Обрученная с врагом

— Как институт? — поинтересовался Мартин, перелистывая страницы. Уж он-то в сложных блюдах ориентировался лучше всех. Эльза неопределенно пожала плечами.

— Три пары. Вроде ничего так.

— Все время забываю спросить, на каком факультете ты учишься, — признался Мартин, и Эльза почему-то этому не удивилась. Зачем хозяину узнавать у вещи, чем она занимается? Эльза до сих пор удивлялась тому, что Мартин позвонил и пригласил ее на свидание.

— Социология, — сказала она и отодвинула меню. — Слушай, закажи сам? Я в этом не разбираюсь.

Мартин ободряюще улыбнулся. Такой улыбки, доброжелательной и почти человечной, Эльза от него не ожидала. Инквизитор так не может улыбаться, особенно если рядом ведьма.

— А я на историческом учился, — произнес он и сделал знак официанту: тот мигом подбежал к столику и изогнулся в почтительном ожидании. Когда Мартин сделал заказ, тот поклонился с раболепным:

— Сию минуту, господин министр, — и Эльза ощутила какой-то странный трепет. Она спутница министра — она, девчонка из глухомани, которая никогда не смогла бы даже рядом постоять с таким человеком.

— Наверно, это было интересно, — предположила Эльза.

— Очень. Я вообще люблю разбираться в принципах мира. Для этого надо знать историю, — задумчиво сказал Мартин. — Ну а ты? Почему именно социология?

— Примерно то же самое, — смущенно призналась Эльза. — Всегда хотела понять, как крутится мир. Ну а если совсем честно, то потом пошла бы работать в соцслужбу.

— Старикам помогать?

Эльза кивнула. Во взгляде Мартина снова мелькнуло что-то, похожее на уважение. Официант принес два стройных бокала с пивом, и Мартин сказал:

— Ты, похоже, все-таки неплохой человек.

— Тебя это так удивляет? — Эльза придвинула к себе бокал и шевельнула ноздрями: запах пива показался ей легким и на удивление деликатным. Никакого сравнения с разливухой, что подавали в единственном пабе их поселка.

— Удивляет, — признался Мартин. — Ведьмы вообще меня удивляют. Вон, посмотри направо.

Эльза послушно покосилась туда, куда было велено. За столиком возле окна сидела парочка, которая, казалось, сошла со страниц женского журнала: точеная блондиночка с утиными губками и грудью пятого размера и низенький пузатый господин, судя по всему, годившийся ей в дедушки. Блондиночка потягивала шампанское и лениво отправляла в рот тарталетки с черной икрой.

— Она хоть школу-то закончила? — пожала плечами Эльза. Ей не слишком нравилось рассматривать окружающих, но в подглядывании за чужой жизнью все-таки было что-то интригующее и притягательное.

— Школу — да, — усмехнулся Мартин. — Ведьма с уровнем Гамма, совсем чуть-чуть до поднадзорного состояния. Как видишь, продается весьма успешно.

В его голосе было что-то такое, от чего Эльза сразу же начала ершиться.

— По-твоему, все ведьмы продажные шкуры?

Мартин посмотрел на нее так, что Эльзе захотелось спрятаться под стол.

— Далеко не все, — ответил он. Официант принес тарелки с дымящимся стейком в окружении золотистых ломтиков картофеля и смуглых завитков бекона, и Мартин добавил: — Но я смотрю на них и удивляюсь. Приятного аппетита, дорогая.

Эльза хмуро принялась за еду. Только сейчас она поняла, насколько сильно проголодалась. Когда тарелка почти опустела, Эльза спросила:

— А как твой день? Ну, кроме удивлений с ведьмами.

В ухмылке Мартина появилось какое-то усталое презрение.

— Встречи, бумаги, политика и скука, — ответил он. — Давай, что ли, вечером в кино сходим? Надо голову переключить.

Эльза с ужасом подумала о туфлях, которые измучили ее ноги по пути в ресторанчик. Но, с другой стороны, она всего два раза в жизни ходила в кино, когда выезжала с группой в Симах…

— Давай, — улыбнулась она. — Я в кино была три года назад, представляешь?

Взгляд Мартина потеплел. Сейчас, глядя на него, Эльза никогда бы не поверила, что вчера вечером именно этот человек отвез ее в допросную и прикрепил к пыточному столу. Это казалось невероятным.

Стейк они доедали в молчании. Когда официант забрал опустевшие тарелки и принес тонкие книжечки с описанием десертов, Эльза со вздохом сунула ноги обратно в туфли и сказала:

— Я отойду на минутку, хорошо?

Мартин кивнул, и Эльза, все-таки покачиваясь на непривычных каблуках, покинула зал.

И она не увидела, как блондинка с утиными губками вдруг вздрогнула всем телом и перевела глаза на правую ладонь.

В ее взгляде теперь не было ничего человеческого.

***

Когда ведьма с уровнем Гамма сбросила печать и первым делом свернула шею своему любовнику, Мартину на мгновение показалось, что он перенесся в прошлое и снова стоит на пороге гостиной в родительском доме.

Раскиданную мебель озаряло яркое весеннее солнце, и в его пронзительном безжалостном свете Мартин увидел мать, уже мертвую, и Беллу.

Белла жрала. Объедала лицо своей опекунши.

Белла, по сути, тоже была мертва.

Пальцы правой руки Мартина дрогнули, формируя личную печать. Ведьмы с уровнем Окулус подлежат уничтожению на месте. «Как она так резво спрыгнула с Гаммы до Окулуса?» — равнодушно подумал Мартин и, медленно поднявшись со стула, рявкнул так, что отдалось по всему заведению:

— На пол! Всем на пол, работает инквизиция!

Какая-то часть сознания спокойно фиксировала поступающие данные: зал по вечернему времени полон, официант, дурачок, вместо того, чтобы резво нырнуть под стойку, замер от ужаса, и кружки с пивом на подносике в его руках нервно трясутся, а убитый любитель свежего мясца уже сполз на пол. Должно быть, он и не предполагал, что умрет именно так. А другая, темная и нерациональная, прокручивала прошлое.

Мартин шагнул в гостиную, и Белла обернулась на него и хищно оскалилась. Ровные белые зубы увеличились в размерах раза этак в три, рот и щеки покрывала кровь. «Мы ведь вчера вечером…» — подумал Мартин, и мысль оборвалась. Он сделал еще один шаг.

Ведьма вскочила на стол, и последняя тарталетка нанизалась на каблук, словно на шпажку для закусок. Присев, ведьма принялась разворачиваться то в одну сторону, то в другую, и по ее когда-то привлекательному лицу пробегали мелкие судороги. Мартин подумал, что она ищет добычу. Кто-то визжал на одной ноте, долго и нервно — хватало же воздуха в легких. Официант с пивом стоял, как парализованный, смотрел на шипящую ведьму, и на его лице проступало то выражение, которое Мартин видел у людей за несколько мгновений до смерти.