Обстановочка (сборник)

Желтый дом

Семья – ералаш, а знакомые – нытики,Смешной карнавал мелюзги,От службы, от дружбы, от прелой политикиБезмерно устали мозги.Возьмешь ли книжку – муть и мразь:Один кота хоронит,Другой слюнит, разводит грязьИ сладострастно стонет…Петр Великий, Петр Великий!Ты один виновней всех:Для чего на север дикийПонесло тебя на грех?Восемь месяцев зима, вместо фиников – морошка,Холод, слизь, дожди и тьма – так и тянет из окошкаБрякнуть вниз о мостовую одичалой головой…Негодую, негодую… Что же дальше, Боже мой?!Каждый день по ложке керосинаПьем отраву тусклых мелочей…Под разврат бессмысленных речейЧеловек тупеет, как скотина…Есть парламент, нет? Бог весть,Я не знаю. Черти знают.Вот тоска – я знаю – есть,И бессилье гнева есть…Люди ноют, разлагаются, дичают,А постылых дней не счесть.Где наше – близкое, милое, кровное?Где наше – свое, бесконечно любовное?Гучковы, Дума, слякоть, тьма, морошка…Мой близкий! Вас не тянет из окошкаОб мостовую брякнуть шалой головой?Ведь тянет, правда?<1908>

Зеркало

Кто в трамвае, как акула,Отвратительно зевает?То зевает друг-читательНад скучнейшею газетой.Он жует ее в трамвае,Дома, в бане и на службе,В ресторанах, и в экспрессе,И в отдельном кабинете.Каждый день с утра он знает,С кем обедал Франц-ИосифИ какую глупость в ДумеТолстый Бобринский сморозил…Каждый день, впиваясь в строчки,Он глупеет и умнеет:Если автор глуп – глупеет,Если умница – умнеет.Но порою друг-читательГоловой мотает злобноИ ругает, как извозчик,Современные газеты.«К черту! То ли дело ЗападИ испанские газеты…»(Кстати – он силен в испанском,Как испанская корова.)Друг-читатель! Не ругайся,Вынь-ка зеркальце складное.Видишь – в нем зловеще меркнетКто-то хмурый и безликий?Кто-то хмурый и безликий,Не испанец, о, нисколько,Но скорее бык испанский,Обреченный на закланье.Прочитай: в глазах-гляделкахМного ль мыслей, смеха, сердца?Не брани же, друг-читатель.Современные газеты…<1908>

Споры

Каждый прав и каждый виноват.Все полны обидным снисхожденьемИ, мешая истину с глумленьем,До конца обидеться спешат.Эти споры – споры без исхода,С правдой, с тьмой, с людьми, с самим собой,Изнуряют тщетною борьбойИ пугают нищенством прихода.По домам бессильно разбираясь,Мы нашли ли собственный ответ?Что ж слепые наши «да» и «нет»Разбрелись, убого спотыкаясь?Или мысли наши – жернова?Или спор – особое искусство,Чтоб, калеча мысль и теша чувство,Без конца низать случайные слова?Если б были мы немного проще,Если б мы учились понимать,Мы могли бы в жизни не блуждать,Словно дети в незнакомой роще.Вновь забытый образ вырастает:Притаилась Истина в углу,И с тоской глядит в пустую мглу,И лицо руками закрывает…<1908>

Интеллигент

Повернувшись спиной к обманувшей надеждеИ беспомощно свесив усталый язык,Не раздевшись, он спит в европейской одеждеИ храпит, как больной паровик.Истомила Идея бесплодьем интрижек,По углам паутина ленивой тоски,На полу вороха неразрезанных книжекИ разбитых скрижалей куски.За окном непогода лютеет и злится…Стены прочны, и мягок пружинный диван.Под осеннюю бурю так сладостно спитсяВсем, кто бледной усталостью пьян.Дорогой мой, шепни мне сквозь сон по секрету,Отчего ты так страшно и тупо устал?За несбыточным счастьем гонялся по светуИли, может быть, землю пахал?Дрогнул рот. Разомкнулись тяжелые вежды,Монотонные звуки уныло текут:«Брат! Одну за другой хоронил я надежды.Брат! От этого больше всего устают.Были яркие речи и смелые жестыИ неполных желаний шальной хоровод.Я жених непришедшей прекрасной невесты,Я больной, утомленный урод».Смолк. А буря всё громче стучалась в окошко.Билась мысль, разгораясь и снова таясь.И сказал я, краснея, тоскуя и злясь:«Брат! Подвинься немножко».1908

1909

Родился карлик Новый Год,Горбатый, сморщенный урод, Тоскливый шут и скептик, Мудрец и эпилептик.«Так вот он – милый Божий свет?А где же солнце? Солнца нет! А впрочем, я не первый, Не стоит портить нервы».И люди людям в этот часБросали: «С Новым Годом вас!» Кто честно заикаясь, Кто кисло ухмыляясь…Ну как же тут не поздравлять?Двенадцать месяцев опять Мы будем спать и хныкать И пальцем в небо тыкать.От мудрых, средних и ословРодятся реки старых слов, Но кто еще, как прежде, Пойдет кутить к надежде?Ах, милый, хилый Новый Год,Горбатый, сморщенный урод! Зажги среди тумана Цветной фонарь обмана.Зажги! Мы ждали много лет —Быть может, солнца вовсе нет? Дай чуда! Ведь бывало Чудес в веках немало…Какой ты старый, Новый Год!Ведь мы равно наоборот Считать могли бы годы, Не исказив природы.Да… Много мудрого у нас…А впрочем, с Новым Годом вас! Давайте спать и хныкать И пальцем в небо тыкать.1908

Два желания

1. «Жить на вершине голой…»

Жить на вершине голой,Писать простые сонеты…И брать от людей из долаХлеб, вино и котлеты.

2. «Сжечь корабли и впереди, и сзади…»

Сжечь корабли и впереди, и сзади,Лечь на кровать, не глядя ни на что,Уснуть без снов и, любопытства ради,Проснуться лет чрез сто.<1909>

Простые слова

Памяти Чехова

В наши дни трехмесячных успеховИ развязных гениев пераТы один, тревожно-мудрый Чехов,С каждым днем нам ближе, чем вчера…Сам не веришь, но зовешь и будишь,Разрываешь ямы до концаИ с беспомощной усмешкой тихо судишьОскорбивших землю и Отца.Вот ты жил меж нами, нежный, ясный,Бесконечно ясный и простой, —Видел мир наш хмурый и несчастный,Отравлялся нашей наготой.И ушел! Но нам больней и хуже:Много книг, о, слишком много книг!С каждым днем проклятый круг всё ужеИ не сбросить «чеховских» вериг…Ты хоть мог, вскрывая торопливоГнойники, – смеяться, плакать, мстить, —Но теперь всё вскрыто. Как тоскливоВидеть, знать, не ждать и молча гнить!<1910>

Бессмертие

Бессмертье? Вам, двуногие кроты,Не стоящие дня земного срока?Пожалуй, ящерицы, жабы и глистыТого же захотят, обидевшись глубоко…Мещане с крылышками! Пряники и рай!Полвека жрали – и в награду вечность…Торг не дурен. «Помилуй и подай!»Подай рабам патент на бесконечность.Тюремщики своей земной тюрьмы,Грызущие друг друга в каждой щели,Украли у пророков их псалмы,Чтоб бормотать их в храмах раз в неделю…Нам, зрячим, – бесконечная печаль,А им, слепым, – бенгальские надежды,Сусальная сияющая даль,Гарантированные брачные одежды!..Не клянчите! Господь и мудр, и строг, —Земные дни бездарны и убоги,Не пустит вас Господь и на порог,Сгниете все, как падаль, у дороги.<1922>

Утешение

Жизнь бесцветна? Надо, друг мой,Быть упорным и искать:Раза два в году ты можешь,Как король, торжествовать…Если где-нибудь случайно —В маскараде иль в гостях,На площадке ли вагона,Иль на палубных досках —Ты столкнешься с человекомБлагородным и простым,До конца во всем свободным,Сильным, умным и живым,Накупи бенгальских спичек,Закажи оркестру туш,Маслом розовым намажьсяИ прими ликерный душ!Десять дней ходи во фраке,Нищим сто рублей раздай,Смейся в горьком умиленьеИ от радости рыдай…Раза два в году – не шутка,А при счастье – три и пять.Надо только, друг мой бедный,Быть упорным и искать.<1922>

Диета

Каждый месяц к сроку надоПодписаться на газеты.В них подробные ответыНа любую немощь стада.Боговздорец иль политик,Радикал иль черный рак,Гениальный иль дурак,Оптимист иль кислый нытик —На газетной простынеВсе найдут свое вполне.Получая аккуратноКаждый день листы газет,Я с улыбкой благодатной,Бандероли не вскрывая,Аккуратно, не читая,Их бросаю за буфет.Целый месяц эту пробуЯ проделал. Оживаю!Потерял слепую злобу,Сам себя не истязаю;Появился аппетит,Даже мысли появились…Снова щеки округлились, —И печенка не болит.В безвозмездное владеньеОтдаю я средство этоВсем, кто чахнет без просветаНад унылым отраженьемЖизни мерзкой и гнилой,Дикой, глупой, скучной, злой…Получая аккуратноКаждый день листы газет,Бандероли не вскрывая,Вы спокойно, не читая,Их бросайте за буфет.<1910>

Быт

Мясо Шарж

Брандахлысты в белых брючкахВ лаун-теннисном азартеНосят жирные зады.Вкруг площадки, в модных штучках,Крутобедрые Астарты,Как в торговые ряды,Зазывают кавалеровИ глазами, и боками,Обещая всё для всех.И гирлянды офицеров,Томно дрыгая ногами,«Сладкий празднуют успех».В лакированных копытахРжут пажи и роют гравий,Изгибаясь, как лоза, —На раскормленных досытаСодержанок, в модной славе,Щуря сальные глаза.Щеки, шеи, подбородки,Водопадом в бюст свергаясь,Пропадают в животе,Колыхаются, как лодки,И, шелками выпираясь,Вопиют о красоте.Как ходячие шнель-клопсы,На коротких, пухлых ножках(Вот хозяек дубликат!)Грандиознейшие мопсыОтдыхают на дорожкахИ с достоинством хрипят.Шипр и пот, французский говор…Старый хрен в английском платьеГладит ляжку и мычит.Дипломат, шпион иль повар?Но без формы люди – братья, —Кто их, к черту, различит?..Как наполненные ведра,Растопыренные бюстыПроплывают без конца —И опять зады и бедра…Но над ними – будь им пусто! —Ни единого лица!Июль 1909Гунгербург