Обречены любить

— А еще мы договорились не поднимать тему семьи. — Мия шагнула к нему, и Итан с трудом удержался, чтобы не сделать шаг назад. — Ты что, боишься меня, Итан?

— Совсем немного. — «До смерти».

— Оно не проходит, верно? — спросила она. — То, что мы чувствуем друг к другу, что бы это ни было. Оно только становится сильнее.

— Нет, — слабым голосом ответил Итан. — Оно проходит. Я не думал об этом уже целую…

Уже целую минуту. Губы Мии дрогнули.

— Целую вечность, — твердо сказал Итан. — Наверное, не стоило приглашать тебя сюда.

— Наконец-то мы оба пришли к одному и тому же выводу, — усмехнулась Мия, делая еще один шаг к нему, и пробормотала: — Я просто хочу понять… Если я пойму, что это, может быть, мне будет легче сопротивляться?

— Хороший план.

Губы Мии изогнулись в улыбке, когда она подошла совсем близко и положила руку ему на грудь. Его тело немедленно отреагировало на это прикосновение.

— Нет, плохой! Мия!..

Она словно не слышала его, не отрывая взгляда от его губ; приподнявшись на цыпочки, она скользнула губами по его губам, и Итан едва устоял на ногах от нахлынувших чувств и воспоминаний. Он попытался бороться с собой, сжал кулаки, чтобы удержаться от порыва и не прижать ее к себе. Она обхватила его за шею и чуть отстранилась, посмотрела на него и снова приникла к его губам поцелуем, коснувшись языком его нижней губы.

На этом выдержка Итана кончилась.

Он приоткрыл рот, и их языки сплелись на короткий миг; затем ее поцелуи стали требовательнее, горячее, и руки Итана ласкали ее теплое тело, ноздри затрепетали от ее запаха, наполнившего комнату. Один поцелуй, одно прикосновение — и Мия принадлежит ему. Каждый ее вздох, каждый стон — для него.

Он точно знал, что и как сделать, где и как дотронуться до нее, чтобы раздуть пожар страсти еще сильнее, но и она знала о нем все. Ее пальцы прошлись по его груди, губы прижались к горлу, и он застонал. Да, именно так. Она делала все именно так, как нужно, как будто уже делала это раньше.

Ей было все равно, что он может раздавить ее, надругаться над ее чувствами; все потеряло смысл, она думала только об Итане. Она торопливо расстегивала пуговицы его рубашки, жадно целуя обнажающуюся кожу, и Итан наконец не выдержал. Со стоном он подхватил Мию на руки и понес к дивану. Она обхватила его ногами за талию, ощущая его возбуждение. Он знал, что ей не терпится почувствовать его губы на своей груди, но он заставил ее потомиться немного, нежно целуя ее шею и плечи.

Итан мог овладеть ею прямо сейчас, как угодно, где угодно, и она не сказала бы ни слова против. От этой мысли, от образов, вспыхнувших у нее перед глазами, Мия выгнулась так, словно ее ударили кнутом.

— Итан, пожалуйста…

— Чего ты хочешь? — хрипло выдохнул он.

— Тебя, только тебя!

— Мы не должны делать это.

Но его руки тем не менее, не останавливаясь, скользили по ее телу, вверх и вниз, доводя ее до сумасшествия, обжигая обнаженную кожу, заставляя кричать от желания.

Отбросив последние сомнения и колебания, Итан грубо задрал ее топ и кружевной бюстгальтер и сомкнул губы на ее соске, задевая его зубами. Он упивался ее криками, ее стонами, он хотел, чтобы она умоляла его, хотел почувствовать ее тепло и страсть. Он мог свести ее с ума — и еще лучше знал, что не имеет права сделать это по тысяче причин, одна другой серьезнее.

Издав отчаянный стон, он поправил ее бюстгальтер трясущимися пальцами и сел, случайно потеревшись о ее бедро и вскрикнув от этого. Откинувшись на спинку дивана, Итан закрыл глаза: может быть, так будет проще бороться с собой.

— Мия… — Итан не знал, что сказать. — Нельзя…

— Проклятье, Итан, по-твоему, я не знаю, что нельзя?!

Он чуть приоткрыл глаза. Какая она красивая… Какая опасная…

— Уходи. Прямо сейчас. Пожалуйста.

Сдавленно выругавшись, Мия вскочила и отошла на несколько шагов, оправляя топ. Остановившись у окна, она начала приглаживать волосы. Она ведь собиралась всего лишь поцеловать его. Как случилось, что она потеряла контроль над собой так быстро?

— Что с нами творится, Итан? — прошептала она, когда тишина стала невыносимой.

— Думаешь, я знаю? Может быть, это просто похоть.

— Или классический пример запретного плода. У меня это часто бывает.

Например, всю жизнь она хотела иметь мать, которую так и не узнала. Мия обернулась и смотрела, как Итан поднимается с дивана, приглаживает волосы и начинает мерить комнату шагами. С горькой усмешкой она вспомнила, что мечтала увидеть его таким, взъерошенным, в полурасстегнутой рубашке.

— Или можно остановиться на том, что это похоть. Но как быть с воспоминаниями?

Итан мрачно посмотрел на нее:

— Я не хочу говорить о воспоминаниях.

Мия не обратила внимания на его слова.

— Чаще всего я вижу тебя не таким, как ты выглядишь сейчас. Я вижу тебя с мечом в руке и волосами, заплетенными в косу воина, я вижу тебя в монашеской рясе, с гладко выбритым черепом. Как ты это объяснишь?

— Мы можем просто игнорировать это, — предложил он. — Так будет лучше всего. Главное — запастись терпением.

— Ты этому научился в своей монашеской реинкарнации?

Итан слабо улыбнулся:

— Может быть. А может, научился отступать перед явно превосходящим мои силы противником в то время, когда был воином.

— Жаль, что я не прошла через эту фазу. Я тоже не прочь обладать такой способностью.

— Сосредоточься на настоящем, — посоветовал Итан.

— Не думаю, что это очень мудрое решение. Мое настоящее — полный похоти хаос, — напомнила Мия. — У меня кончаются деньги, я поссорилась с отцом, не знаю, что делать с новостью о том, что моя мать, оказывается, всю жизнь любила меня… И как будто всего этого недостаточно, я воспылала страстью к тебе!

— С женщинами такое часто случается.

— Что? Они часто хотят тебя?

В принципе, это было неудивительно.

— Нет, много событий происходит одновременно. Если бы ты была мужчиной, ты сконцентрировалась бы на одной проблеме и временно закрыла бы глаза на остальные.

Вообще-то это неплохо звучало. Мия могла попробовать быть мужчиной. Ее ведь растили как мужчину, учили как мужчину, мужчины окружали ее всю жизнь. Неужели это так трудно?

— И с какой мне начать? С денежных трудностей?

— Конечно.

— А потом? Разобраться с похотью?

— Нет, потом ты уладишь отношения с родителями — с обоими. Это поможет тебе разобраться с отношением к моему отцу.

— А потом? Похоть?

— Нет, потом тебе придется заняться отелем, и это займет тебя на довольно большой срок.

— Так когда же настанет черед похоти?

— Не в обозримом будущем.

— Хороший план, — вежливо сказала Мия.

Правда, у него был один очень серьезный недостаток: прямо сейчас, в полумраке его пентхауса, Мия могла думать только об Итане. И это значит, решила она вполне по-мужски, что пора уходить. Она оглядела себя: топ помялся, и разгладить ткань не представлялось возможным.