Одиночество вдвоем

Дилан даже не оборачивается. Он достает ключ, вставив его в замок, и открывает дверцу, разблокировав все остальные. Толкает Эви к пассажирскому сидению, замечая, как она трясется от холода. Или, быть может, от страха?

Звонкий грохот. О’Брайен садится на водительское сидение, изгибая брови и наблюдая за тем, как отчим Эви яростно выбивает стекло, срываясь с места, и исчезает с поля зрения, хоть и ненадолго, но времени достаточно, чтобы Дилан завел автомобиль, выехав на дорогу.

Мужчина выскакивает через входную дверь, помчавшись к ним, но О’Брайен давит на педаль газа, после чего машина трогается с места, набирая скорость. Дилан всё время бросает взгляд назад, качая головой:

— Вот, просто… — шепчет, взглянув на Эви, которая сутулится, прижимая ладони к ушам, и покачивается в разные стороны, тихо шмыгая носом, и сжимает ноги, касаясь лбом коленей.

Дилан отворачивается, уставившись на дорогу:

— Охереть с вас можно…

***

Ворвавшийся в одну из палат больницы мужчина выглядел обезумевшим. Он ничего толком не объяснил, просто начал кругами бродить по помещению, вокруг кровати, рядом с которой стояла высокая, привлекательная женщина, застегивающая свою блузку. Она встряхнула волосами, бросив на гостя взгляд:

— Ты бы себя видел.

У мужчины сбилось дыхание. Он указывает пальцем на женщину, шмыгая носом:

— Она… Она ушла, сбежала! — повышает голос, начиная вертеться на месте, распространяя неприятный запах пота. Женщина смотрит в зеркало, поправляя прическу:

— И что?

— Ты не можешь уйти сейчас! Дай мне вновь взять вверх над ней! — мужчина подходит ближе к ней.

— Не кричи, это больница, — она невозмутима. — К тому же, я уже сказала, меня это не касается, — переводит на мужчину равнодушный взгляд. — Она не моя дочь.

От лица Дилана.

Мне самому непонятна собственная реакция. Вся эта ситуация, фотографии, видеозаписи — всё это напомнило мне о том, что произошло с Дженни, вот мне и снесло крышу. Первое, что пришло в голову, — это тупо бежать. Даже ломка оставила меня, так что сейчас не ощущаю ничего, кроме тошноты, ведь продолжаю бороться с всплывающими в голове сценками из видео с участием Эви, которая стоит сейчас позади меня, меняя одежду. Прижимаюсь лбом к прохладной стене, понимая, что как бы хреново у меня дома не было, здесь гораздо легче дышать.

— Всё? — не знаю, зачем тороплю её, скользя зрачками к краям глаз.

Эви молчит. Уже который раз. Ничего не отвечает, но я слышу, как она вытирает тело полотенцем, натягивая одежду Дженни, которая до сих пор пылится у меня на полках в шкафу. Не могу избавиться от неё. Шуршание. Судя по скрипу — Эви забралась на диван, значит, переоделась. Оборачиваюсь, всё равно с опаской, но девушка уже укуталась в одеяло, повернувшись ко мне спиной. Глубоко и тяжело дышит, прерываясь на сухой кашель. Полотенце и мокрая одежда лежит на полу. Подхожу ближе к дивану, собирая вещи, и бросаю на тумбочку, не желая покидать сейчас комнату. Перебираю пальцами.

Теперь всё гораздо сложнее. Я совершенно не знаю, как вести себя с ней.

Сажусь на пол, прижимаясь плечом к мягкому краю дивана, и кладу на него руку, не касаясь спины девушки, хотя та всё равно двигается дальше от меня, правда, мне достаточно задать один вопрос, который сразу заставляет её обернуться:

— Что с твоей мамой? — помню, что она упоминала её, но я был слишком занят, спасая её задницу, так что не обратил толком внимания.

Эви переворачивается на бок, лицом ко мне, руки укладывает на подушку, медленно моргая. Молчит, кажется, уходя в свои мысли, но вздыхает, всё-таки начав шептать:

— Она больна, — не смотрит мне в глаза, начиная потирать пальцем ткань наволочки. — Отчим спонсирует её лечение, — больше ничего не объясняет, лишь хмуря брови. — Ты зашёл в его комнату, — не вопрос, а утверждение. Киваю головой, откашливаясь, но Эви вновь не дает мне вставить слово, нервно усмехаясь краем губ:

— И как? Понравилось? Небось, успел что-то посмотреть из его коллекции, — шепчет с отвращением в голосе.

– Вы, мужики, любите ведь всё это.

Закатываю глаза, вновь подавив чувство тошноты в животе, но не стал ничего ей отвечать. Мне незачем что-то доказывать кому-то, тем более девушке, которая вновь отворачивается от меня, полностью накрывая себя одеялом. Смотрю краем глаза на неё, вытерев потные ладони о ткань джинсов, и решаю оставить её в покое. Поднимаюсь, возвращаясь к своей кровати, и сажусь на её край, вынув телефон из кармана. Листаю пропущенные вызовы от Ника, а так же список сообщений, в которых он продолжает твердить о том, что Эви будет гораздо лучше у него.

Ложусь на спину, уставившись в потолок, и пытаюсь отогнать всю полученную за этот день информацию, правда, начинаю задумываться над тем, чтобы отправить Эви к Нику, ведь с ним не поспоришь. Что могу сейчас дать ей я? Я толком поговорить с ней не могу, а родители Ника могут помочь ей справиться с этой ситуацией, так что…

Поднимаю руку, уставившись на экран телефона, но не спешу набирать номер друга.

«Может, ей нужен Бэтмен?»

========== Глава 15. ==========

Комментарий к Глава 15.

Ох, не знаю, что вышло…

У меня сегодня др, а день паршивый. Думала, что хоть писанина поднимет настроение, но чёт как-то не.

Всех с прошедшим праздником, ребят.

Было вполне достаточно десяти.

Десяти секунд, чтобы понять, что Она не вернется за мной.

Десяти секунд, чтобы осознать свою незначимость в жизни близкого человека.

Десяти секунд, чтобы расслышать дыхание за спиной.

Десяти секунд, чтобы скрип половиц под тяжестью огромного тела дошел до ушей.

Десяти секунд, чтобы потная ладонь коснулась моего плеча.

Десяти секунд, чтобы прекратить дышать.

Десяти секунд, чтобы перестать быть ребенком.

Десять.

Мне было десять.

***

Его тошнило.

Блевал, опустошая желудок, проводит около унитаза больше суток, еле перебарывая в себе безумную злость, ярость, от которой всё его сознание мутнеет. Мужчина качается под воздействием сильного алкоголя. Рыгает, кашляя, и толкает дверь комнаты Эви, переступая порог, о который спотыкается, удержавшись за край стола. Еле заставляет себя идти дальше, к намеченной цели, ведь это необходимо ему, как кислород. Распахивает шкаф, стоящий у стены, и хватает с вешалки первую попавшуюся вещь, прижимая её к лицу, и вдыхает аромат. Но этого не достаточно. Нужно больше. Слабый запах не вызывает чувства эйфории, не побуждает кожу покрываться мурашками. С ненавистью мужчина бросает вещь на пол, делая пару шагов назад, чтобы растоптать её ногой, но его взгляд, хоть и опьяненный, но замечает возле кресла бумажник. Он наклоняется, что-то нашептывая, берет находку в руки, принимая былое положение. Не медлит, раскрывая бумажник.

«Дилан Джуниор О’Брайен».

***

От лица Эви.

Тыкаю. Осторожно, но, не боясь сделать это грубо, хотя эта черта мне не свойственна. Пальцем нажимаю на потный лоб парня, который всю ночь ворочался то ли от кошмара, то ли от ломки. А, может, его одолело всё разом. Это не важно. Он выглядит ужасно: бледное, мокрое лицо, горячий лоб, опухшие веки, темные круги под измученными глазами, которыми он уставился на меня, вздрогнув от очередного моего прикосновения. Я убираю руку, сделав шаг назад от его кровати, Дилан пытается восстановить дыхание, садится, еле сгибая ноги в коленях, прижимает ладони к лицу, ещё несколько секунд оставаясь неподвижным. Его грудь быстро поднимается и опускается. Трет виски, подняв на меня глаза: