Очень приятно, бездомный тэнгу

— Молодой господин, мы с Сотой думаем вечером слетать во дворец Кинъу на пару дней, постараемся вернуться как можно быстрее.

— Без проблем, — улыбнулся Хару, потянувшийся за очередным омусуби. Теперь, когда он встретил своего друга и находился в его замке, вдобавок, с ним ещё и Акико, он не переживал, что останется один. К тому же, Асахи предлагал после обеда сходить в оружейную и попробовать избавиться от красной ленты — может, уже вечером Хару вернётся во дворец Кинъу вслед за Сотой и Хибики.

Он потянулся за рисовым шариком в рыбе, соус таял на языке, а Хару от удовольствия зажмурил глаза, наслаждаясь изумительным вкусом.

Несколько часов они просидели за столом, основные блюда унесли и заменили десертом. Девушка с сямисэном в руках вместо прежних оживлённых мелодий начала играть более спокойную. Хару наконец-то получил свой дзендзай с данго, однако позабыл оставить на него место в животе! Съел всего ложечку, а дальше не лезло.

Если между остальными в течение всего пиршества шли различные диалоги, то принцесса Хачими всё время молчала, однако, когда подали десерт, она наконец-то обратила своё внимание на Асахи. Вскинула голову, украшения в её волосах зазвенели от столь резкого движения, а она поинтересовалась:

— Сын даймё, а где ваши братья?

Асахи оторвался от сладкой груши и взглянул в вопрошающие розовые глаза:

— Разъехались по делам, кто до генерала дослужился, кто по провинциям ездит, кто участвует в работе сёгуната, — пояснил он и надкусил грушу. — Я слежу за делами в семейном замке.

— Вы можете как-то связаться со своим отцом? — продолжала настаивать принцесса Хачими.

— Я уже отправил гонца с письмом к нему, но он не всегда отвечает, — Асахи снова надкусил грушу.

И без того пухлые губы принцессы надулись.

— А вы не переживаете, что с вашим отцом могло что-то случиться?

— Я уверен, он в порядке, — решительно настаивал Асахи.

Больше принцесса Хачими не пыталась общаться, а молча доедала десерт. Когда все насытились, слуги пришли убрать посуду со стола, Асахи поднялся, за ним Хару и остальные.

— Прогуляемся по замку, — предложил он и окинул всех взглядом.

— Мне нездоровится, — тут же заявила принцесса Хачими. Вид у неё, в самом деле, казался болезненным — бледная, уставшая, с мешками под глазами, она пошатывалась из стороны в сторону. То ли еда оказалась невкусной, то ли запах приготовленной рыбы сводил их с ума, то ли принцесса просто устала после дороги, но сил у неё на прогулки не осталось. Ёске вызвался проводить принцессу в её покои, поэтому кои вместе ушли, оставив Асахи и ёкаев.

Сота и Хибики переглянулись, после чего второй сказал:

— Мы немного пройдёмся с вами и к вечеру полетим.

Лететь с полными желудками — не лучшее решение, поэтому они решили немного передохнуть, впитать и уже затем отправляться во дворец Кинъу.

Поскольку Хару впервые посетил резиденцию Асахи и сам показывал другу абсолютно весь дворец Кинъу, то и тому теперь не терпелось похвастаться своим замком. До парящего в небесах дворца дому Асахи, конечно, далеко, однако выглядел он внушительно. Сын даймё повёл их по коридору, пропуская множество дверей, и сообщил:

— Здесь живут слуги, ничего зрелищного.

А после вывел гостей в широкий коридор, завешенный множеством бумажных фонарей с узорами в виде грушевых цветов. Поскольку именно здесь не было окон, фонари всегда горели и создавали приятное свечение. Асахи отворил огромную дверь и впустил гостей в библиотеку. Хару замер в дверях, заметив огромное количество шкафов, переплетённых книг и свитков, в помещении также находились столы, вокруг которых на полу лежали круглые подушки.

— Это крупнейшая библиотека в княжестве Отаки, даже во всей провинции Кадзуса, — с гордостью заявил Асахи и обвёл взглядом шкафы. Часть из этого его в юности заставили прочитать и вызубрить учителя, какие-то трактаты они рассказывали сами, с какими-то Асахи приходилось разбираться самостоятельно.

— Если хотите, можете почитать, вдруг что про ленты тэнгу найдём.

Гости растерянно переглянулись. Хару и Сота почти не изучали грамоту, поэтому оба знали лишь небольшое количество иероглифов, Акико и вовсе всю жизнь была заточена в храме, даже не знала, что именно содержали тексты печатей, которые не выпускали её на свободу. Из них всех Хибики был самым начитанным, однако и он не горел желанием рыться в старинных свитках, тем более они с Сотой вскоре собирались во дворец Кинъу.

— Пожалуй, нет, — за всех ответил Хару и выдал неловкий смешок.

Сота перевёл взгляд на светлого тэнгу и отступил к выходу:

— И мы полетим уже, да, Хибики?

Прикрыв глаза, Хибики юркнул за ним, но на прощание обернулся и махнул Хару:

— До встречи, молодой господин.

После чего оба обратились птицами и в одно мгновение улизнули, будто их тут и не было.

Хару с досадой дёрнул свою красную ленту, но та, как и ожидалось, не поддалась, а так и продолжала обвивать его лоб, словно спящая змея оплела ветку. Его вид лишь вызвал улыбку на лице Асахи, тот усмехнулся и сказал:

— Понял, идём в оружейную.

И направился к двери, в которую только что выбежали Сота и Хибики. Хару и Акико последовали за ним, они вновь прошли множество коридоров, поднялись сразу на третий этаж, прошли мимо различных залов, в которых на специальных подставках выставили всевозможную броню, затем подошли к другой лестнице и спустились на второй этаж. Хару уже запыхаться успел, когда Асахи наконец-то подвёл их к заветной двери в оружейную.

Они вошли в помещение, на стенах которого было развешено множество мечей различной длины — катаны, вакидзаси, тати, танто, на специальных подставках были сложены копья, нагинаты, луки, отдельно также стояли кусаригамы. Хару с интересом рассматривал всё вокруг себя, впервые его пустили в оружейную.

Во дворце Кинъу отец не считал нужным тренировать младшего сына и совсем не доверял ему оружие, тот в нём и не разбирался, поэтому здесь у него разбегались глаза. Асахи, к тому же, выдвинул ящики и продемонстрировал лежавшие в них кинжалы и кунаи.

Хару с уверенностью выхватил один из них, подложил под ленту и попытался перерезать, однако та не поддалась. Акико сняла со стены одну из катан и сама решила проверить, получится ли у неё. Осторожно поддела красную ткань пальцами и прижала холодное лезвие ко лбу Хару, услышав смешок от Асахи:

— Не убей Хару только.

Остриём наружу Акико потянула катану, но лента совершенно не поддавалась, как будто была сделана из более прочного металла. Асахи тоже снимал разное оружие и пытался перерезать ленту Хару, но без толку, они словно жемчуг свиньям давали — никакого результата. Ни единая нить не порвалась, лента как была целой, так и осталась. Всё-таки Джунъичи, отец Хару, считался одним из сильнейших тэнгу, вот и чары его непросто развеять.

Через несколько часов, когда троица перебрала всё оружие, Хару со вздохом опустился на пол, взгляд уставился куда-то в стену. Лента по-прежнему висела у него на лбу и никуда не собиралась оттуда деваться.