Одинокие души

степени, что кожа достигает огромной температуры. На шее выступает пот, мне безумно

жарко, и я расстёгиваю все пуговицы на рубашке. Теперь чуть-чуть легче. Скольжу руками

по своему телу, чувствую ветер в волосах и поворачиваюсь вокруг себя. Я не вижу людей, но знаю, что сейчас Стас смотрит на меня, знаю, что он ощущает желание, что он хочет

подойти ко мне и притронуться к моей разгоряченной коже. Но он не сделает этого, потому что я не позволю. И это наверняка возбуждает его ещё сильней.

Неожиданно чувствую чье-то горячее дыхание. Максим. Только он может быть рядом со

мной. Его тело прижимается ко мне, я ощущаю запах мяты и убеждаюсь в правоте своих

мыслей. Не сопротивляюсь. Его торс холодный. Тело ещё не согрелось после реки. И это

соприкосновение огня со льдом вызывает во мне такие эмоции, что я откидываю назад

голову, и блаженно выдыхаю. Парень скользит пальцами по моим руками, опускается

ниже, притрагивается к бедрам, и вдруг нежно касается губами моего плеча. Я испускаю

стон. Кладу свои руки поверх его, и наши пальцы сплетаются. Прекрасное ощущение

мужской силы, мужской власти над женщинами. У меня голова кружится, и вовсе не от

виски. Я готова упасть в объятия Макса и остаться в них навечно. Навсегда. Затем парень

осыпает поцелуями мою ключицу, шею, подбородок. Я не могу остановить его, и не хочу

этого делать. Мне приятно, мне очень хорошо. Мне нет смысла сопротивляться. И когда

уже нет пути назад, и ткань начинает мешать, закрывая тело, я слышу грохот.

Мы нехотя отстраняемся друг от друга и резко поворачиваем головы в сторону выхода. Не

понимаю, что происходит. Пытаюсь сосредоточиться, но перед глазами плавают черные

точки. Когда картинка становится четкой, проходит несколько секунд.

Хаос. Подростки носятся по бару, хватают со столов вещи, и бегут к выходу. Я хочу

спросить у Максима, что происходит, но он опережает меня:

– Нужно уходить. – Берет за руку и тянет за собой. Я послушно плетусь рядом, шатаюсь из

стороны в сторону, но отважно держусь на ногах.

Неожиданно рядом возникает Стас. Он берет со стола куртку и недовольно отрезает:

– Полиция. Кто-то нас сдал.

– Два года не сдавал, а сейчас у него вдруг проснулась совесть?

– Не важно. Нужно поскорей убираться от сюда. Я поведу.

– Нет, лучше я. – Максим серьёзно смотрит на Шрама. – После реки я немного освежился, и практически пришел в норму. Ты же несколько минут назад выпил целую бутылку Белой

Лошади. Рисковать не стоит.

Братья обмениваются кивками, Стас отдает Максу ключи, и в этот момент я внезапно

примерзаю к полу. Сердце останавливается, меня пронзает легкая судорога.

– Лия?

– Подождите, - тихо шепчу я и встревоженно смотрю в глаза Максима. – Кира!

Вырываю руку и бегу от парня в противоположную сторону. Он кричит что-то, пытается

вернуть меня, но я не останавливаюсь. Врываюсь в дамскую комнату и вижу блондинку.

Она лежит на кафеле с закрытыми глазами. Замечаю в её ладони две синие таблетки, и

искренне надеюсь, что они от головной боли.

– О, боже мой, - опускаюсь рядом с ней на колени. – Кира! Очнись!

Подруга не реагирует. Включаю кран с холодной водой и начинаю обрызгивать её лицо.

Неожиданно в туалет входят братья. Макс садится около меня, а Стас держит дверь.

– Что с ней? – взволнованно спрашивает Шрам. – Она без сознания?

– Не знаю, - мои руки трясутся. – Когда я вошла, она уже была в таком состоянии.

– Всё в порядке, - ощупывая шею, отрезает Максим. – Она просто слишком много выпила.

– А что за таблетки?

– Наверно, её тошнило.

Парень нервно выкидывает синие капсулы в туалет.

– Какая разница, - Стас выглядывает за дверь и выдыхает. – Нужно уходить отсюда, скорей!

– Чего вы боитесь? – удивительно, но страх вытесняет алкоголь. Я практически осознаю

всё, что происходит. – Полиция не имеет права арестовывать всех подряд. Мы ничего не

сделали.

– Бар полон подростков, которым ещё жить и жить до совершеннолетия. Ты в их числе, между прочим, - объясняет Шрам и горько улыбается. – Но, на самом деле, у нас

проблемы будут в любом случае.

– Почему?

– Потому что мы банда отморозков, забыла? Стереотипы не ломаются. То, что ты изменила

свое мнение, не значит, что нас благословят полицейские.

– Идемте, - Максим берет Киру на руки и встает. – Потом поговорим.

Я киваю, и мы выбегаем из туалета.

В баре практически никого не осталось. Стас помогает встать паре парней, подталкивает

какую-то брюнетку к выходу. Будит бармена, вытаскивает его за шиворот из-под стола и

грубо бросает к двери. Осматривается, пробегает по залу и только когда понимает, что все

сбежали, выходит сам.

Я ничего ему не говорю, молчу, но внутри чувствую благодарность. Возможно, он не такой

плохой, как кажется. Возможно, и в нем есть что-то человеческое.

До машины остается несколько метров, когда я слышу гул сирены. Стас начинает ругаться, Максим не сбавляет скорости, но всё тщетно. На набережной пусто, все члены стаи успели

убежать. Лишь мы остались на этой улице. Лишь я, Стас, Максим и Кира, попались в лапы

ментов. Из-за поворота вылетают два полицейских автомобиля, нас освещают их фары.

Шрам нервно улыбается, пинает ногой пустую бутылку Джека, а я испуганно сглатываю.

Из салона выходят двое мужчин и говорят нам поднять над головой руки. Мы не

сопротивляемся.

ГЛАВА 7. СЕМЕЙНОЕ ДЕЛО.

Только через несколько часов я начинаю трезво мыслить. Картинка стоит перед глазами, разум чист и свеж. Но от осознания произошедшего мне становится лишь хуже. Я не знаю, что делать, как выпутываться из данной ситуации, я понятия не имею, что скажу маме, и