Одиночество вдвоем

— Ну, поехали, — слишком просто. — Кофту только надень, — берет всё необходимое, направляясь в мою сторону, а я морщу лоб с непониманием:

— Жарко ведь.

Дилан явно не ожидал от меня этих слов, поэтому тормозит, мучительно пристально смотря в глаза, пока не убеждается в том, что я правда не вижу необходимости.

— В зеркало глянь, — резко обходит меня, спускаясь вниз, а я топчусь на месте, хмуро смотря перед собой, после чего бросаю взгляд в спину парня, медленно подходя к небольшому зеркалу, что висит на стене рядом с полками, и с каждым сделанным шагом в моей глотке всё больше скапливалось неприятных комков, что давят на стенки шеи изнутри.

Совсем позабыла об этом…

На мне майка, так что плечи и руки открыты. Кожа покрыта синяками, ссадинами и шрамами, оставленными ещё в детстве.

Моргаю, чувствуя, как не могу вдохнуть.

Ведь понимаю.

Как бы далеко я не убежала, прошлое остается со мной. Мне никогда не избавиться от него. Как и от себя.

С ужасом смахиваю слезу, что нагло вырвалась наружу, и с болью проглатываю комок в горле, поспешив к шкафу. Распахиваю дверцы, взглядом ища тонкие кофты, и нахожу одну, в полоску, которую тут же натягиваю на себя, дабы поскорее скрыть отметины с собственных глаз.

Только удалось почувствовать себя свободной, как цепь на шее рывком потянула меня обратно ко дну.

Сжимаю ткань кофты, сутулясь от кольнувшей внизу живота боли, которую до этого не ощущала в полную силу, и дышу. Глубоко и тяжело, чтобы запастись кислородом, вдруг от растущей паники не смогу нормально дышать.

Прикрываю веки, ощущая легкое касание холода, который проникает под ткань одежды, вонзаясь в тонкую кожу.

***

Полицейский участок — не место для отдыха. Носящиеся по коридорам вечно занятые люди, неумолкающие звонки телефонов, несобранные новички и практиканты, вечно хмурый шериф со шрамом на лице, из-за которого его стараются обходить стороной и не злить лишний раз.

У широкого стола каждый день толпятся люди, и, наконец, пришла очередь мужчины, который несся сюда, переполненный сомнениями.

Ему нужно узнать больше об этом Дилане О’Брайене.

***

Через открытые окна в салон автомобиля, где ощущаю себя комфортно, проникает теплый осенний ветер, треплет мои волосы, которые придерживаю руками, укладывая на плечо. Сижу на переднем сидении рядом с Диланом, от которого теперь пахнет гораздо лучше. Он молча поглядывает на меня, пытаясь особо не отвлекаться от дороги. Кажется, хочет о чем-то спросить, но вместо этого лишь вздыхает:

— Выглядим, как парочка бомжей.

Слабо улыбаюсь, смотря на деревья, мимо которых несется машина:

— Мне нравится.

— Не сомневаюсь, — как-то с былым раздражением подмечает, шмыгнув носом. Перевожу на него свой взгляд, хмурясь:

— Ты что-то хочешь сказать?

— С чего бы? — В ответ опять вопрос. Это его особая тактика — уход от расспросов.

— Ты часто пыхтишь и вздыхаешь, всё время поглядывая на меня, вот я и решила, что у тебя шило в одном месте, — подмечаю, чем вызываю усмешку на его лице:

— Да, мне есть, о чем с тобой поговорить, но лучше потерплю это самое «шило» до тех пор, пока ты сама не захочешь выговориться.

Вновь смотрю в окно, складывая руки на груди. Вряд ли у меня появится желание обсуждать нечто подобное, и да, я поняла, какая именно тема его интересует, но не готова. Морально не готова вновь процеживать всё через себя, дать мыслям и воспоминаниям, ощущениям захватить рассудок. Мне нужно ещё время.

Стекло окна медленно начинает подниматься, поэтому в недоумении смотрю на парня, который хмурит брови, выдав:

— Что? Сама ведь на здоровье жаловалась.

Не нахожу слов, поэтому просто устремляю свой взгляд на дорогу, странным образом замечаю, что мне всю жизнь диктуют, что и как делать, даже сейчас, когда хочу насладиться ветром, меня обламывают. С этой мыслью вздыхаю, ерзая на сидении, чтобы удобнее устроиться.

***

Явно напряжен. Нервно стучит пальцем по рулю, поглядывая на девушку, которая, словно чувствует каждый брошенный в свою сторону взгляд, поэтому слегка растеряна, ведь не знает, как теперь реагировать на любые действия со стороны Дилана. И он сам уже готов кусать ногти, переживая, что мог оттолкнуть Эви от себя. Его необычным образом тянет к ней. Но и отталкивает. Стоит ему вспомнить о том, через что ей пришлось пройти, как появляется отвращение к самому себе, как к человеку мужского пола.

«Её нельзя трогать», — вот, что терзает О’Брайена.

Эви неприкосновенна, он не имеет права даже смотреть на неё, что в последнее время делает постоянно, и корит себя.

Нельзя.

Эви шевелит ногами, зажимая между ними ладони, что не оставляет без внимания Дилан.

Нельзя.

Девушка наклоняет голову, чтобы размять шею.

Не смотри на неё, блять.

— Дилан! — Эви кричит, хватая парня за запястье, и тот внезапно приходит в себя, словно на несколько секунд пропал в глубинах своего сознания, полностью забыв об управлении. Крутит руль, успевая избежать столкновения с деревьями, что стояли вдоль дороги. Эви начинает быстро глотать воздух, отходя от шока, в то время как Дилан даже не в полной мере осознал, что произошло.

Он хмурит брови, задумчиво смотрит на дорогу, опуская взгляд на пальцы девушки, которыми она сжимает его запястье, сглатывая. И убирает руку, сильнее зажимая обе ладони между своих колен, чтобы перебороть возобновившуюся от скачка давления боль. Прижимается лбом к стеклу, все-таки взглянув с волнением на Дилана:

— Ты в порядке? У тебя опять ломка начинается? Может, вернемся?

— Эви, замолкни, — просит, не грубо, но растерянно.

Девушка виновато опускает голову, больше не пытаясь заговорить с ним, понимает, что ни к чему это не приведет, только больше раздражения вызовет. Именно поэтому замолкает, уйдя в свои мысли, в то время как Дилан еле сдерживается, чтобы не дать себе по лицу.

И что за черт с ним происходит?

Нет, его не ломает. Просто, всё происходящее — неправильно. Взгляды, касания. Ему нехорошо даже от мысли, что они дышат одним воздухом.

— Извини, — вырывается у него, ведь не хочет еще больше оттолкнуть Эви от себя, но в ее ответном тоне не слышит злости:

— Ты в порядке? — Это не должное. Дилан пожимает плечами, скользнув языком по сухим губам. Неловко.

— Думаю, ты просто голоден, — Эви слабо улыбается, вдруг вспоминая о пристрастии Дилана к еде, и это так же положительно влияет на парня, который усмехается, взглянув на девушку. Та улыбается шире, не пытаясь предотвратить контакт глазами, как поступала раньше.

Как раньше.

Уже ничего не будет, как раньше.

***

Магазин и заправка находились даже не в городе, где-то на окраине, что очень даже мне по душе. Не могу точно объяснить, из-за чего именно я ощущаю себя «в своей тарелке» здесь, но одно знаю точно — я бы ни на что не променяла это место, ни на какие дорогие хоромы или квартиру со всеми удобствами. Мне нравится то, как моя жизнь выглядит сейчас. А Дилан этого не понимает, хотя я безумно благодарна ему за всё это.

Небольшое одноэтажное строение с виду старое, но пахнет внутри этих светлых стен приятно — запах горячей выпечки смешивается с ароматом кофе, от которого текут слюнки, хотя этот напиток мне не нравится. Стоят невысокие, примерно в пол моего роста, стеллажи с полками. Продукты не отличаются разнообразием, но даже при виде них начинает невольно задыхаться от пробудившегося голода. Дилан с особым вниманием выбирает упаковки, проверяя срок годности. Сразу ясно, кто в их семье был ответственен за покупки. Я топчусь и кручусь рядом, пытаюсь не сойти с ума от разнообразия запахов вокруг, О’Брайен даже успевает сделать мне пару замечаний, касающихся того, что не у него одного «шило в заднице», чем явно смешит продавщицу — женщину средних лет с довольно приятными чертами лица. Я не подхожу к ней близко, хотя не чувствую опасности, просто мне нужна гарантия, поэтому бегаю гуськом, или, проще говоря, хвостиком за парнем, который всячески подшучивает по этому поводу.