Обраслечена поневоле, или Чешуйчатая подстава

В двери постучались, и я вскочила, неосознанно приглаживая и без того идеальную прическу.

— Это твоя комната, к чему стучать? — бросила непринужденно, делая вид, словно ничуть не волновалась по поводу его долгого отсутствия.

— Дорогая, это не Рейнхарт, — ласково произнесла Райра, входя в комнату шикарным сапфировым облаком. Ее пышные юбки приятно шелестели в такт шагам, а в глубоком декольте красовалось изящное сапфировое колье.

Не Рейнхарт. Наверное, что-то такое отобразилось на моем лице, что Райра задорно рассмеялась и, закрыв за собой двери, подошла ко мне.

— Не расстраивайся, милая. Внук хотел повидать тебя до отлета, но не получилось.

— До отлета? — сердце кольнуло нехорошим предчувствием. Я ведь еще столько ему хотела наговорить перед отъездом! В смысле, сказать. Куда это он улетел?!

— На нашу кладку напали гром птицы. Похитили несколько яиц, уничтожили новорожденных, — произнесла женщина, и в ее голосе чувствовалось тщательно скрываемое волнение. — Присядем? Я не откажусь от чая.

Странное дело, но в присутствии Райры открылся аппетит. Наверное, нервное.

— Рейнхарт вылетел сразу, как только узнал о происшествии. Но он передал тебе кое-что.

Я спешно проглотила кусок бутерброда и приняла из рук женщины плотный конверт. Внутри оказалась маленькая карточка с волевым строгим почерком: "Цени себя, ты достойна лучшего". А с другой стороны приписка: "Не отказывайся. Это не подарок, но чувствуй себя как дома".

Из конверта выпал небольшой ключ с затейливыми витыми узорами и сапфиром в основании.

— Что это?

— У Рейнхарта есть особняк в Астории. Не спеши отказываться! — Райра перебила мои возражения и по-матерински улыбнулась. — Я знаю, в тебе сейчас говорит гордость. Мой внук хорош, он натворил дел, я его не оправдываю. Но я верю, что он может измениться. И уже меняется. Ты делаешь его лучше, хорошо влияешь на него и на Гардиана.

— Я не могу это принять.

— Хорошо, и где, в таком случае, ты собираешься остановиться? — дружелюбно спросила Райра, пригубив чай из изящной фарфоровой кружки.

Не в бровь, а в глаз. Упасть в ноги Кейлару? Он, конечно же, по старой памяти поможет, но… Искать связи с Кайрой и просить взаймы у сестры? Даже газетчики не знают, где она обитает, да и вообще, в газетах ее имя никогда не называлось. Возможно, я придумала себе ее образ, потому что мне хотелось верить, что сестра реализовала свою мечту — помогать простым жителям Гардии, защищать их.

"Цени себя…"

Наверное, пришла пора вспомнить, кто я. Пусть не Аркхарган, но Т'Аркан! Род отца пусть и уступает по силе и могуществу материнскому, но тоже не лыком шит и не пальцем делан! Так, записать где-нибудь, чтобы избавлялась от мещанских замашек и неподобающих оборотов! Последние пять лет не так-то и просто вытравить из жизни.

— Он не появлялся в этом поместье уже несколько лет. И не появится, пока ты там, не потревожит тебя, обещаю. Я за этим прослежу.

И почему этот факт должен меня порадовать? Стоп, не то. Я хотела сказать, этот факт, несомненно, не может не радовать.

— Хорошо. Но только на первое время, пока я не решу финансовый вопрос, — заверила со всей строгостью, хотя в душе улыбалась. Непривычное тепло ласково коснулось сердца.

Обо мне никогда не заботились. Хоть наша семья и не знала стеснения в средствах, но я всегда донашивала наряды сестер, носила украшения, которые не нравились им, и даже игрушек мне не покупали. Разве что отец время от времени привозил из командировок какую-нибудь безделицу. Все остальное — замызганные и затертые до дыр игрушки Кайры и Лирей. А тут — целый особняк. И пусть не подарок, но крыша над головой. Не в квартал же возвращаться, в самом деле. А стоит появиться на пороге материнского дома, как меня с визгом выпроводят. Конечно, возвращаться — риск, но мой дар под контролем. Вроде бы. Я справлюсь!

Райра довольно улыбнулась и аппетитно откусила эклер. Рука сама потянулась за лакомством, и стараниями бабушки Рейнхарта я все же смогла позавтракать. Впрочем, пошло не в добро. Живот крутило от переживаний, ведь я собиралась долго и упорно уговаривать ее снять браслет!

Отставила пустую кружку, тщательно вытерлась салфеткой и, расправив на подоле складки, произнесла, не поднимая взгляд:

— Я понимаю, вы приняли решение, руководствуясь какими-то своими мотивами, но прошу вас — снимите браслет.

Отважилась посмотреть на Райру. Она глядела на меня с грустной улыбкой. Приготовилась долго и упорно убеждать ее, но вдруг услышала тихое:

— Хорошо.

— Нет, вы не понимаете, я… что?

— Хорошо, Ариана. Если ты считаешь, что так будет лучше. Если ты не хочешь становиться невестой моего внука. Если я неправильно поняла ваши чувства и древнюю магию, то прошу прощения. Я исправлю ошибку, которую совершила, и освобожу тебя от ноши, которая тебя так тяготит.

Пробежала шальная мыслишка, что не так уж меня и тяготит эта ноша, но я задушила ее в зародыше. Что за дезертирские мысли? Я столько претерпела, чтобы, наконец, избавиться от метки жертвы (а как иначе назвать Шаамни, на меня словно цель повесили!) не для того, чтобы пойти на попятную перед финишем.

— Хорошо, отлично, — заметила нервно, потирая вспотевшие ладони. — Что будет, если я сниму Шаамни?

— Ты хотела спросить — чего не будет? Не будет вашей связи с Рейнхартом, не будет тягостного влечения между вами, не будет желания находиться вместе, видеть друг друга, не будет возможности вернуть тебя к жизни, если погибнешь.

В памяти вспыхнуло воспоминание. Когда я тонула, мне показалось, что время замедлило бег, а мою душу вышвырнуло из тела в какое-то вязкое измерение. Эти ветхие сырые тряпки, что касались меня в полной тьме могли быть одеждами валькирий? Неужели, я умирала?! Ведь элементаль держал меня до последнего, я помню, как померкло сознание, как мелькнула тень Рейнхарта… Он меня спас?

— Вернуть к жизни?! И как это происходит? — спросила ошарашенно.

— Дракон вдыхает в свою пару часть себя. Он жертвует годами жизни, чтобы вернуть ту, без которой сам умрет.

Рейнхарт пожертвовал частью жизни, чтобы вернуть меня?! А ведь он мог забрать Шаамни и….Не успели крылья радости вырасти за моей спиной, как тут же сникли. Если бы я умерла, он бы потерял артефакт. Конечно, он пожертвовал ради него собой.

— Что я должна делать? — спросила, поджав губы.

— Всего лишь дать мне руку.

Накрыв мое запястье ладонью, драконица произнесла, поглаживая пальцем браслет:

— Ты же чувствуешь, как влияет на тебя Шаамни.

— Я чувствую, как она пытается мной манипулировать! И делает жертвой, за которую гоняются все, кому ни лень.

— А как она усмиряет твою ментальную силу?

— Откуда…

— Та ночь — не случайность, малышка. И ни одно событие в твоей жизни не было таковым. Каждое привело тебя к той точке, в которой ты находишься. Если бы Исконная магия желала гибели сапфировым драконам, она бы не пробудила дремлющую кровь древних шайри. Шаамни почувствовала тебя и позвала. Или ты не слышала ее зова той ночью?