Одинокие души

блондинки и бегу следом за ним.

– Ты что? – ору я. – Не надо! Водя ледяная! На дворе…, - я запинаюсь, морщусь, думаю и

неуверенно выпаливаю. – На дворе ноябрь!

– Не волнуйся. – Его глаза горят, и в этот момент я искренне надеюсь, что их пожар согреет

его, когда он погрузится в воду. – Я ведь не просто так бесстрашный, чужачка. Я

справляюсь.

Отпускаю его, хотя не хочу. Спина Макса даже в темноте выглядит накаченной и твердой.

Сейчас бы прижаться к ней, и остановить время.

Меня отвлекает Кирилл. Он подходит и спрашивает:

– А разве вода не холодная?

Боже, какой идиотский вопрос! Я одаряю парня высокомерный взглядом и вновь смотрю

на берег. У меня всё ещё есть желание кинуться вслед за Максимом, но я не двигаюсь. Уже

поздно. Наблюдаю за тем, как разгоняясь, он прыгает в реку, на секунду задерживается

под водой, а затем выныривает с безумным криком. Я начинаю дышать вместе с ним.

Возвращаемся в бар. Садимся за тот же столик, только теперь Макс между мной и Стасом.

Он мокрый, он дрожит, но он улыбается. Кто-то нашел старое одеяло. Он завернулся в

него и выглядит смешным. Мне это даже нравится.

– Итак, твоя очередь, - Шрам указывает на Киру.

– Неужели?

– Так и есть.

Честно сказать, я сбилась со счета, и уже абсолютно не понимаю, кто и что делает.

Видимо, и, правда, очередь Киры. Блондинка пьяно покачивается, думает. Затем она

довольно выпрямляется, встает из-за стола, хочет что-то сказать, но вдруг сгибается.

– Я сейчас, - бросает она, прикрывает рукой рот и несется в туалет.

Парни взрываются хохотом, а я иду за ней. Бегу. Врываюсь и вижу, как она сидит на полу, придерживает волосы.

– Оу, Кира.

– Ничего, - протягивает она болезненным голосом. – Иди. Я скоро вернусь к вам.

– Но…

– Иди, говорю, - её глаза смиряют меня недовольным взглядом. – Это тебе не носовое

кровотечение. Прошу, уходи.

Она резко закрывает дверь кабинки, и я слышу, как ей вновь становится плохо. Выдыхаю, и возвращаюсь в зал.

Максим смотрит на меня, когда я присаживаюсь. Он не задает вопрос вслух, но я вижу его

интерес, и одобрительно киваю. Кажется, мы поняли друг друга. Оглядываю ребят. На

лице Шрама до сих пор играет улыбка, и я раздраженно выпаливаю:

– Сейчас выпьешь ещё одну бутылку виски, если будешь смеяться над ней, понял?

– Да, я просто…

– Ничего не знаю, - перебив, отрезаю я. – Не играй со мной, Стас. Иначе я отправлю тебя в

соседнюю с ней кабинку.

Кирилл и Макс удивленно вопят, а Шрам улыбается. Правда, на этот раз я уверена, что его

улыбка больше от смущения, чем от радости.

Игра продолжается.

Кирилл уверяет, что сможет простоять вниз головой десять минут и при этом выпить

целую бутылку Джека. Серьёзное заявление!

Мы окружаем парня, когда тот переворачивается и становится на руки. Макс приносит

бутылку Дениэлса, бросает в неё трубочку и ставит рядом с головой Кирилла.

– Начинай, - командует он, и я умираю от смеха, когда вижу красное, потное и липкое лицо

парня. Господи, чем мы занимаемся? Но мне так хорошо, смешно и легко, что я не

обращаю внимания на безрассудность данной ситуации. Кирилл пьет не так быстро, как

Стас, но вскоре и его бутылка становится пустой. Вместо того чтобы нормально встать на

ноги, парень неуклюже падает и что-то бормочет себе под нос. Шрам поднимает его, и

усаживает на стул.

– Ты как, Тощак? – интересуется он. – Может, ещё разок?

– Нет, - пьяно протягивает Кирилл. – Только если вы мне заплатите.

– Ну, да, конечно. Я видел, как несколько капель Джека упали на пол, так что денег ты не

получишь.

Мы вновь смеемся, и тут я неожиданно понимаю, что настала моя очередь. Смех

пропадает где-то внутри, и я отхожу назад. В голову ничего не приходит. Я не смогу

выпить бутылку виски за три минуты, не смогу прыгнуть вледяною реку, не смогу встать

на руки. Что же мне сделать?

– Кажется, твой черед, Лия, - заплетающимся языком сообщает Шрам. – Что же ты нам

покажешь?

В животе завязывается узел, и я вдруг понимаю, почему Кире стало плохо.

– Только прошу тебя, – неожиданно медленно и несвязно восклицает Кирилл. – Прошу, отбрось эту чертову храбрость. Оставь её нам, мужчинам. – Он указывает на меня пальцем

и громко произносит. – Ты – женщина!

– Я думаю, она в курсе, - предполагает Максим, но парень продолжает.

– И ты должна быть сексуальной.

– О да, - смеется Стас. – Не выдумывай. От неё мы этого никогда не дождемся. Бревно и то

двигается соблазнительней. А эта малышка даже не знала, что надеть в бар.

Его слова ударяют по мне, словно пощечины. Я разъяренно сжимаю руки в кулаки.

– Что ты сказал?

– А разве не так?

Шрам улыбается. Я понимаю, что он пьяный, что я пьяная, что все мы пьяные, но парень

не на ту напал.

– Смотри и наслаждайся, - ядовито бросаю я, и хватаю со стола бутылку виски. К счастью, она не полная, и мне не составляет труда допить содержимое до конца. Тут же в голове

что-то стреляет. Меня шатает, но я решительно иду к центру зала. Бросаю по пути

бутылку, она падает и катится в противоположную от меня сторону. Музыка становится

громче, она давит на меня, на мои плечи, на моё тело. Такое чувство, что органы стремятся

вверх, потому что мне хочется оторваться от пола и полететь, хочется парить в

невесомости. И моё желание исполняется. Закрываю глаза. Вспоминаю, как двигалась

копия и повторяю её движения, качая бедрами и перебирая волосы. Мелодия становится

томной, и это пробуждает во мне странные чувства. Пожар в груди разгорается до такой