Одиночество вдвоем

– Это, - я задумчиво хмурю брови, когда читаю вывеску.
– Твой отец - механик?

– Ага, - не заинтересованно отвечает Дилан.

– Это автомастерская?

– Да.

– Вы живете прямо в мастерской?
– не отстаю, ведь это кажется мне удивительным.

– У тебя слишком много вопросов, - его это раздражает, но не затыкаюсь:

– А почему мастерская здесь? Не логичнее было бы построить её ближе к дороге?

– Отец открыл её для тех, кто живет за городом, в деревнях. И сюда приезжают, ведь стоит всё не дорого, как раз для сельчан, - отвечает так, будто по бумажке читает. Видимо, не раз слышал это от отца.

– Здорово, значит, это что-то вроде семейного бизнеса?
– расправляю плечи.

– Это его бизнес, а не мой, - жестко отвечает.

– Понятно. Дела, наверно, не “идут в гору”?
– Дилан резко тормозит, поэтому задеваю его плечом. Парень поворачивается, раздраженно выдыхая:

– Я разрешу тебе остаться, если заткнешься.

Я возмущенно усмехаюсь:

– Но ведь я…

Дилан затыкает меня, поднимая палец:

– Несколько правил, ясно?

– Правила? Серьезно? Мне не пять лет, - развожу руки в стороны, выдыхая.

– Во-первых, громко не говори в доме, - начинает, игнорируя мое возмущение, поэтому сдаюсь, отводя глаза.
– Во вторых, не ходи одна по дому…

– У вас там призраки что ли?
– пытаюсь сбить его серьезное выражение, но парень не меняется в лице, продолжая:

– Я не шучу. Не ходи. Одна. По дому, - проговаривает каждое слово отдельно, делая шаг ко мне, повторяет.
– Не болтать громко и не ходить одной. И еще, постарайся не светиться возле моего отца. Не говори с ним, даже на глаза лучше не попадаться, ясно?

– Как всё опасно, - по-прежнему отшучиваюсь. Дилан вздыхает, качая головой. Тянет дальше.

Спешу за ним. С чего такие правила?

Мы подходим к темному строению. Я внимательно оглядываюсь. Сквозь пыльные стекла ничего не разглядеть. Дилан давит рукой на дверь, открывая. Я захожу за ним, понимая, что внутри холоднее, чем на улице. Здесь не свежо. Пахнет сыростью и плесенью. Пыльные столики, грязный пол. Кажется, здесь давно не проводили уборку.

В горле першит, поэтому кашляю, за что Дилан награждает меня сердитым взглядом. Я хмурюсь, отводя глаза. Впереди, рядом со служебным входом, выделенное для кассы место. Я провожу пальцем по столику, собирая пыль. Вновь чихаю, потирая нос.

– Дилан?
– голос настолько хриплый, что невольно наружу вырвался кашель. Дилан тормозит, когда из-под стойки вылез полноватый мужик. Его лицо худощавое, что никак не сочетается с пивным животом, щеки красные, а глаза впалые, темные, без просветов. Одет в клетчатую рубаху и широкие джинсы. Его взгляд медленно скользнул с Дилана на меня. Подносит бутылку ко рту, чмокая губами.

О’Брайен усмехается:

– Ты два дня валялся там? А я уж обрадовался, что ты помер.

Но мужчина не слушает. Он делает пару шагов. На большее его не хватает. Покачивается, прищурившись. Смотрит на меня.

Между ног ударила боль. Я еле сдержалась, чтобы не согнуться пополам. Но опускаю лицо, разглядывая плиточный пол.

– Сколько… - его голос бьет по ушам, вызывая не самые приятные ощущения.
– Сколько тебе лет?

Я хмурюсь. Смотрю на него.

Стоп, то есть он даже не поинтересовался, как меня зовут, а про возраст спросил? В чем смысл?

– Губу закатай, - с отвращением шепчет Дилан, дергая руку. Я направляюсь за ним, продолжая хмуро смотреть на мужчину.

Парень толкает дверь. Перед нами не такой длинный темный коридор. Я ориентируюсь в темноте, поэтому спокойно продолжаю идти. Кашляю, ведь в горле всё еще першит.

Поднимаемся по лестнице на второй этаж.

– Это был твой отец?
– задаю вопрос.

– А что, не похожи?
– он пускает смешок.

– Совсем нет, но если продолжишь принимать наркотики, то, возможно, преобразишься, - я впервые сказала об этом так. Ему в лицо. Кажется, эта тема не по душе парню, поэтому он ничего не отвечает.

Второй этаж не такой просторный, как первый. Я вижу приоткрытую дверь в ванную. Ещё одна дверь находится справа от нас. Здесь нет ламп. Дилан тормозит у двери, роясь свободной рукой в карманах. Вытаскивает ключ, вставляя в замок.

– Я и правда чувствую себя первооткрывателем, - улыбаюсь, но парня это не веселит. Он сглатывает, открывая дверь. Я непринужденно заглядываю внутрь, удивляясь: здесь не такой грязный пол, как на первом этаже, на столе и комоде свалены вещи, полки покрыты слоем пыли.

Но не это притягивает взгляд.

Рисунки. Белые стены исписаны баллончиками, у окна подвешены разноцветные стеклянные пластинки разной формы. Видимо, кто-то специально повесил их туда, ведь свет из окна падает на них.

Я тут же подхожу к ним, чтобы потрогать.

– Эй, - игнорирую Дилана, касаясь пальцами стекла. Они со звоном бьются друг о друга. Я оборачиваюсь, разглядывая стены:

– Ты или твоя сестра?

Дилан взглянул на меня, замявшись:

– Сестра, - он нервничает?

– Красиво, - вспоминаю.
– Кстати, куда она уехала?
– поворачиваюсь к нему лицом.

– Далеко, - обрезает этот разговор, подходя ближе.
– А теперь, освободи мою руку.

– Сначала, я прицеплю тебя к кровати, - обламываю его.

– Что?
– Дилан явно не на это рассчитывал.

– Я должна обыскать твою комнату, ванную и первый этаж, - напоминаю.
– Или ты облегчишь мне задачу, и сам расскажешь, где всё лежит?

Дилан закатывает глаза:

– Мне даже отлить нельзя?
– щурится, а я сдерживаю смешок:

– Пока нет.

Парень покусывает губу, притоптывая ногой:

– Окей, - потирает подбородок, кивая в сторону стола, и направляется к нему, таща меня за собой. Роется в вещах. Я напряженно слежу за ним и реагирую, выхватывая пакетик из его рук. Дилан поднимает еще пару вещей. Шприцы. Три штуки и пара флакончиков с непонятной для меня жидкостью. Беру их.

Дилан поворачивается ко мне лицом:

– В ванной нет.

Я с недоверием смотрю на него, поэтому он объясняет:

– Если ты хранишь что-нибудь вне комнаты, то отец это находит и забирает, - разводит руки в стороны, опуская их.
– Теперь я могу принять душ?

Я сжимаю губы. Роюсь в карманах, находя маленький ключ. Пара щелчков - и мы оба, наконец, свободны. Потираем запястья. Так гораздо лучше.

Я оглядываюсь, пока Дилан подходит к шкафу, открывая. В этой комнате есть кровать и диван.