Обречен тобой

– Так ты позвонишь, если что?

Гамлет – отличный парень. Я надеюсь, ради мужской солидарности он не станет трепать мне нервы игнором.

– Да, конечно. О чем разговор?

– Спасибо, – искренне благодарю я.

Проходит еще час. На город медленно опускается ночь. От Гама – ни слова, Валера же и вовсе то ли отключил телефон, то ли отправил меня в блок. Только Юля иногда спрашивает в мессенджере, нет ли у меня новостей.

Вот так и связывайся с малолетками.

Опускаю голову на сложенные на столе руки. Вот куда в таких случаях обращаться? В полицию? Или для начала обзвонить больницы? Впрочем, и для того, и для другого, наверное, еще рано. Но как же сложно просто ждать!

Если мой ребенок когда-нибудь отчебучит что-то подобное, я его закрою в квартире, а ключ выброшу в окно.

И как назло, у меня нет знакомых, которые могли бы что-то посоветовать. Почему-то среди великого разнообразия моих клиентов я не могу припомнить ни одного мента. А кроме ментов, к кому еще обратиться? Знать бы. В городе, утыканном камерами, при желании можно найти кого угодно.

Стоп. Кажется, чем-то таким занимается Мир… Может, он что-то подскажет?

Хватаюсь за телефон. Гордость борется с потребностью любой ценой убедиться, что с Валерой не случилось беды. А там… Там пусть Мир что угодно обо мне думает. Пусть насмехается, пусть злорадствует… Хотя я не нахожу ни одной причины, зачем бы ему это понадобилось.

Набрав полную грудь воздуха, тычу на дозвон.

– Да.

– Привет. Я по делу. Ты не мог бы мне уделить пять минут?

– Двенадцатый час, Вика.

– Да, я понимаю. Это больше не повторится. У меня безвыходная ситуация.

– У тебя? – хмыкает Мир. – Ну, давай. Удиви меня.

Меня царапает намек, что в угол загнала как раз таки я его. Но я проглатываю обиду. Во-первых, потому что он имеет все основания для такого подкола, а во-вторых, потому что ситуация у меня и впрямь еще та… Описываю ее Мирославу. Ему это все наверняка кажется детским садом. Но что уж… Если это поможет найти Валеру, я потерплю. К тому же для меня важно, чтобы Мир знал – я свободна. Почему? Да потому что мне важно поселить в его голове мысль о том, что с моей стороны нет больше преград. А там помаленьку, потихоньку, и мало ли. Вдруг получится? Вдруг он вспомнит, как нам хорошо было вместе? Вдруг его чувства воскреснут? Не знаю, хватит ли мне мудрости, хватит ли выдержки, зная, что он с другой, медленно его отвоевывать… Но прощу ли я себя, если не попробую? Даже если это подло по отношению к Лене. Нет. А значит, мне нужен какой-то план. Пусть такая расчетливость превращает меня совсем уж в чудовище. Гораздо легче себя оправдать, когда творишь какую-то дичь, поддавшись сиюминутному порыву. Но это тот самый случай, когда эмоции лучше держать в узде. В нашей ситуации нужны холодный расчет и много-много терпения. Жизнь – сложная штука. Иногда бы и рад не делать того, за что будет стыдно, но иначе просто не получается. Или ты, или тебя. Закон каменных джунглей.

– Так что? Не подскажешь, с чего мне хотя бы начать? – сиплю я.

– Кто обслуживает камеры в твоем доме? Телеком-плюс?

– Д-да.

– Ничего не делай. Жди моего звонка.

– Спасибо.

– Еще не за что.

Пишу Юле, что нашла человека, который может помочь быстро отыскать Валеру, и опять укладываюсь на стол, лицом к окну. Обычно шумный проспект как будто притих, чтобы я себя лучше услышала. Спасибо.

Сколько так проходит? По меньшей мере, час. Наконец, Мир перезванивает.

– Все нормально с твоим мальчиком. Бухает в баре на Набережном. За ним присмотрят. Домой проводят.

– Как ты так быстро его нашел? – сиплю, пожевав губу.

– Разве не за этим ты ко мне обратилась?

– Да, наверное, я просто не верила до конца, что все получится. Спасибо.

– Я половину камер в этом городе устанавливал. Есть подвязки. А там – дело техники.

– Ясно. Спасибо большое еще раз. И извини, что так поздно побеспокоила. Ты, наверное, уже спал.

– Я, Вик, находился в процессе выяснения отношений со своей женщиной. Не ты одна сегодня решила выложить карты на стол.

Сердце обжигает приливом крови. Кажется, оно разбухает, становится больше и больше… Расширяясь до предела своих возможностей.

– Она… выставила тебе ультиматум, да?

– Этот вопрос я улажу, тебе достаточно знать, что мое решение не изменилось.

– Даже если вы из-за этого расстанетесь?

– Не расстанемся. Я этого просто не допущу. Спокойной ночи, Вик.

– Спокойной ночи, – шепчу в ответ, а в ушах эхом прокатывается «я этого не допущу». Такое уверенное. Безальтернативное… Будто иного варианта он и впрямь для себя не представляет. Вика-Вика, ну и что теперь, а? А ничего. Я же знала, что это не будет легко. И сейчас просто в том убедилась. Ничего страшного. Как-то прорвусь. Таких моментов еще будет масса.

Затолкав поглубже скребущую боль, набираю Юле сообщение:

«Валеру нашли в одном из баров. Домой проводят. Не волнуйся».

«Слава богу! Спасибо, Вик. Я тут места себе не находила».

«Все будет хорошо».

«Обязательно», – соглашается Юля, подмигивая мне смайлом. Вот у кого стоит брать пример. Мне бы ее оптимизм.

Вымотанная минувшим днем подчистую, бреду в спальню. Валеркина домашняя футболка брошена в кресле и наверняка, если осмотреться, в моей квартире запросто можно найти еще немало его вещей. Но я не стану просить их забрать. Думаю, нам вообще лучше пока не видеться. Сложив аккуратно футболку, ныряю под одеяло. Уже давно пора спать, а уборкой можно заняться и утром. Не так уж сильно мое желание выкорчевать любые напоминания о нашем с Валерой прошлом. Наверное, такое желание возникает, лишь когда остаются чувства, неизбежно трансформирующиеся в обиду при расставании. У меня же никаких особенных эмоций нет. Лишь теплота и благодарность за то, что было. Уверена, Валера не поймет этих чувств. И не захочет их принять. Я не питаю иллюзий – у нас не получится остаться друзьями, как бы мне того не хотелось. Валера слишком категоричен для этого. И может, так даже лучше. Оборвать, чтобы не оставить себе надежды на то, что, возможно, все еще будет.

Можно смело сказать, что я засыпаю с кристально чистой совестью. Если не по отношению к Лене, то по отношению к Валере – так точно. Утром встаю пораньше с удивительно свежей головой. Принимаю назначенные препараты. И даже не ленюсь пожарить яичницу, хотя обычно не заморачиваюсь с готовкой, когда одна. На работу закономерно опаздываю. Что, впрочем, могу себе иногда позволить. Начальник я, или нет?!

А войдя в приемную, застываю как вкопанная, потому что меня ждет… Лена. Что ж. Быстро она. Я даже не успела решить, какой тактики придерживаться.

– Доброе утро.

– Доброе? Для кого как. – Она окидывает меня внимательным взглядом. – Мы можем поговорить?

Глава 15

– Присаживайся. Чай? Кофе?

– Не беспокойся. Хорошо тут у тебя, уютно. Ничего ведь, что мы на ты?

– Ничего. Я не настолько тебя старше, Лена.

– Да. Выходит, Мир всегда предпочитал помоложе, – усмехается она почти весело.

Как это прокомментировать – не знаю. Но и выглядеть стервой не хочу. Приход ко мне требовал от Лены изрядного мужества. И я не могу не уважать ее за то, что она не набросилась на меня с обвинениями, а пытается выстроить нормальный диалог. Хотя для меня это здорово все усложняет. Будь она стервой, было бы легче справиться с муками совести.

– Этим грешат многие мужчины.

– Наверное. У меня не слишком большой опыт. Мы с Миром три года вместе, а до этого у меня на уме была лишь учеба.

Три года. Их отношения длятся на год больше, чем наши. Я почему-то совсем к этому не готова. В голове мелькает параноидальная мысль, что она не зря об этом упомянула. Какой бы замечательной девочкой Лена не была, ей хватает женской мудрости действовать тонко. Не удивлюсь, если у нее тоже уже есть план, как не дать мне разрушить их с Миром отношения.

Ловлю ее прямой направленный на меня взгляд.

– Мне жаль, что все так.

Засунь в задницу свою жалость!

– Ничего. Как говорится, дерьмо случается.

– Все равно это несправедливо. В мире рождается столько детей, которые не нужны их родителям, а нормальные женщины вроде тебя страдают.

Чертов Мир! Нет, я понимаю, что он был вынужден объяснить Лене происходящее, но… Как же это унизительно! Пожалуй, еще никогда я так остро не ощущала собственную неполноценность. Которая на фоне со всех сторон идеальной Лены кажется совсем уж карикатурно-утрированной.