Одиночество вдвоем

Слабость, апатия, моральный упадок.

А Эви наоборот чувствовала прилив сил, но её пробил озноб. Простудилась. Девушка даже с охотой подносила ведро, помогала парню пить воду. Ей не впервой. Эви какое-то время заботилась о маме, поэтому опыт сиделки имеется.

Ник же вел себя странно. Нет, он принимал участие в помощи, заставлял Эви лечь, поспать, ибо ей нужно восстанавливать силы. Парень знал, что это ей необходимо. Так же его беспокоило состояние друга, ведь ломка у того проходит не так, как в прошлый раз.

Но больше всего темнокожий волновался, что взрослые решат позавтракать дома, не заезжая в ресторан, чтобы сэкономить и время, и силы.

Парень спустился вниз, чтобы налить холодной воды, ведь Дилан опять начал хрипеть. Ник проигнорировал взгляд Хлои. Девушка сидела за столом, попивая чай и играя в телефон. Она проследила за ним, молчала, пока он наливал воду, но затем выдавила:

– У тебя есть чувство гордости, братец?

Тот громко ставит стакан на столешницу, оборачиваясь. Смотрит на сестру, которая продолжает нажимать пальцами на экран телефона.

– Эта Эви, она дочь мистера Дулгаза, - улыбнулась, не отрываясь от игры.

– И что?
– Ник играет в дурака.

– Неужели ты настолько зависим от похвалы со стороны родителей? Когда для себя жить собираешься?
– Девочка прикусывает губу, ведь проигрывает.

– Эви мне нравится, - Ник произносит без запинки. Хлоя лишь кивает головой, издеваясь:

– Ага, ага, а я - бабушка Бэтмена.

Темнокожий берет стакан, закатывая глаза от раздражения и усталости. Направляется в коридор, не желая больше слушать сестру, которая была чересчур болтливая для своего возраста. Нику не позволялось много говорить в его двенадцать лет.

– Так жаждешь угодить родителям?
– Успевает бросить в спину Хлоя, и Ник пропускает удар.

***

Уже который час без сна провожу в раздумьях. В общем-то, успела уже несколько раз сменить отношение к Нику и кретину Дилану, но в итоге поняла, что не могу злиться или осуждать. Парни помогли мне, приехали. Ник разрешил остаться, поэтому я не имею права возникать. Это их дружеские отношения, пускай сами разбираются, не мое это дело.

Меня волнует другое. Куда податься? Ко мне домой нельзя. Нет, я хорошо осознаю, что долго бегать не смогу, но и побыть дольше на свободе хочется.

И Дилан. Кто-то должен присмотреть за ним. Таких, как он, необходимо держать под контролем.

Невольно начала кое-что осознавать. Мои мысли, то, о чем я думаю. Они изменились. Раньше я все время думала об отчиме, о том, что должна успеть, должна не опоздать, должна встать вовремя, должна всё выкладывать ему. Должна. Должна. Должна.

Меня будто не существовало. Я была никем.

Мой разум словно был охвачен страхом к нему.

Неужели, я настолько морально не устойчивая? Не сильная. Ибо отчим смог даже проникнуть в мое сознание, подчинить его себе.

Теперь я не думаю о нем. Серьезно. Шок прошел, адреналин не играет в крови. Страх и паника позади. И я сижу, спокойно и ровно дышу, даже когда вспоминаю отчима. Хотя…

Сжимаю одну ладонь между колен. Это очень странно, но от мысли о нём, от мысли, что какой-нибудь мужчина будет касаться меня, внизу живота чувствуется боль. Сильная, будто мне медленно вводят иглы в кожу живота и между ног.

Сижу на кровати, жду Ника с водой. Дилан выглядит лучше. И, кажется, приходит в себя. Ему легче?

Наконец, возвращается Ник. Парень хмурит брови. Недоволен чем-то или устал. Скорее второе.

Я шарахаюсь, слезая с кровати, когда О’Брайен двигается. Неожиданно, будто ему и не было плохо. Садится, протянув свободную ладонь. Берет стакан с водой. Пьет.

Его прикованное запястье покраснело. Останется синяк, я думаю.

– Эви, - Ник обращается ко мне, растирая холодные ладони.
– Хочешь что-нибудь поесть?

Качаю головой. У меня нет аппетита.

– Может, чай или кофе?
– Настаивает.
– У нас есть черный.

– А зеленый?
– Я немного взбодрилась, что не мог оставить без внимания Ник. Парень улыбнулся:

– Да, есть, тебе сколько ложек сахара?
– Уже потихоньку направляется к двери.

– Я пью без сахара, - отвечаю, на что слышу фырканье Дилана.

Что ж, если он ворчит - то точно в порядке. Оклемался Халк.

– За фигурой следишь?
– Ник интересуется, роясь в карманах, ведь его телефон начал звонить. Оборачивается, отклоняя.

– Ты какую фигуру имеешь в виду?
– Дилан ставит стакан на тумбочку, хрипя.
– Одни кости.

Теперь уже я ворчу. Складываю руки на груди, переступая с ноги на ногу. О’Брайен потирает свободной ладонью лицо, давит на глаза. Поднимает голову, взглянув на друга, словно рассчитывая, что по выражению лица того сможет понять, что творилось всю эту ночь. Ник стоит напротив кровати, так же сложив руки. Постукивает пальцем по локтю, демонстрируя свое недовольство. Поднимает брови, интересуясь:

– Лучше?

– Определенно, - Дилан хрипит, касаясь пальцами челюсти, и корчит лицо.
– Черт возьми…

– Да, мне пришлось тебе врезать, - объясняет Ник, подходя к кровати.

– У меня рука затекла, отцепи, - кивает на прикованную руку.

– Нет, - темнокожий отказал, чем вызвал непонимание на лице Дилана.
– Мы кое о чем договоримся, тогда отпущу.

О’Брайен оттягивает нижнюю губу, щурясь. Его веки опухли и приняли какой-то неестественный темно-фиолетовый оттенок, бледная кожа больше не покрывается капельками холодного пота.

– Ого, - Дилан опирается спиной на подголовник кровати, немного наклоняет голову, отчего его взгляд становится темнее.
– Ну, и? Чем удивить меня вздумал?

– Ты знаешь, что я не могу оставить тебя, потому что…

– Потому что родители и бла-бла-бла, - перебивает Дилан, прикрывая глаза то ли от усталости, то ли от боли.
– Дальше?

– Поэтому я хочу, чтобы за тобой кто-нибудь приглядел, - Ник пытается говорить осторожней, чтобы Дилан сам додумался. Темнокожий садится на край кровати, сгибаясь. Ставит локти на колени, потирая ладони. О’Брайен смотрит на него, дав понять, что не вникает в суть. Ник переводит на меня взгляд, затем вновь на друга, который возмущенно приоткрыл рот: