Обреченный на любовь

– Садитесь, – сказала она. – В ногах правды нет.

Калинов сел, взял в руки чашку. Ему вдруг показалось, что он примчался сюда зря. Ничего он здесь не выкопает. Кроме испорченного настроения.

– Так что вы хотели узнать от меня? – спросила Крылова.

– Видите ли, – начал Калинов. – Я разыскиваю вашего сына…

– А с какой стати вы ищете его у меня? – Крылова была явно удивлена.

– У него свой дом, есть жена. Насколько мне известно, он в настоящее время на Земле, в отпуске.

– Дело в том, что его жена не знает, где он находится.

– Вот как! – Она всплеснула руками и чуть не разлила чай. – Он сбежал и от этой вертихвостки? – Она визгливо рассмеялась.

Кажется, мое сообщение доставило ей истинное удовольствие, поразился Калинов.

– Я всегда считала, что он не будет с нею счастлив, – заявила с торжеством Крылова. – Хорошо, еще детей не наплодили…

– Вы в самом деле думаете, что это хорошо?

– Конечно, уж я-то своего сынка знаю… Весь в папочку! Недаром говорят: «Яблочко от яблоньки недалеко катится»!.. Я ему всю свою молодость отдала, а он даже спасибо не сказал… Да вы пейте чай-то, – спохватилась она. – Вот печенье.

Она так и не изменилась, думал Калинов, прихлебывая ароматный напиток. Ничему ее жизнь не научила. Вечная жертва бессердечных представителей сильного пола… И интонации те же, что семнадцать лет назад!

Крылова встала и подошла к портретам, постояла, покачиваясь с пяток на носки и переводя взгляд с одного на другого.

И Калинов вдруг понял: портреты здесь потому и висят, что она хочет быть укором – если не живым людям, то хотя бы их изображениям. Крылова постояла немного и снова села за стол, взяла в руки чашку. Словно сыграла на бис много раз повторенную, заученную до автоматизма сцену и – наконец-то! – может отдохнуть в гримерной, пока перед зрителями отдуваются другие члены труппы.

– Кто вы? – спросила она, смерив Калинова равнодушным взглядом, и вдруг слегка вздрогнула.

– Я его товарищ, – сказал Калинов обреченно.

– Чепуха! – Странная улыбка тронула ее губы. – Вы – Калинов, я вас узнала… Что он натворил на этот раз?

Калинов вздохнул – спектакль начинал играться не по написанному заранее сценарию и не он, Калинов, становился сценаристом.

– Насколько мне известно, ничего! Кроме того, что зачем-то ото всех скрывается…

– Не-е-ет! – протянула она. – Вы для меня как буревестник. Раз вы пришли, значит, случится несчастье. Обязательно!

– Для того я и пришел, чтобы оно не случилось.

Она не слушала:

– Тогда вы появились, и он в конце концов ушел от меня.

Калинов хотел возразить, что все как раз наоборот, что сначала сын ушел от нее, а потом уже появился он, Калинов, но понял, что возражения бесполезны: слова этой дамы всегда будут такими, какими их легче принять ее исстрадавшемуся сердцу. И потому промолчал.

Молчала и она. Молчала и смотрела на портрет своего бывшего мужа, беззвучно шевеля губами. Калинов тоже посмотрел на него и вдруг замер: он понял, где видел это лицо. На портрете был тот самый человек, который вчера угодил в засаду, тот самый неуязвимый убийца, просивший прощения у лже-Игоря Крылова. Только более молодой и при наличии бороды.

И как же это я сразу не узнал его, подумал Калинов. И теперь понятно, почему он мне и вчера показался знакомым!.. Они с Игорем слегка похожи…

– Послушайте, – сказал он. – А не может Игорь скрываться у своего отца?

Она посмотрела на него с таким возмущением, будто он произнес нечто абсолютно непотребное. К примеру, предположил, что она до сих пор спит со своим бывшим мужем.

– Не может, – прошептала она.

– Вы в этом так уверены?! – удивился Калинов. – Почему?

Она снова встала и подошла к портретам.

– Потому, – сказала она, – что Господь наказал его за мои несчастья.

– Глаза ее блеснули. – Мой бывший муж занимался спелеологией и двадцать лет назад погиб в пещере Хеллох.[9]

– Рэн! – крикнул Калинов, врываясь в кабинет Милбери. – Срочное задание!

– Слушаю, шеф! – Милбери даже привстал из-за стола.

– Быстро подготовь краткую биографическую справку по отцу Игоря Крылова. Обязательно снимок, сделанный в последний год его жизни.

– Сейчас сделаем. – Милбери сел. – Что-нибудь прояснилось?

– Ой не знаю! Если и прояснилось… Как дела у засады?

– Все спокойно. И список Марин я уже подготовил.

– Где он? – У Калинова перехватило дыхание. В даль беспамятства умчались Милбери, Крылов, отец Крылова…

– Я передал его на ваш тейлор, – сказал Милбери. – Зачем вам столько Марин, шеф?

– Собираюсь на них жениться. Хотя парочку могу тебе и уступить.

Зайдя к себе, он первым делом бросился к тейлору. Господи, прости меня, подумал он, но не могу же я жить одной лишь работой!..

Информацию Милбери, по-видимому, получил в экскурсионной службе, потому что в материалах были даже снимки. Глобальный Информационный Банк таких справок, как известно, не дает.

Он обнаружил ее в списке предпоследней. Из-под длинной челки смотрели знакомые карие глаза. Она… Калинов прочитал текст. Марина Юрченко, двадцать четыре года, не замужем, домашний адрес, номера служебного и домашнего тейлоров… Остальное его не интересовало.

Он посидел немного, глядя на снимок и собираясь с духом. Куда-то внезапно исчезли все те слова, что он хотел ей сказать. Куда-то исчезли все чувства. Осталось одно тоскливое ожидание.

Он набрал служебный номер. С экрана взглянуло чужое лицо. Он даже не разглядел, мужчина это или женщина: глаза застила туманная дымка. Сказали, что у Юрченко групп сегодня нет и потому ее надо искать в других местах. Калинов облизал пересохшие губы и поинтересовался: где. В ответ удивились, глубокомысленно покачали головой и посоветовали начать с дома, хотя в выходной день ее может там и не оказаться. Последнее он расслышал уже с трудом: так стучала в висках кровь.

Хрипло поблагодарил и отключился. Снова посидел, еще раз собираясь с духом. Наконец набрал домашний номер.

Она ответила сразу. Увидела его, узнала. Глаза ее расширились от удивления и тут же потемнели. Калинов, не говоря ни слова, пожирал ее взглядом. Она была одета в желтое платьице и казалась школьницей, не хватало только косичек…

– Ну? – сказала она. – Что вы молчите, как рыба об лед?

– Как кто? – удивился Калинов.

– Как рыба, – повторила она. – Об лед.

Калинов растерянно закрутил головой, словно пытался обнаружить этот лед в своем кабинете. Не нашел, с трудом сглотнул и спросил: