их туфли собака, по лицу даже тень возмущения не пробежит.

Такие, как я — пример для подражания и восхищения.

Посмотрела на свои руки, покрытые старыми мозолями, с несмываемой грязью под ногтями, с пятнами загара. Не говорю уже про платье, постаревшее от стирок настолько, что даже штопки не помогают. Бахрома по подолу местами износилась до дыр, местами оторвалась.

Но пора вспомнить, кто я по рождению, а не по обстоятельствам.

А по рождению я Аркхарган. И этот напыщенный самец бабуина еще знатно удивится!

Закрыла глаза, вдохнула, выдохнула и произнесла с поразительным спокойствием, достойным представительницы своего рода (отец бы мной гордился!):

— Правда у каждого своя.

— Так говорят только обиженные жизнью, не желающие принимать положение вещей. Это жалкие оправдания, — цинично ответил он. — Не ищи их для себя.

Правильно говорят, с кем поведешься, от того и наберешься. С троллем жить по-тролльи арха кырхырдык берминыть!

Но сейчас рядом нет троллей, хотя в родословной этого остроязычного индивидуума наверняка потоптались волосатые пьянчуги, да еще с особым цинизмом и коварством! Мне с новой силой затосковалось по прежним временами, когда окружающие мужчины целовали ручку, боялись обидеть словом или взглядом, пущенным под неправильным углом.

Я горько улыбнулась, проглатывая обиду. Ох, как же тяжело давались прежние реакции! В квартале прокаженных я бы могла треснуть его в лоб, плюнуть в лицо, оттоптать ногу, завалить трехэтажным тролльим сленгом. Но Гардиана это только повеселит. Он такой реакции и ждет, чтобы вновь указать мне на мое место.