Общество гурманов (сборник)

Сент-Ив сознался, что не собирается, а остановился лишь привлеченный уютным видом здания и запахом жарящегося кофе. Сказав это, он неторопливо окинул помещение оценивающим взглядом и добавил:

— Признаться, я читал о «Малден-Армс» в «Газетт». Двое с фабрики схватили здесь убийцу, как я понимаю.

— Именно так, Дэвис и Дженкс, оба здесь завсегдатаи, — трактирщик засыпал жареный кофе в ступку и принялся его толочь. — Этот Билл Генри, он тоже заходил раз-другой. По мне, так он вовсе не похож на убийцу, но люди в этом отношении как книги, если понимаете, о чем я. Вы предпочитаете кофе покрепче?

— Безусловно, — сказал Сент-Ив, — и я согласен с вами насчет людей и книг. Взять, к примеру, адмирала Нельсона. Однорукий коротышка, а какую трепку задал французам и испанцам у Трафальгара.

— Вот-вот. А на вид ничего героического. С другой стороны, в итоге француз застрелил его наповал из мушкета, нелепый случай. А вот что это говорит нам о книгах — понятия не имею. Может, то, что сколько глав ни прочтешь, в итоге все заканчивается, — трактирщик высыпал истолченный кофе в фарфоровый кофейник, залил горячей водой, чтобы настоялся, и, поставив кофейник, чашку и мелкое ситечко перед Сент-Ивом, оперся на стойку. — Однако, «Газетт» кое в чем ошиблась. Они схватили этого Билла Генри в переулке за трактиром, а не внутри. Он как увидел, что они вошли и двинулись к нему, сразу побежал. Они догнали его уже в переулке и избили.

— Что ж, это правосудие, — пожал плечами Сент-Ив, — Если он действительно виновен.

— Потом поднялся переполох и прибежал констебль Бэйтс. Это он нашел у Билла Генри в кармане деньги, отобранные у девушки. Дэвис сказал, что видел, как Генри приставал к ней на фабрике, и этого оказалось достаточно, чтобы посадить парня в тюрьму, хотя, может, и не отправить на виселицу. В итоге он сам повесился на собственных подтяжках, что, я думаю, доказывает его вину. Чего невиновному вешаться.

— Это точно, — Сент-Ив сидел, обдумывая услышанное. Ему принесли завтрак: дымящуюся тарелку с яичницей, тосты и мисочку джема. Трактирщик налил ему кофе через ситечко, и Сент-Ив решил, что поездка в Снодленд оправдала себя во всех отношениях.

— Легок на помине, — удивленно произнес трактирщик, оборачиваясь к открывшейся двери.

Сент-Ив посмотрел в том же направлении, не успев донести чашку с кофе до рта, как раз вовремя, чтобы успеть разглядеть Дэвиса, смотревшего прямо на него. Дэвис коснулся своей твидовой кепки, подмигнул и исчез из дверного проема.

* * *

— Да, сэр. — сказал Чарлзу Тауноверу Дэвис, только что вернувшийся из Снодленда. — Он поехал в деревню, а там сразу направился в «Корону». Я подождал, пока он выйдет, а потом следил за ним до самой реки. Он повернул вниз по течению, к Айлсфорду, тем же путем, что приехал, и я еще последил за ним, пока не убедился, что он действительно возвращается к дому. Он все сделал именно так, как говорил.

Тауновер внимательно смотрел на Дэвиса, взвешивая его слова.

— Ты уверен? — сказал он. — Больше он нигде не останавливался?

— Уверен, как в том, что стою здесь сейчас.

— И ты не знаешь этого Сент-Ива? По Лондону или еще откуда?

— Нет, сэр. Клянусь.

Тауновер кивнул.

— Мне он не нравится, думаю, он лжец. Передай все это Хенли, когда тот появится, и выясни, может ли он что-то полезное сказать по этому поводу. И про этого Сент-Ива, и про Мэри Шенкс. Лично я уверен, что девушка намеренно испортила чан. Могла бы спокойно стошнить на пол. Нам давно пора избавиться от смутьянов.

ГЛАВА 12 ЛИСТОВКА

Кловер шла по аллее к ферме «Грядущее». В этот теплый день дорога пылила, и девушка радовалась тени дубов и траве вокруг. Вдоль аллеи струился ручеек с коричневым, выстеленным дубовыми листьями дном, но с прозрачной водой. На всем протяжении пути Кловер не видела ни единой живой души — и неудивительно, поскольку ферма «Грядущее» находилась в тупике этой одинокой аллеи.

Где-то недалеко впереди раздались детские крики, и девушка замедлила шаг, озираясь по сторонам — ей очень не хотелось, чтобы ее заметили раньше времени.

Ярдах в двадцати среди деревьев показался угол амбара. Пробежали и скрылись двое ребят. Аллея стала шире — теперь она превратилась в небольшую площадь для экипажей, покрытую плотно утрамбованной землей и гравием, за которой находился двухэтажный дом из серого камня с широким парадным крыльцом. Спрятавшись за ствол дерева, Кловер разглядывала здание, раздумывая, как лучше поступить. Хенли послал ее разузнать, что сможет, но не так много разузнаешь, если не заберешься в дом потихоньку. Она предпочитала все делать потихоньку.

Крыльцо ярко освещало солнце, и Кловер увидела, что дверь в дом распахнута, а вокруг никого нет. Слышалось гудение мух и смех — опять эти дети! — но самих детей видно не было. Выйдя из-за дерева, девушка направилась к дому, с любопытством оглядываясь по сторонам, что выглядело бы вполне естественно, если за ней кто-то наблюдал. Она уверенно поднялась по лестнице и вошла в открытую дверь, стараясь ступать как можно тише. В прихожей она помедлила, уловив гул нескольких голосов, — похоже, шло какое-то совещание.

Кловер шмыгнула в кухню — голоса приблизились и у двери, которая вела в коридор, стали звучать громче. Девушке подумалось, что при желании можно набить сумочку ценными вещами и уйти, но это, конечно, будет недальновидно. Она тихо прошла по коридору мимо двух пустых комнат и остановилась у дверей, должно быть, в гостиную, раздумывая, постучать ей, объявив о своем приходе, или же подождать и послушать.

На сервировочном столике остался недопитый чай, два раскрошившихся печенья и последняя четвертинка сэндвича, на которую так никто и не позарился. Сент-Ив любил послеобеденный чай, когда у него находилось время, чтобы неспешно насладиться им, что случалось нечасто. Сегодня он еще ничего не ел после завтрака в «Малден-Армс». Миссис Тулли сделала превосходные сэндвичи с паштетом из ветчины, а Билл Кракен откупорил вторую бутылку шерри. Они собрались в гостиной на ферме «Грядущее», чтобы обсудить план дальнейших действий, который под влиянием радикальных идей и энтузиазма Матушки Ласвелл постоянно менялся в ту или иную сторону. Матушка объявила, что обратится с речью к девушкам на фабрике, чтобы призвать их к действию, к которому они давно готовы. Если работницы объявят забастовку, откроется ящик Пандоры и дальше все пойдет само собой.

— Я намерена обратиться к общественности, — сказала Матушка. — Я уже набросала статью для «Газетт» с изложением всех доказательств, чтобы любому дураку стало ясно. Яды убьют реку Медуэй, если оставить на фабрике все как есть, а потом погибнут и устричные банки в Лонг-Риче и Ширнессе. Река уже никогда не станет прежней, во всяком случае при нашей жизни, если мы будем сидеть сложа руки! — она хлопнула по подлокотнику кресла и энергично кивнула. — Это призыв к оружию. Господи, да я готова собственноручно бросить плуг в машины на фабрике, если не останется иного выбора!

— Не говори, не подумавши, — покачал головой Билл Кракен. — Ты сама напрашиваешься на арест и заключение в Ньюгейтской тюрьме, откуда ты мало что увидишь при своей жизни, не говоря уже об устрицах.

— Кому-то придется говорить, не подумавши, Билл, и ткнуть их носом, если не послушают. Как еще их остановить?

Сент-Ив не нашелся, что возразить на это, хотя Кракен, пожалуй, был прав. Тауновер пошел бы на уступки, чтобы успокоить «Друзей реки Медуэй», но наверняка встретит в штыки любые попытки грубого принуждения. Матушка Ласвелл горела рвением истинно верующего, и ей казалось, что остальные с готовностью поднимутся на общее дело, но такое случается редко. Людям не нравится агитация, особенно если агитация направлена против них.