Одиночество вдвоем

— Если возьмем яблоки, то нужно рассчитать, чтобы успели съесть до того, как испортится, — Дилан кажется мне забавным, когда дело касается житейских вопросов. Он уже взял хлеб, пакетики с чаем, упаковку кофе, всякого рода печенья, чтобы было, что «жевать». Всего берет по чуть-чуть, и меня удивляет то, что, по его словам, это заначка Дженни. Почему она уехала, не взяв с собой накопленное? И почему вообще оставила своего брата? Я ещё много не знаю о Дилане.

Как и он обо мне.

А, быть может, нам и не нужны эти «знания»?

Над дверью магазина висит колокольчик, и он звонко оповестил продавщицу о прибытии новых покупателей, к слову, в помещении до этого были только мы с Диланом. Парень поднимает голову, расслышав мужские голоса, но вошедшие никак меня не волнуют, пока стою позади О’Брайена, который наоборот напрягся.

— Кто это? — Начинаю разглядывать парней, что начали ходить вокруг стеллажей, громко переговариваясь.

— Парни из команды, — с особой брезгливостью отозвался Дилан, аккуратно коснувшись моего плеча пальцами. — Идем на кассу, — хватает несколько упаковок лапши, после чего мы быстро направляемся к доброй на вид женщине, которая с улыбкой начинает пробивать товар. Я всё время оборачиваюсь, рассматривая парней, которые, кажется набрали воды и чипсов, так же поспешив к кассе. Опускаю взгляд на руки Дилана. Он нервно стучит пальцами по прилавку, сутулит спину, с раздражением наблюдая за тем, как медленно работает кассирша.

— О, О’Брайен, — его, наконец, признает один из парней, который первый подошел к прилавку, вывалив на него все продукты:

— Как жизнь? — Его тон мне не по душе.

Дилан выпрямляется, сунув руки в карманы джинсов, и поворачивается ко всем неприятелям лицом, зная, что они всё равно не требуют от него ответа. Я делаю шаг, прижимаясь плечом к спине парня, выглядывая из-за неё.

— Давно о тебе не слышно, мы уж посчитали, что ты помер, — они находят это смешным, поэтому переглядываются, бросив смешки.

Дилан хмуро смотрит на них, отвлекаясь на женщину, которая назвала цену, он решает не уделять внимание тем, кто его выводит из себя, поэтому отворачивается, расплачиваясь. Я искоса смотрю на парней, коснувшись носом предплечья Дилана, когда один из них подмигнул мне. О’Брайен бросает на меня взгляд, перекладывая все продукты в рюкзак.

— Всё бомжуешь? — Удар в спину, и мои губы сжимаются. Почему все пытаются задеть его таким образом?

Мир стал слишком материальным.

— Знаешь, а ведь тебя исключать собираются, — эти слова привлекают моё внимание. Я перевожу взгляд на Дилана, вспоминая, о чем они говорили с директрисой. Он мог учиться, не платя, если состоит в команде по футболу, но сколько тренировок уже пропущено? Если его выгонят из команды, то и школу он не закончит, а значит не сможет никак дальше устроить своё будущее. Это важно. Как ни как, но «корочку» иметь надо, остался ведь последний год.

Дергаю парня за локоть, но ничего не говорю, ибо он игнорирует меня, разворачивается, давя рукой на спину, и заставляет идти мимо компании, которые так и не дождались желаемой реакции с его стороны.

Покидаем магазин, так же быстро направляясь к машине, что припаркована рядом с автобусной остановкой. Молча жду, когда внутри парня всё стихнет и можно будет спокойно это обсудить, вот только, кажется, сделать это будет не так легко.

***

Старая автомастерская выглядит заброшенной, так что мужчина с сальными волосами, пройдя в зал, был убежден, что здесь никого не обнаружит. Он вновь закурил. Вот-вот — и его разорвет на части от бурлящей злости, нет сил терпеть это. Никто не смеет обращаться с ним так, как обошелся этот чертов Дилан О’Брайен.

Не позволит отнять то, что принадлежит ему.

Ходит кругами, дымя, не останавливается, открывая двери, заглядывая под столы и прилавки, надеясь, что может хоть что-то обнаружить. Даже поднял свою тушу на второй этаж, но ничего.

Никого.

Выходит на улицу, быстро бредя к своей машине, чтобы как следует треснуть по ней ногой от собственного бессилия, что изводит его больше чего-либо.

Но тормозит, замирает, разворачиваясь, когда слышит знакомый мужской голос.

Компания двигается в его сторону, и тот, кто идет впереди с битой в руках, харкнул в землю, хрипло повторив:

— Дулгаз?

***

— Почему нет? — Я буквально вбегаю в помещение автодома за Диланом, который только и делает, что отпирается, не желая принимать моё предложение.

— Тебя исключат, — продолжаю, автоматически начиная помогать парню раскладывать продукты по полкам, а тот лишь хмуро качает головой, вздыхая:

— Какая разница, Эви? — равнодушие. Оно страшнее, чем любые другие отрицательные эмоции.

— Дилан, — опускаю руки, хлопнув по краю стола ладонью, и парень, наконец, смотрит на меня, прекратив раскладывать вещи. Стою близко, но не делаю шаг назад, наоборот хочу сохранить это расстояние. Таким оно и должно быть. Облизываю быстро губы, прежде чем заговорить, ведь хочу уверить его в необходимости:

— Последний класс, — начинаю, слыша, как О’Брайен начинает стучать по столу костяшками. — Тебе осталось вытерпеть год, после этого можешь быть свободен, главное сейчас через это пройти, — начинаю нервно потирать руки, видя некий отклик на мои слова со стороны парня.

Он никогда раньше так быстро не «ломался».

— Ты сможешь? — Задает вопрос, который требует точного разъяснения, поэтому хмурю брови:

— В смысле?

— Ты сможешь сидеть здесь? Не скажу, что собираюсь посещать уроки, но насчет тренировок я подумаю, — складывает руки на груди, внимательно наблюдая за моим лицом, будто надеясь, что сейчас я выдам свою неуверенность, но в первую очередь я думаю о нем, о том, что это его будущее, и оно не должно зависеть от меня. Так что невозмутимо киваю головой, словно не понимая, с чего у Дилана вообще созрел такой вопрос.

— Я буду в порядке, — пожимаю плечами, но всё равно не выходит сдержать вздох, сорвавшийся с губ. — Правда, порядок.

Дилан ещё несколько секунд сверлит меня своим недоверчивым взглядом, после чего продолжает раскладывать продукты:

— Я подумаю, — холодно и коротко, но мне этого достаточно.

Киваю, сжимая губы, что растягиваются в слабую улыбку, и убираю локоны волос за уши, помогая парню с едой, который бросает на меня взгляд, еле заметно усмехнувшись.

— Кстати, — беру хлеб в руки, внезапно припоминая. — Завтра ведь воскресенье?

— И? — О’Брайен забирает из моих рук продукт, положив его на полку, после чего закрывает дверцы шкафа.

— Ник говорил, что у вас тренировки по воскресеньям, — медленно разворачиваюсь, чувствуя на себе недовольный взгляд парня. Думаю, он понял мой намек. Лучше начать раньше, вдруг там всё серьезно с отчислением?

Ворчание и бормотание, но ни в мой адрес, а себе под нос — и я уверена, что мне удалось уговорить парня.

Я повлияла на него.

***

***

После нескольких толчков в восемь утра, Дилан сдался, больше не желал терпеть давление со стороны Эви, которая перешла от моральных воздействий к физическим, к чему, конечно, он готов не был. Девушка довольная вскакивает с кровати, отходя к столу, когда парень приседает на кровати, с той самой ненавистью смотря на свой телефон, будто виня мобильный аппарат во всех своих бедах. Кажется, одна Эви была довольна тем, что может заставить кого-то что-то делать, тем более, когда речь идет о Дилане. Горы сдвинуть проще, чем его.

Согретая с вечера вода в термосе позволяет сделать чай и кофе, без которых уже не может начаться утро у этих двоих. Они перемещаются по одному помещению, но не контактируют. Им важно лишь то, что они поблизости, что видят друг друга.

И этого достаточно.

— Я оставлю тебе свой телефон, а сам возьму мобильный Дженни, — объясняет Дилан, зевая и заливая кипяток в кружку. — Мой телефон заряжен, а её — нет. Но есть зарядка, так что я поставлю в школе. Здесь нет электричества, как ты уже поняла.