Одержимость

Поднялся ветерок, хлестнул моими волосами по лицу. Я тянусь к ним, собираю их на затылке и рискую взглянуть на небо. Всё утро было пасмурно, но тучи потемнели. Вокруг меня высокие здания, и это вызывает клаустрофобию — как будто небо действительно может упасть на меня, и выхода нет. Но затем, довольно скоро, появляется Глеб, и у меня начинает расти пульс — так же, как тогда, когда я сунула этот блокнот в сумочку и вышла из книжного магазина воровкой. Он снова с пустыми руками, снова направляется в центр города, в сторону университета, — и я спешу за ним, чтобы не потерять.

Его занятия одинаковы по вторникам и четвергам, поэтому, когда он войдёт в своё здание, я знаю, что у меня есть два часа до того, как он выйдет и сделает перерыв на обед. Я нахожу скамейку и сажусь, достаю украденный блокнот и нащупываю в сумочке ручку. Вокруг меня студенты идут в класс, сжимая в руках сумки или рюкзаки. Лишь немногие одеты достаточно тепло для прохладного осеннего дня.

Внезапно я чувствую на себе взгляд, пристальный взгляд, и поднимаю глаза в поисках его источника. Но там только кучка студентов, группа девушек из женского общества, все блондинки, все в одинаковых толстовках — никто особо не смотрит. Наверное, мне это кажется. Вполне логично, что я чувствую себя параноиком, учитывая то, что я сделала в книжном магазине, и что я сижу и жду, когда выйдет мужчина, который не знает, что я слежу за ним. Ещё раз осматриваюсь вокруг, но по территории ходят только студенты университета.

Отбрасываю эту мысль и пишу о прошедшей неделе. О том, как увидела Глеба в кофейне и пошла за ним. О том, как долго он сможет притворяться счастливым. О двенадцатом окне мини-склада и университете, обширном академгородке в центре переполненного города.

Когда Глеб спускается по лестнице, предположительно направляясь на обед, что-то идёт не так, как обычно. Я сразу это замечаю — лёгкость его шага, стройность тела, напряжённость вокруг глаз. Он не просто идёт в столовую за сэндвичем. Он собирается куда-то делать что-то.

И я хочу знать что.

Пять минут спустя он открывает дверь итальянского кафе на окраине академгородка, и я не могу ничего с собой поделать — ныряю вслед за ним. Моя кожа покрывается мурашками от осознания того, на какой риск я иду. Здесь темно, слабое освещение и искусственные растения по углам. Квадратные столы со скатертями в красную клетку. Перегородки, столы и женщина впереди, которая старше меня лет на десять.

— Выбирай любой стол, дорогая. Она ждёт с меню в руке. Я осматриваю тёмный зал, пытаясь его увидеть. Затем понимаю, что дважды прошла мимо него, потому что он уже сидит спиной ко мне в кабинке в дальнем углу. Прямо напротив женщины.

— Вот, спасибо, — я сажусь за ближайший столик, маленький двухместный в центре ресторана. Не то чтобы ненавязчиво, но он меня не видит. Пока я буду держать голову опущенной, даже если он уйдёт первым, он никогда не узнает, что я была здесь.

— Нужно время, чтобы просмотреть меню? — она кладёт его передо мной.

Смотрю на него.

— Я возьму салат капрезе. И бокал Пино, пожалуйста.

Она исчезает. Через несколько секунд бокал вина уже у меня под рукой. Стекло потеет, оно такое холодное, и я делаю крошечный глоток, наблюдая за дальней кабинкой. Глеб энергично жестикулирует руками. Его кожа загорела и покрылась морщинками от частого пребывания на солнце, ведь его хобби требует много времени на свежем воздухе. Напротив него сидит миниатюрная женщина со светлыми волосами, собранными в хвост. Молодая. Симпатичная, в духе соседской девчонки. Её взгляд сосредоточен на нём очень серьёзно.

Вероятно, это встреча с коллегой-профессором. Может быть, она новенькая — это объясняет её достаточно молодую кожу, которая ещё не покрылась морщинками. Или она может быть другом семьи. Возможно, даже какая-нибудь деловая встреча, учитывая её поведение. Так пристально за ним наблюдает. Юрист, или бухгалтер, или… Он делает это снова.

Он откидывает голову назад, из него вырывается глубокий смех, и она улыбается, явно довольная собой, что вызвала такую реакцию.

Я делаю большой глоток вина и позволяю его сладкому, терпкому аромату скользить по моему языку.

Он так хорошо притворяется.

Мне бы хотелось, чтобы у меня это получалось лучше. Я едва вернула себе способность есть и делать что-то кроме того, чтобы заставлять себя двигаться. Мне бы хотелось снова насладиться едой, заказать закуску и десерт, а не одно блюдо, которое, я знаю, даже не трону. Опять же, я не заслуживаю удовольствия от чего-либо после того, что я сделала. Что я не сделал а. Я с силой выдыхаю, а затем вздрагиваю, когда чья-то рука внезапно оказывается прямо передо мной.

— Ой, прошу прощения. Я думала, Вы меня видите, — официантка ставит салат. — Могу я принести Вам что-нибудь ещё?

Качаю головой.

— Нет. Спасибо.

Игнорирую салат, достаю новый блокнот и делаю новые заметки. Возможно, если я изучу их позже, то найду закономерность. Я узнаю что-нибудь , некое подобие намёка, который позволит мне увидеть правду под маской, которую он носит.

В конце концов я беру салат. Изучаю насколько хорошо он полит маслом и бальзамиком, ем кусок сыра, закусываю помидором. По крайней мере, я поем овощи. Вроде. Но всё это время я слушаю — улавливаю отрывки из их разговора, хотя и недостаточно, чтобы понять его смысл. Думаю, что-то насчёт общей знакомой. Проблема в её работе, она тоже может быть преподавателем. А потом он говорит: «Склад», и я усиленно вслушиваюсь. Отворачиваюсь, но блондинка замечает, что я смотрела в их сторону. Поэтому я смутно улыбаюсь и заставляю себя отвести взгляд на что–нибудь ещё, как будто я просто одинокий посетитель, любующийся рестораном и другими посетителями.

После этого я становлюсь более осторожной, не желая встретиться с женщиной взглядом во второй раз. Затем пара занимает столик между моим и их. Разговор новой пары затмевает все мои шансы подслушать. За исключением того момента, когда я слышу энергичный смех женщины за тем самым столиком. Рискую бросить быстрый взгляд. Это взгляд на доли секунды, но я отвожу его с новым откровением.

Возможно, она подруга.

Мой разум улавливает эту идею. Возможно, он и его жена собирались развестись. Может быть, он действительно счастлив потому что она мертва…

Но нет. Даже если он был в восторге от избавления от неё, он также потерял свою маленькую девочку.

Его прекрасная маленькая Алина.

Мне даже пришлось щёлкнуть мышью, когда картинка появилась в поисковике. Милое, невинное лицо, которое никогда не постареет, и это невозможно пережить. Только если ты не монстр. Каким не был Глеб Соловьёв. В ту ночь я увидела опустошение на его лице. Его мир разбился на миллион кусочков. Он притворяется счастливым. Он только что овладел искусством маскировки уничтожающих чувств. Его страдания скрываются под маской, которую он носит. Скоро я это увижу.

Сидя здесь одна и раздвигая вилкой кусочки салата по тарелке, чтобы казалось, что я съела больше, чем есть, понимаю, что я впервые в ресторане с тех пор, как была в таком месте… ну, с тобой . Мы потратили на ужин три тысячи и в тот вечер едва перекинулись парой слов друг с другом.

Эмоции переполняют меня. Кладу деньги на стол, собираю вещи и ухожу прежде, чем они уйдут, прежде чем Глеб сможет меня увидеть. И прежде чем я начну рыдать, привлекая нежелательное внимание всех вокруг. Потому что я чувствую, что это приближается. Почувствуйте, как эмоции закручиваются вокруг вас, словно торнадо, набирая силу и готовясь к удару там, где его никто не ждёт.