Общество любительниц плавания имени Дж. М. Барри

– Мне рассказала Агги, – призналась она.

– Но я должен был увернуться. Я должен был вовремя заметить ту машину. – Его боль, хотя прошло уже столько лет, не затихала.

Джой поднялась, обхватила ладонями его лицо и поцеловала, сначала осторожно, а потом с чувством и жаром. Она не собиралась этого делать. Ей и в голову не приходило, когда час назад она переступала порог их дома, что целовать Иэна со всей страстью и любовью покажется ей таким естественным и даже необходимым. И тем не менее в этот миг их сближение казалось неизбежным.

Иэн поддался, целуя ее горячо, с глубоким, давно сдерживаемым чувством.

– Идем ко мне, – прошептала она.

Он покачал головой.

– Пожалуйста, – настаивала она, целуя его снова, обнимая его за талию и притягивая к себе. Почувствовав прикосновение ее бедер, он застонал. И поцеловал ее еще жарче, с большей силой и нетерпением.

– Туда никто не придет, – прошептала Джой. – Там будем только… мы одни.

Иэн поглядел на лестницу, как будто опасаясь, что Лили может в любой миг выйти из комнаты и увидеть их.

Он глубоко вздохнул.

– Я ни с кем не был… после Кейт.

– Я знаю.

Он щурил глаза, как будто от боли.

– Откуда ты знаешь?

– Нет, конечно не знаю. Но я догадалась.

– По тому, как я…

– Нет!

Он безутешно покачал головой.

– Не могу, – сказал он.

– Почему?

– Потому что это неправильно. Нечестно.

– По отношению к кому?

Иэн замотал головой. Говорить он не мог.

– К Кейт? – спросила Джой. – Думаешь, она хотела бы для тебя этого? – Джой понимала, что ступает на зыбкую почву, рассуждая столь откровенно. – Хотела бы, чтобы ты до конца жизни был один? Чтобы был несчастен, чтобы несчастье черной тучей висело над твоим домом, домом твоего ребенка, ее ребенка?

Отчаяние отражалось в его глазах, когда он взглянул на нее, и она ответила на этот взгляд новым поцелуем. На этот раз легким, полным любви и нежности. Когда они наконец отстранились друг от друга, Иэн погасил лампу на кухонном столе, взял Джой за руку и повел через кухню к входной двери. Что-то изменилось, что-то щелкнуло. Она не знала, как именно это получилось, не знала даже, почему он решил гнать прочь тоску и злость, сказать «да» пробуждающейся привязанности. Однако она знала, что по какой-то причине, которой ей, может быть, никогда не понять, Иэн принял решение пойти вместе с ней в Стэнвей-Хаус.

– Подожди, – сказал он и на цыпочках поднялся по лестнице. Через минуту вернулся с пуховыми одеялами и подушками.

– Зачем это? – спросила Джой.

– Я не пойду в те комнаты.

Джой улыбнулась, когда они открыли входную дверь, беззвучно закрыли ее за собой и, стараясь ступать как можно тише, перешли гравиевую дорожку.

– Не хочешь, чтобы призрак леди Маргарет маячил за плечом? – шепотом спросила она.

– Вот именно, – подтвердил Иэн.

Следующие три часа, пока Иэн не поцеловал ее в последний раз и не отправился в дом у ворот, были, пожалуй, самыми важными и упоительными в жизни Джой. Они расстелили одеяла в большой нише галереи за фойе, и Иэн быстро развел огонь в массивном, отделанном плитняком камине, который не один век обогревал прихожую большого дома. И скоро им было уже жарко на мягких теплых одеялах, их переплетенные руки и ноги блестели в свете огня, а страстные поцелуи чередовались с нежными.

Время неслось незаметно. Сколько уже, два часа? Три? Пять? Или эта близость, это головокружение, эта радость длятся какие-то секунды? Или уже минуты? Часы? Джой не могла понять. Она застыла в упоительном, жарком, сияющем «здесь и сейчас», и больше всего на свете ей хотелось, чтобы этот миг никогда не кончался. И еще ни разу в жизни она не отдавалась так полно другому человеческому существу. Позже и в последующие дни Джой вспоминала эти проведенные вместе с Иэном часы как один долгий, страстный танец, прерывавшийся на миг каждый раз, когда Иэн подбрасывал в камин очередное полено.

А потом все закончилось. Они дремали в свете огня, и Иэн высвободился из ее рук, выбрался из-под влажного от пота одеяла, из которого сделал для них уютный любовный кокон. Укрыл ее, защищая от холодного воздуха.

– Мне пора идти, – решительно сказал он.

Она не стала спорить. Ему действительно нужно идти, она это чувствует.

– Увидимся утром, – прошептала она.

– Уже утро, – сказал он, убирая у нее с глаз прядь волос.

Глава двадцатая

Часов в семь утра Джой собрала одеяла и подушки и пошла в апартаменты леди Маргарет. Упала на кровать и уставилась в потолок, где трещины в штукатурке образовали карту дорог и тропинок, растянувшихся по всему пожелтевшему пространству потолка. Неужели всего сутки назад Лили постучала к ней в дверь, с волнением ожидая вердикта Джой по поводу ее наряда?

Лили! Дейзи! Надо проведать Дейзи. Джой села, радуясь, что у нее имеется благовидный предлог, чтобы перейти через дорогу и войти в дом у ворот. Лили скоро отправится в школу, а Иэн и без того проявил любезность, когда взял на себя заботы о собаке, чтобы они съездили в Лондон. Но на сегодня у Иэна с Массимо назначен осмотр фундаментов, несущих стен и кладки всех без исключения надворных построек, который займет массу времени. И Джой просто обязана избавить Иэна еще и от собаки.

Она зашла в ванную, включила свет и поглядела в зеркало. Щеки были ярко-розовыми, в том числе и из-за колючей бороды Иэна – хотя она нисколько не против! – губы припухли и стали почти вишневыми. Она просто светится изнутри! Как такое возможно, ведь она спала всего несколько часов? Однако невозможно отрицать очевидное: волосы у нее в полном беспорядке после ночи любви, а сама она свежа и полна сил, как будто только что вернулась с лыжной прогулки.

Джой хотела быстро принять душ, но в итоге отказалась от этой мысли. Ей нравится ощущать запах Иэна на коже, на руках, волосах, и она хочет нести на себе это пьянящее облако, пока будет возможно.

Она натянула джинсы, слишком большую для нее мужскую рубашку и толстый шерстяной свитер. Почистила зубы, обулась и провела по губам блеском. В последний раз взглянув на себя в зеркале, она улыбнулась. Что это с ней случилось? Неужели она отправляется на встречу с новым любовником, не удосужившись старательно наложить косметику, не произведя тщательный смотр всему гардеробу, чтобы добиться нужного впечатления? Она даже почти не обратила внимания, что джинсы стали ей немного тесноваты. На самом деле ничего удивительного, если вспомнить, сколько вина она выпила, отказываясь от одного за другим правил здорового питания, которые помогали ей сохранять фигуру в последние двадцать лет. У нее на тарелке за всю неделю не было и листика салата. Из овощей присутствовали только картошка и зимние кабачки, а во время долгих рабочих обедов в «Зиззи» она не ограничивалась одними закусками, а неизменно съедала и горячее, хотя каждый раз клялась себе, что возьмет только половинку, чтобы оставить место для ужина.

Ну и ладно. Еще несколько ночей, как эта, и от лишних фунтов не останется и следа.

Дверь открыла Лили и тут же порывисто обняла Джой.

– Как ты себя чувствуешь? – шепотом спросила Джой.

– Паршиво, – призналась Лили. – Вы ему рассказали?

Джой кивнула. Лили закрыла лицо руками.

– И что он сказал? – спросила наконец Лили, глядя сквозь растопыренные пальцы.

– Ну, ты же знаешь своего отца. Он человек сдержанный, молчаливый.

Их прервала Дейзи, которая промчалась по кухне и принялась прыгать на Джой. В последнее время она редко так делала, и Джой поняла, что собака по-настоящему соскучилась по ней и действительно рада ее видеть. Джой опустилась на корточки, позволив как следует облизать себе лицо. Дейзи обожала лизать лицо Джой. Это было для нее одним из самых любимых занятий на свете. Но Джой обычно обрывала проявление чувств, позволяя лизнуть себя разок-другой, а потом поднималась или отворачивалась. Она далеко не всегда была в настроении терпеть проявления собачьей любви. Но сегодня Джой застыла перед дверью, позволяя Дейзи снова и снова себя целовать.