Один миг жизни
Шрифт:
– Вы считаете, что взаимопонимание невозможно? Я имею в виду, сейчас, а не через поколения.
– Не знаю, - Собеско задумался.
– Наверное, всё дело в том, что мы пока видим в Империи стихийную силу, систему, машину, а надо видеть людей.
– Поэтому вы и предложили отправить журналистов?
– Да, наверное, - согласился Собеско.
– Хотя в тот момент я и не думал об этом. Мне просто хотелось собрать о вас побольше информации.
– Что же, по крайней мере, это честно, - невесело заключил Кэноэ.
– Хотя, вы, действительно слишком мало знаете об Империи, да еще и начали знакомство с ней с самой неприятной стороны. Как вы считаете, если
– Если вы хотите изменить настроения людей, то вам надо упирать не на выгоду, а на эмоции, - проворчал Собеско. Внезапно его лицо оживилось.
– Кстати, имейте в виду: любопытство - очень сильная эмоция. Теперь, наверное, я не могу существовать как прежде, зная, что где-то кто-то летает к звездам. Я хочу их тоже увидеть, хотя бы на экране телевизора. И если вас заботит лояльность филитов, покажите им новый огромный мир, завлеките их новыми перспективами! Мы действительно перерастаем наши прежние границы и превращаемся в граждан планеты. Раньше я и подумать не мог, что что-то может заставить меня надеть чужую военную форму, сейчас я отношусь к этому более спокойно. Ведь и тогда, и сейчас, я служу всему народу Филлины!
– Что же, по крайней мере, вы видите, как говорят у нас, коридор входа, - Кэноэ немного оживился.
– Но все-таки, что вы думаете о церемонии? Надо ли ее проводить?
– На мой взгляд, это не имеет ровным счетом никакого значения, - честно ответил Собеско.
– Если вы сможете показать нам ваше будущее, которое будет лучше нашего довоенного прошлого, Филлина примет вас и примирится с вами. А если нет... то о чем же тогда говорить?!
– Спасибо, я не ошибся, когда решил встретиться с вами, - Кэноэ встал и, не чинясь, протянул Собеско руку.
– Надеюсь, это не последняя наша встреча.
– Кто знает?
– Собеско пожал плечами.
– Это зависит от того, окажемся ли мы снова вместе замешаны в одних и тех же событиях.
Выйдя из Голубого Дома, Собеско остановился на другой стороне улицы, чтобы, не спеша, обдумать и разложить по полочкам и репликам только что состоявшуюся беседу. Но этого сделать ему не дали. Два адъютанта в полковничьей форме подхватили его под белы руки и усадили в автомобиль, который немедленно тронулся с места. Кена Собеско захотел срочно увидеть президент Лёрид Кирстен.
Президент был доволен. Он, развалясь, сидел в мягком кресле, потягивая темно-янтарную жидкость из пузатого бокала.
– Садитесь, генерал, - приветствовал он Собеско.
– Можете себе чего-нибудь налить. Ваши отчеты оказались безупречными. Принц именно такой, каким вы его описали. Как вы это узнали?
– Расспросил Фроонха, - ответил Собеско, наливая себе в бокал легкого светлого вина.
– Вы слишком много стали общаться с пришельцами!
– Кирстен внезапно посерьезнел.
– Смотрите, генерал! На кого вы работаете?!
– На Филлину, господин президент!
– сказал Собеско, глядя в глаза Кирстену.
– И на вас, потому что вы тоже действуете в интересах Филлины.
– Ладно, - Кирстен, еще немного побуровив Собеско взглядом, сделал глоток из своего бокала.
– Но не забывайте, кто определяет эти интересы! Идея с посылкой журналистов была ваша?
– Да, моя, - не стал отрицать Собеско.
– Вы имели в виду кого-то конкретного?
– Пожалуй, да. Я знавал одного неплохого журналиста.
– Я тоже его знаю, вернее, слышал о нем, - недовольно проворчал Кирстен.
– Принц покинет Филлину 16-го числа. Если вы за три дня сделаете
– Пока вы служите Филлине, я буду верно служить вам. И я всегда буду говорить вам то, что думаю, ничего не скрывая.
– Да, мне не нужна прилизанная ложь, - согласился Кирстен.
– И не тяните время, собирайте свою структуру. Задачи я вам поставлю, на набор людей даю карт-бланш. Можете выдергивать их отовсюду, кроме аппарата Скэба.
– Я понял, господин президент!
– понимающе кивнул Собеско. Он уже знал, кому был обязан позавчерашней попыткой захвата.
– Приступлю к делу сразу же после церемонии.
– Вас отвезут на нее пришельцы?
– Кирстен внезапно подался вперед.
– Меня пригласил Фроонх, - осторожно заметил Собеско.
– Нет! Вы полетите в составе горданской делегации, завтра рано утром. Вы - мой человек, и пришельцы это должны знать!
Выходя из президентского кабинета, Кен Собеско чувствовал только усталость. Все-таки очень утомительно постоянно балансировать между различными силами, каждая из которых имеет к нему какой-то свой интерес...
Кэноэ очень устал. Эта планета, на которой он завершал лишь девятый день по местному времени, успела утомить его почти до смерти. На душе было тяжело.
Странно: Кэноэ попытался проанализировать свои ощущения. Обычно такая тяжесть, неприятное, тоскливое томление возникало у него, когда что-то осталось не сделанным, где-то он потерпел неудачу, услышал либо узнал что-то неприятное, оставившее осадок в душе. Кэноэ вспоминал прожитый день и не находил в нем ничего такого. Беседа с Кирстеном дала ему обширную пищу для ума: горданский президент искренне заинтересовал его своим умением работать с информацией. Открытие школы для космических пилотов прошло нормально, а обед с ее начальством и преподавателями - вообще прекрасно. Генерал Собеско тоже заронил в разговоре несколько удачных идей...
Что же тогда? Неужели на него так действует сама эта планета? Прислушавшись к себе, Кэноэ вдруг понял, что он боится ее, страшится завтрашнего и, особенно, послезавтрашнего дня, опасается и напряженно ждет каких-то новых неприятностей.
Что делать?! Скорее бежать отсюда, сказал ему кто-то посторонний. Нет! Кэноэ помотал головой. Это плохая мысль! Он не может, не должен бежать! Он - принц и Императорский Подручный и не имеет права на трусость!
Чтобы отвлечься, Кэноэ взялся за отчеты. Но все-таки, как плохо, что впереди еще целый вечер, а потом - и весь завтрашний день, когда ему будет совершенно нечем заняться. И кто только придумал такую программу?! Кажется, он сам. Тогда ему казалось, что после изматывающего марафона встреч и поездок не помешает день отдыха, а вышло, что это будет, похоже, день тягостных раздумий...
Раэнке неслышной мышкой проскользнула в кабинет и устроилась за его спиной. Она молчала так уютно и сочувственно, что Кэноэ показалось, будто ему и в самом деле стало легче.
Хотя, возможно, это ему только показалось.
Глава 85. Лабиринт сомнений
13.04.5374 года
Наступление нового дня не принесло Кэноэ облегчения. Депрессия не только не исчезла, но и дополнилась противной ноющей головной болью. Полночи он вертелся на постели - в голову упорно лезла какая-то муть, и только под утро забылся неспокойным, наполненным кошмарами сном, оставившим после себя ноющее чувство тревоги.