Одиночество вдвоем

Скрип.

Парень настолько четко слышит его, что чуть не глотает свой язык, вот только дверь ванной не скрипит. Этот противный звук издает дверь комнаты Эви. Она проснулась?

Дилан не стал мочить полотенце, медленно, с некой опаской, подойдя к двери. Толкает её пальцами, выглянув в коридор, рассчитывая увидеть на пороге комнаты болеющую девушку, которая осыплет его вопросами. И как он объяснит, что собирался делать? «Я хотел немного сбить твой гребаный жар», - ага, предельно мило, что аж тошнит. Это совсем не в стиле Дилана О’Брайена.

Но в дверях никого, хоть та и раскрыта шире, чем была. И парень не знает, расслабиться ему или напрячься ещё больше. Ветер? Нет, окна никто вроде не открывал, хотя, кто знает. Вернулся её отец? Но парень не слышал, как хлопнула входная дверь.

Дилан не стал мучить себя догадками. Он собрал все свои мысли, выбросил из головы и медленно начал перебирать ногами, подходя к порогу комнаты Эви, надеясь, что это всё-таки сквозняк «шалит». Опирается рукой на стену, заглядывая в помещение. И первое, что бросается в глаза, — это высокая темная фигура, медленно подходящая к кровати девушки. О’Брайен не долго думает, не выжидает, сделав резкий уверенный шаг, переступив порог, и хлопает по выключателю, вовсе не щурясь от ударившего в глаза яркого света.

И мужчина с сальными волосами, собранными в хвост не стал морщится. Они оба уставились друг на друга, правда, выражая совершенно разные эмоции.

Дилан хмурит брови, медленно опуская взгляд на руку мужчины, которая сжимала тонкое запястье Эви. Та начинает морщиться, ерзая на кровати. Свет лампы раздражает, заставляя её приоткрыть глаза, но тот же замереть прекратив дышать. Её взгляд «замерз» на стене.

О’Брайен заморгал, сощурив веки, и, наконец, выдавил из себя:

— Не понял.

========== Глава 13. ==========

В комнате нет часов, но их нервное тиканье было бы как раз кстати. Эви не может моргать, не может заглатывать воздух, боится как-то проявить свое бодрствование, хотя всем и без того ясно, что она не спит. Ей не нужно было время, чтобы понять, чьи пальцы касаются её в темноте. Это словно ночной кошмар, медленно переходящий в реальность. И девушка лежит, мучаясь от ожиданий, ведь холодные пальцы мужчины ногтями впиваются в белую кожу. В голове ни одной мысли. Просто ледяной ужас, въевшийся в грудную клетку и раздирающий плоть изнутри. И гробовое молчание, повисшее в воздухе после слов парня, который поставил руки на талию, не меняясь в лице:

— Хей, папаша, а ты чего в комнату входишь?

Вопрос ставит в тупик не только Эви, но вызывает у отчима более сильные отрицательные эмоции:

— Ты кто, и что делаешь у меня в доме?! — Голос срывается, а девушка вздрагивает на кровати, сильнее прижимая колени к груди, отчего мужчина нервно кусает губу, злясь. — Ты его привела?! — Грубо дергает её руку, но Эви не издает писка.

— Вообще-то, ваша дочь уже вполне взрослая, для того, чтобы приводить парней к себе, — Дилан хмуро смотрит на то, как трясутся пальцы Эви.

— Это мой дом! И я решаю, кого впускать, кого - нет! — Выпаливает с возмущением, плюясь слюной. Отчим в ярости. Нет, это больше. Намного сильнее. Он готов разорвать мелкую дрянь, что не подает ни звука, лежа без движения. Чего она ждет? Чертова…

— Тогда думать нечего, — О’Брайен спокойно перемещается по комнате, подходя к кровати. — В таком случае мы уйдем, — с натянутой улыбкой опускает взгляд на руку мужчины. — Будь добр, отпусти.

Отчим краснеет. На его висках четко выделяются толстые вены, а из носа противно течет. Мужчина сильнее сжимает больное запястье девушки, всё же заставляя ту жалко пискнуть. Дилан довольно резко схватил отчима за кисть руки, из-за чего тот на секунду опешил, но после его лицо исказилось, вот только не проронил ни слова, не моргая уставившись в ответ на парня, который продолжал нагло улыбаться:

— Ты делаешь ей больно, — сжимает его руку. — Отпусти.

И тут совершенно внезапно мужчина меняет тактику. Он разжимает пальцы, продолжая ругаться, но посыл иной:

— Я так переживал за тебя! — Кричит на Эви, у которой от его слов началась тошнота. — Так сложно позвонить?!

— Не кричи на неё, — Дилан щурит веки, искоса смотря на мужчину, который рыкнул на него:

— Я сам знаю, как мне общаться с моей дочерью! — Осматривается, вновь со злостью смотря на Эви. — А убраться ты не думала?! Не стыдно за такой свинарник? Завтра, когда этот, — кивает на О’Брайена, — уйдет, уберешь здесь всё!

Дилан не сдерживает наглый смешок, сунув руки в карманы джинсов:

— А кто сказал, что я собираюсь уходить? — Парня явно забавляет реакция со стороны мужчины, поэтому он не думает останавливаться на уже сказанном, продолжает нападать. — А почему ты входишь в её комнату? Разве в таком возрасте ей не полагается собственное пространство? Она ведь девушка, — он даже не дает мужчине возможность вставить слово. — Тут у двери есть замок, а ключ я не нашел, — сует ладони в карманы джинсов и довольно улыбается, принимая расслабленную позу. — Отдашь их?

Темные, практически черные зрачки отчима опустились на еле дышащую от ужаса Эви. Девушка молчит. Она не встревает. Боится последствий.

Дилан протягивает ладонь, уверен, что ключи есть, а если они не у Эви, то у кого же ещё? Замок-то имеется.

Мужчина скрипит зубами, не только от злости, но и оттого, что какой-то мальчишка вынуждает его мяться, сомневаться в своих действиях. Отчим действительно думает, как повести себя менее подозрительно, но ничего толкового в опьяненную яростью голову не приходит, кроме как отдать. Да, черт подери, отдать ключи, которые принадлежат ему. Все в этом доме принадлежит ему.

Эви принадлежит ему.

Кажется, девушка окончательно теряется, когда слышит звон ключей. Он отдает? Он поддается?

Дилан с той же раздражающей улыбкой забирает ключ, рассмотрев его:

— Что ж, теперь можешь идти, — он серьезно? Мужчина явно зол, а парень не думает прекращать подливать масло в огонь. О’Брайен жестом «приглашает» его выйти, и тот идет. Идет, хоть и громко топая, молча, но громкие, тяжелые вздохи переполняют комнату. Эви хмурит дрожащие брови, немного приподнявшись на локоть. Смотрит пораженно в спину отчиму, который в тупике. Впервые в такой ситуации. Впервые ему лучше сдаться, притихнуть, ведь он знает. Знает, что ещё не всё потеряно, ведь Эви не рассказала. Мужчина уверен, что девушка никогда и не сможет этого сделать.

Отчим не бросает взгляд на Дилана. Не хочет видеть этого сопляка, но сжимает кулаки, когда тот не дожидается, хлопая дверью, которая бьет мужчине по спине, вынуждая сделать большой шаг в коридор.

И щелчок.

Громкий, оглушающий. Вены на висках вот-вот разорвутся, пот стекает ручьями по лбу, мокрые волосы прилипают к коже. Руки трясутся, пальцы дрожат, а сердце стучит с больной для организма скоростью.

Взгляд безумца.

Он убьет.

Убьет его.

Эви слабо разинула рот. Смотрит на дверь. Запертую. Слова застревают в глотке, хотя она бы никогда не произнесла их вслух, но желание рассмеяться в голос переполняет. Трясучка прошла, правда боль в животе не утихла, но сердце приятно ноет от этой маленькой победы.