Обрученная с врагом

Четки выпали и свернулись на плитах пола узорчатой змейкой. Мартин согнулся, закрыл лицо ладонями, и его плечи вздрогнули. Эльза обняла его, уткнулась лбом в плечо и лишь потом поняла, что плачет. Что они оба — плачут.

И она не увидела, как за кустами затрепетала едва заметная человеческая тень и поплыла к выходу из оранжереи.

***

В комнате Мартина царил теплый полумрак. Пятно света от маленькой лампы делало огромную комнату маленькой и уютной. Сейчас, сидя на кровати Мартина с подложенной под спину подушкой, Эльза понимала, что бесконечно вымотана. Устала от этих месяцев одиночества среди людей, устала в сегодняшней дороге — но тело почему-то сохраняло странную нервную бодрость.

— Я все-таки сплю, — произнес Мартин. Сейчас он лежал головой на коленях Эльзы, и она медленно гладила его по волосам. Невидящий взгляд смотрел куда-то вверх и был практически неразличим. Можно было представить, что с Мартином все в порядке. — Тебе ведь нечего тут делать. И я проснусь, а ты исчезнешь.

— Не исчезну, — промолвила Эльза. — Я здесь, с тобой.

— Я рад, — по губам Мартина скользнула тень улыбки. — Расскажи, что там, в столице. Как ты жила все это время.

Эльза вздохнула. Мартин словно почувствовал то, что тяготило ее все это время, потому что изменил позу и медленно, словно боясь зацепить и причинить боль, привлек девушку к себе. Это осторожное трепетное объятие отдалось в душе Эльзы такой болью, что она едва удержала вскрик.

— Андреас, да? — спросил Мартин. Эльза ждала этого вопроса и думала, что услышит в нем обвинение. Но сейчас в голосе Мартина прозвучало только сочувствие. Он словно разделял ее горечь.

— Да, — еле слышно откликнулась она. — Мы с ним теперь связаны как ведущий и ведомый. Мартин, я ничего не могла сделать…

Мартин мягко погладил ее по щеке. Смахнул выбежавшую слезу. Эльза подумала, что он все делает наугад, на ощупь, так, как подсказывает не зрение, а душа и привычка.

— Ты ведьма уровня Хиат, — сказал Мартин. — Конечно, он забрал тебя себе. Это было неизбежно.

Эльза шмыгнула носом и плотнее прижалась к Мартину. Все это время ей не хватало самого обычного человеческого тепла и участия, и никакие вершины власти, деньги и подхалимаж подчиненных не могли заполнить пустоты в душе.

— Ты не виновата, — произнес Мартин и легонько прикоснулся губами к ее виску. — Иногда обстоятельства сильнее нас, и бороться с ними бесполезно.

— Я понимаю, — вздохнула Эльза. — Просто это все ужасно тяжело. Невыносимо. Андреас, он… Мы работали вместе всего два раза. Я усиливала какие-то личные заклинания. Это было отвратительно.

— Приятного мало, — понимающе откликнулся Мартин. — Когда кто-то другой возится в твоей голове, это, пожалуй, мерзко.

Эльза кивнула. Это действительно было так. Мерзко и непередаваемо грязно. Всякий раз, когда Андреас уходил, она чувствовала себя использованной и выброшенной. Не человеком, даже не тенью человека, а вещью.

— Что там с ведьмами? — спросил Мартин. — Не все ведь держатся паиньками?

Эльза горько рассмеялась. Держатся, еще как. И вспоминают времена министра Хольцбрунна как золотые и желанные.

— Было несколько случаев Эпсилона, — ответила она. — Убиты. Ох, ты не представляешь, Мартин… Одна Ладда решила, что теперь свобода, все можно, и дрожите, жалкие людишки. Выпотрошила продавца в супермаркете за то, что обвесил.

Мартин молчал, и Эльзе казалось, что он уже понял, что произошло дальше.

— Полиция, конечно, ее взяла. Андреас приказал привезти ее в телецентр. И вот представь: прямой эфир. По всем каналам одна картинка. Я тогда была в студии, в первом ряду… Все ждали, что Андреас скажет что-то типа «уважайте особенности ваших соседей». А он, — Эльза сделала паузу, собираясь с духом. — А он достал пистолет и выстрелил ей в голову…

Мартин усмехнулся. Понимающе кивнул. Эльза вспомнила собственный ужас, вспомнила крики и истерику тех, кто был в студии, вспомнила, как мертвая Ладда рухнула на пол, разбрызгивая во все стороны кровь и кусочки мозга. Оператор Первого королевского тогда сработал профессионально: сперва взял лицо его величества крупным планом и только потом вытошнил на себя собственный завтрак.

— Впечатляет, — сказал Мартин. — Даже очень.

— И он сказал, что такая участь постигнет любую ведьму, которая не будет думать головой, — проговорила Эльза. — Раз голова не нужна, то король ее отстрелит лично. Теперь за магию дают очень крупные сроки. Строгий режим без обжалования приговора.

Мартин задумчиво погладил ее по плечу — потом рука медленно, словно прокладывая путь, двинулась вниз и легла на бедро.

— Ну а чем они думали, когда сажали на трон инквизитора, — сказал он, и Эльза вдруг почувствовала, что от него веет обжигающим теплом — тем самым, которого ей так не хватало в эти месяцы.

— Понятия не имею, — отозвалась Эльза. — Но зато я знаю другое…

Этот поцелуй был таким же, как раньше, как в ее воспоминаниях, и в то же время совсем другим. На какое-то мгновение Мартин замер от неожиданности, а затем откликнулся на него настолько жадно, что у Эльзы закружилась голова, а в низу живота стало влажно и жарко. Ей казалось, что еще немного, и она сойдет с ума.

Все было, как прежде — и все было иначе. В какой-то момент Эльза обнаружила, что их одежда уже сброшена на пол возле кровати, и не смогла вспомнить, когда она стащила с Мартина тонкий темный свитер и джинсы, а он избавил ее от блузки и юбки. Все это было ненужным, нелепым и лишним — остались только объятия, в которые Мартин заключил ее, боясь потерять и не скрывая этой боязни. И Эльза, выгибаясь и едва сдерживая стон под чуткой лаской его пальцев, ощущала, что все это правильно, что так и должно быть. И потом, когда обжигающее возбуждение нахлынуло, накрывая Эльзу с головой, а Мартин осторожно вошел в нее, растягивая и заполняя, Эльза подумала: «Хорошо, что он слеп. Хорошо, что он не видит».

Должно быть, Мартин что-то почувствовал в эту минуту, потому что на мгновение замер, а потом слегка отстранился. Невидящий взгляд скользнул по ее лицу, и Эльза ощутила его, словно ожог.

— Что-то не так? — спросил Мартин. Эльза протянула руку и дотронулась до его лица. Бедра словно по своей воле подались вперед, принимая чужую плоть еще глубже.

— Все так, — прошептала она, обхватив Мартина за плечи и привлекая к себе. — Все так…

Сначала он двигался осторожно и неуверенно, словно боялся причинить Эльзе боль неосторожным движением. Но постепенно общее желание соединило их в едином ритме, и Эльза, впившись пальцами в спину Мартина и жадно подаваясь ему навстречу, думала только о том, что наконец-то все встало на свои места. Наконец-то все шло так, как должно было. И горячая волна, идущая откуда-то изнутри, смяла их одновременно — прокатилась по ним жаркими пульсирующими судорогами удовольствия и ушла, оставив их лежать среди скомканных простыней, не размыкая объятий.

«Хорошо, что он меня не видит, — думала Эльза, откликаясь на легкий, едва уловимый поцелуй Мартина. — Как же хорошо, что он не видит».

Потому что ее плечи и бедра покрывала цепь свежих темных синяков. И человек, оставивший их, именно в этот момент обнаружил, что Эльза бесследно исчезла.

***

Два месяца со дня установления новой власти прошли для Эльзы в каком-то непонятном душевном тумане. У нее было все — прекрасное жилье, астрономическая сумма денег на счетах, новая работа — и в то же время она чувствовала себя обездоленной и несчастной.