Общество гурманов (сборник)

— Я должна идти с тобой, дядюшка, — проговорила она, — а то тебя остригут, как овцу.

— Когда речь идет о деньгах, мои инстинкты обостряются, и тебе это прекрасно известно, Ларкин. Я намереваюсь изучить обстановку, и просто так не вложу и полфартинга. Специально оставил свою чековую книжку в карете, там, в черном ящике, так что присматривай за ней повнимательнее, — он глянул снизу вверх на кучера и обратился к нему: — Боггс, пропусти стаканчик и перекуси чем-нибудь, если предложат, но я не пробуду здесь дольше часа, нам еще надо успеть к Сент-Иву на ужин.

— А можно и мне стаканчик? — спросила Ларкин.

— Ячменного отвара, радость моя, или лимонада, если у них есть. Ты слышал, Боггс? Ларкин не разрешается пить эль, спиртное с соком и ничего другого в этом роде.

— Грог, один к десяти, дядюшка? — попросила Ларкин. — Только один стаканчик, и все.

— Ни капли, дитя мое. Ром — это скверное вредоносное пойло.

Гилберт Фробишер вытащил Ларкин из преступного мира лондонского дна и удочерил. Девочка заправляла детской пиратской шайкой, орудовавшей на Темзе, и перед ней открывалась прямая дорога на виселицу. Но волею судеб Ларкин поспособствовала, в буквальном смысле слова, спасению жизни Фробишера, когда он отравился наркотическим зельем из толченого стеклянного угря и неизвестных химикатов и едва не пал жертвой напасти, именовавшейся в газетах «безумием Саргассова моря».

Существенно ниже шести футов ростом, Фробишер на вид являл собой полную противоположность Боггсу: рядом с почти шарообразным хозяином кучер, высокий и тощий, как похоронных дел мастер, немного напоминал мертвеца, что давало ложное представление о его силе и выносливости. Боггс на редкость умело управлялся с кнутом, но применял его исключительно как средство общения, щелкая им у самого уха лошади и никогда не касаясь самой скотины, а потом продолжал разговор посвистыванием и звонким щелканьем языка. Кучер научил Ларкин править лошадьми, и та схватывала все на удивление быстро, несмотря на свое вечное нетерпение.

У входа на фабрику появилась бойкая девушка с пышными формами в фартуке и белоснежной бумажной шляпке. Она легкой походкой подошла поближе, очень мило поклонилась и, приветливо улыбаясь, пригласила Гилберта следовать за ней в холл.

— Почту за счастье сопровождать вас, моя дорогая, — сказал Фробишер.

Девушка чем-то напомнила Гилберту его несчастную любовь, мисс Бракен, которую последний раз он видел убегающей в глубь пещеры рука об руку с карликом. Мисс Бракен совершенно разбила его сердце. Но эта девушка моложе, много моложе. И все же сходство подбодрило Фробишера.

— Как тебя зовут, милочка?

— Саманта, сэр. Можете звать меня Сэм.

— Что ж, пусть будет Сэм. Сколько же тебе лет?

— Восемнадцать, сэр, скоро будет девятнадцать. Я уже два года на фабрике, — она взглянула на Ларкин и улыбнулась, но ответной улыбки не последовало. — Какая чудесная карета, в жизни ничего похожего не видала! — воскликнула Сэм, вновь глядя на Гилберта. — А это, сбоку, ваш герб, сэр? Что это за тварь, которая грызет черта? Может, дракон с шерстью?

— Очень-очень свирепый еж, Сэм. А это мои инициалы, вытиснены золотом. Гилберт Фробишер к вашим услугам, — он широко улыбнулся девушке.

— Ей четырнадцать, и ни днем больше, дядюшка, — громко объявила Ларкин и строго посмотрела на них обоих через окно кареты. — Она закидывает удочку. Не будь глупой рыбой. Слышишь, что я говорю? Сам же рассказывал мне про дурака и его деньги.

Сэм лучезарно улыбнулась Ларкин.

— Что такое говорит эта девочка, сэр? — шепотом спросила она Гилберта. — Какая еще удочка?

— Ларкин болтает глупости, дорогая. Не обращай на нее внимания.

— Я спрашиваю: ты меня слышал, дядюшка? Ты меня понял, или мне придется сдать тебя Табби? — Табби Фробишер, племянник Гилберта, на двадцать пять лет моложе его, но точная копия дядюшки, не питал теплых чувств ни к мисс Бракен, ни к припадкам энтузиазма незадачливого дядюшки.

— Мне совершенно ясно, что ты хочешь сказать, Ларкин, и в этом совершенно нет необходимости.

Сэм радостно улыбнулась Ларкин, а та в ответ медленно покачала головой и провела пальцем по горлу. Сэм отвернулась, и ее улыбка мгновенно испарилась. Оживившись, видимо, усилием воли, она взяла предложенную Гилбертом руку. Боггс уже разворачивал лошадей к большому каретному сараю, стоявшему ярдах в пятидесяти, и обрамленное рамой окна лицо Ларкин начало постепенно удаляться.

< image l:href="#"/>

ГЛАВА 5 ОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ

Кловер еще ни разу не была в конторе фабрики, поэтому с любопытством смотрела с высоты на суетящихся внизу «бумажных кукол». Элспет работала с рамой, а новенькая девушка укладывала бумагу в стопку на сушильные полки. Кловер перевела взгляд на Хенли Тауновера, который, словно позабыв о ней, по-прежнему сидел за своим столом и что-то писал в конторской книге. Однако вот он поднял голову, улыбнулся и спросил, довольна ли девушка работой.

— Да, сэр, — ответила Кловер. — Вполне довольна.

— Довольство слишком быстро превращается в лень, Кловер. Чего бы ты хотела добиться здесь, на фабрике? У тебя есть мечта, или ты лишь временно здесь страдаешь?

— О нет, не страдаю, сэр. Я вполне довольна.

— Ну хватит, не надо притворяться дурочкой. Вполне достаточно времени, чтобы помечтать, когда с утра до вечера стоишь у чанов. Что тебе представляется, когда ты смотришь в будущее?

— То есть вы спрашиваете, чего бы я хотела когда-нибудь потом, сэр? — Кловер силилась про читать по лицу Хенли, к чему тот клонит. Похоже, он не собирался ни угрожать, ни насмехаться

— Да, Кловер. Через неделю, через месяц, как уж решат на небесах.

— Я бы хотела работать на прессе, делать водяные знаки, сэр.

— Ага! Уже кое-что. И это все, чего ты хочешь?

— Нет, сэр, я бы хотела рисовать водяные знаки — сама их придумывать.

На самом деле Кловер ни о чем таком не мечтала. Сама мысль о карьере на этой фабрике вызывала у нее отвращение.

— Стало быть, у тебя есть творческие наклонности? Как у твоей подружки Дейзи Дампел?

— Иногда бывает, сэр. Просто я не люблю выставляться. Тетушка говорит, что это вульгарно.

— Люди часто добиваются желаемого, если выставляются, Кловер, однако скромность — безусловно, добродетель. С удовольствием посмотрю на твои рисунки. Ты смышленая девушка, а мой отец и я считаем, что надо помогать тем, кто готов помочь нам.

— И тем, кто сам себе помогает, как говорится. Да, наверное? — Кловер улыбнулась, не сводя от Тауновера глаз.

Хенли ответил на улыбку и оглядел девушку сверху вниз, как это часто делали другие мужчины по вполне понятным Кловер причинам. Она лишь чуть приподняла брови, чтобы придать улыбке немного игривости на случай, если он этого ищет.