Очаг света [Сцены из античности и эпохи Возрождения]

С о к р а т Прекрасно! Значит, избегать сраженья Не станем мы, пусть гибель нам грозит; Есть Правда высшая во славе павших. П л а т о н Есть Правда? Где ж она? Ужели в смерти, Когда она и так ведь неизбежность? Идешь на суд, заведомо неправый, Во имя торжества закона? С о к р а т Правды, Самой ее идеи - неодолимой Никем ведь в мире, даже и богами. П л а т о н Есть мир идей, творящих нашу жизнь, Предвечный и прекрасный? С о к р а т ( обращая взор в небо) Да, как Космос.

В наступающей ночи ярко вспыхивают мириады звезды.

Сцена 2

Царский портик. Вход, коридоры, зал суда. Публика всюду; трибуна; часть зала, где сидят судьи числом в 500 человек. Архонт-базилевс ведет заседание; перед судьями выступает Мелет, худощавый молодой человек; на скамье обвиняемого Сократ.

М е л е т. Заявление подал и клятву произнес я, Мелет, сын Мелета из Питфа, против Сократа, сына Софроникса из Алопеки. Я утверждаю: Сократ повинен и в том, что не чтит богов, которых чтит город, а вводит новые божества, и повинен в том, что развращает юношество; а наказание за это - смерть.

Шум в местах, где сидит публика.

Я не буду пространным, ибо мое обвинение основано на том, что всем в нашем городе хорошо известно, настолько хорошо, что Сократ давно стал излюбленной мишенью для шуток комических поэтов и даже персонажем комедий. Но то, над чем мы все смеемся, слушая комических поэтов, не столь безобидно, как кажется. Мы смеемся, когда Сократ в комедии Аристофана "Облака" внушает своему ученику Фидиппиду, в котором, говорят, можно узнать молодого Алкивиада, что Зевса нет, а гром производят облака, и дети этому верят, а юноши горделиво это повторяют, тот же Критий, один из учеников Сократа, ставший затем самым жестоким из всех Тридцати тиранов.

Смех и шум в зале.

Сократ утверждает, что он слышит голос демона, который удерживает его якобы от опрометчивых шагов. Что за это демон, который ему служит, а другим нет?

Пауза.

А что его сбило совершенно с толку, забросить даже домашнее хозяйство и ходить летом и зимой в одной и той же накидке и босой, как нищий раб, и ко всем приставать с вопросами, самому же никак не отвечая на них, заставляя отвечать и поэтов, и ремесленников, и ораторов, и делая их глупцами при этом, не способными быть ни судьями, как вы, ни управлять государством, заседая в Совете и выступая на собраниях, так это изречение оракула в Дельфах, полученное его учеником Херефонтом, якобы он, Сократ, мудрее всех людей. Софокл мудр, Еврипид мудрее, Сократ мудрее всех людей! Каково? И вот он ходит по рынкам, стоит у меняльных лавок, сидит в палестрах, доказывая всякому, кто вообразит себя рассудительным, что он глупец и ничего не смыслит ни в науках, ни в искусствах, ни в войне и не в управлении государством, что якобы и видно в смутах, охвативших Афины, и в поражениях, понесенных нами. А настоящий виновник всех наших бедствий-то он, Сократ, вкупе с его знаменитыми учениками, от которых наш славный город понес потери и лишения больше, чем от лакедемонян с их союзниками и персов!

Какое же наказание для Сократа можно придумать лучше, чем смерть? Я все сказал.

В зале устанавливается тишина. Архонт предоставляет слово третьему обвинителю - Аниту.

А н и т. Афиняне! Я не выдвигаю против Сократа, как и оратор Ликон, выступавший здесь перед Мелетом, другого обвинения, а поддерживаю всецело обвинения Мелета. Он молод, и поэтому, может быть, вы не совсем доверяете ему. Я же знаю Сократа всю жизнь, и он остался таким же, каков был смолоду. Он всегда насмехался над лучшим государственным устройством - демократией, чем славен наш город, благодаря чему достиг могущества и процветания, поколебленного теми, из самых знатных и богатых семей, кто с юности всего охотнее слушал речи этого софиста, который по глупости даже не брал денег за свои поучения, как другие, чтобы жить достойно и подавать достойный юношеству пример.

Смех проносится по залу.

Он ни во что не ставит ни богов, ни богатство, ни власть, будь то демократия или тирания. Это Сфинкс, чьи загадки отгадывать - значит, подвергаться опасности и преступать все человеческие и божеские законы, как Эдип. Добро бы, это все претерпели лишь Алкивиад или Критий, а все Афинское государство расшаталось, с началом войн между греками, с приходом чумы, и снова война, вплоть до гражданской войны...

Бедствиям, постигшим Фивы из-за преступлений Эдипа, пришел конец с его изгнанием. Сократу вообще не следовало приходить сюда, ибо тщетна его надежда оправдаться, а уж если пришел, то невозможно не казнить его.

Шум в зале.

Афиняне! Вам надо подумать вот о чем: если Сократ уйдет от наказания, то ваши сыновья, занимаясь тем, чему учит Сократ, как мой несчастный сын Анит, развратятся уже вконец все до единого. И тогда что же останется от былого могущества Афин? Снова придут варвары или лакедемоняне с их союзниками, и тогда точно продадут всех афинян в рабство, а город сравняют с землей для пастбищ овец. Спасение наше - в возвращении к старинному отеческому строю. И не слушайте Сократа, он лишь посмеется над вами! Я все сказал.

Шум в зале. Сократ перед судьями.

С о к р а т. Ведь у меня много было обвинителей перед вами и раньше, много уже лет, и все-таки ничего истинного они не сказали; их-то опасаюсь я больше, чем Анита с товарищами.

Пауза.