Одинокие души

должен прикрывать твоё пристрастие к преступлениям?!

– Та девушка, - жестко чеканит Шрам. – Она нас подставила. Не было никакого

изнасилования. Все члены стаи находились в баре!

– Откуда тебе знать? Ты следил за ними в перерывах между рюмками?

– Я всегда за ними слежу!

– Не бери на себя так много, - холодно отрезает мужчина и останавливается в нескольких

сантиметрах перед Стасом. – Ты маленький щенок, который не способен справится даже с

собственной сессией в институте. Чего ты добился? Собрал стаю брошенных собак?

Возьми же себя в руки! Хватит губить свою жизнь!

– Моя жизнь – не твоё дело.

– Я больше не буду тебя прикрывать, и клянусь, - в глазах мужчины огонь. Он поднимает

палец и указывает им на парня. – Клянусь, если тебя посадят за решетку, я не стану

противиться.

– Папа…

– Заткнись, Максим! – взрывается он. – Ты был моей надеждой, но в итоге, стал таким же, как он.

Мне больно смотреть на данную ситуацию. Я прикусываю губу, и отворачиваюсь. Не могу

видеть униженное лицо Стаса, не могу видеть, убитого словами отца, Макса.

– Ты многого не знаешь, - всё-таки протягивает парень, и смотрит на брата. Шрам стоит

тихо, пытается совладать с эмоциями. Тогда он продолжает. – Нас подставили. Мы попали

в трудную ситуацию.

– Так выпутывайтесь! – с абсурдом кричит мужчина. – Выпутывайтесь из неё так же ловко, как впутывались.

– Мы пытаемся. Но это не просто.

– Каким же образом вы пытаетесь? Напиваясь в баре?

– Хватит, - неожиданно рявкает Стас. – Хватит нас отчитывать. Нам не по пять лет!

– Я напомню тебе об этих словах, когда ты в очередной раз придешь ко мне просить денег.

Лицо Шрама становится непроницаемым. Он отворачивается, и я вижу, как сжимаются его

руки. Хочется подойти к нему, успокоить, привести в чувство, дать несколько минут на

отдых, но я стою. Я знаю, что мои действия сейчас никому не помогут, и поэтому не

двигаюсь.

– Я отпущу вас, - тише сообщает мужчина и выдыхает. – Но это в последний раз. Ваши

поступки стали приносить мне слишком много проблем. Например, - он пожимает

плечами. – Например, та блондинка, которая была с вами. – Я мгновенно поднимаю голову

и смотрю на отца братьев.

– Кира? – Стас едва слышно произносит её имя. Мы напряжены, мы испуганы и

растеряны. – Что с ней?

– Она в нашем отделении, у медиков. У неё острое алкоголическое отравление. Максим, -

Мужчина смотрит на сына.
– Ты же начинающий доктор. Ты же должен был проверить её

состояние.

– Я…, я проверял…

– Пульс и дыхание – это не все. Она едва не задохнулась от рвотных остатков, пока вы

ехали сюда.

– А можно её увидеть? – неожиданно спрашиваю я, и взгляд темно-синих глаз

направляется ко мне. Сначала мужчина изучает моё лицо, потом наверняка начинает

гадать, была ли я в кабинете с самого начала разговора, но затем он выдыхает.

– Можно. Она пришла в чувство несколько минут назад. Я поэтому и не вызывал вас

раньше: хотел убедиться, что из участка вы уйдете в полном составе.

Я киваю, братья неподвижно стоят рядом.

Сегодня всё пошло не по плану. Стас недоволен, он зол, и я уже чувствую, как он

выплеснет свой гнев на членов стаи. Но, тем не менее, я предвкушаю свободу. Пусть отец

братьев и пытается выглядеть жестким, принципиальным злодеем, он, на самом деле, обычный человек, со своими слабостями и недостатками. С одной стороны семья, с другой

– ответственность и совесть. Что выбрать? Естественно, он склоняет чашу весов в пользу

сыновей, правда, на этот раз они втроем высыпали слишком много песка.

Я встряхиваю головой, возвращаясь к реальности.

Теперь Шрам не остановится, и проверит всех новичков таким образом, что наша «семья»

превратится в стаю одичавших волков. И от этого мне не становится страшно. Я ловлю

волну, на которой находится парень, и неожиданно осознаю, что полностью с ним

согласна. Если враг внутри, мы должны его отыскать. Предателю не место среди нас. И я

приложу все усилия, чтобы правда всплыла наружу.

Когда нас выпускают, мы молчим. Я до сих пор мну руки, Стас больше не улыбается, а

Максим тяжело дышит. Мы идем по коридору, и видим вдалеке двух мужчин. Они

придерживают Киру. Прибавляем скорость.

Блондинка находится под действием каких-то лекарств. Она не понимает, что происходит, и совершенно не отличает мое лицо, от лица Стаса, а его лицо от лица Максима. Мы

выходим на улицу, находим пригнанную машину Шрама и занимаем места в салоне. Я

сажусь назад, Кира тоже. Она кладет голову ко мне на колени и, когда за нами закрывается

дверь,засыпает. Макс за рулем. Стас сидит рядом и пристально смотрит перед собой. Не

думаю, что он отказался вести автомобиль из-за алкоголя. Тот давным-давно выветрился.

Наверно, парень боится, что в порыве гнева не сможет себя проконтролировать. И я рада, что он осознает свою слабость и чувствительность.

Когда мы подъезжаем к дому Киры, Шрам молча выходит из машины и открывает заднюю

дверь.

– Давай, - хрипло произносит он, и я приподнимаю блондинку. Та что-то мычит, пытается

сопротивляться, но у неё нет сил даже на то, чтобы открыть глаза. – Я надеюсь, её мама

дома. В противном случае я позвоню вам, и останусь с ней.

Максим кивает, и следит за тем, как брат несет на руках Киру к многоэтажке. Выдыхает.

Я прикусываю губу, и опускаю взгляд на свои руки. Мне бы волноваться о том, что я

скажу дома, но нет. Я беспокоюсь совершенно по другому поводу.

– Я…, - удивленно поднимаю голову. Не верю, что Макс прерывает тишину. – Я хотел

сказать тебе кое-что.

– И что же? – меня раздирают противоречивые чувства. С одной стороны мне хочется быть