Одинокие души

ладони. Я судорожно выдыхаю. – Я не убийца.

– Знаю, - шепчет Кира и испуганно замирает. – Я знаю это.

– Тогда почему все, сказанные тобой слова, говорят об обратном? – обижено вскрикиваю я, и вновь протираю лицо. – Почему ты только что сравняла меня с землей, Кира? Почему?

– Я лишь хотела сказать тебе правду…

– Что здесь происходит? – неожиданно спрашивает Стас и выходит в коридор. Он

недоуменно смотрит на меня. Видит слезы и растерянно переводит взгляд на Киру. – Что

ты ей сказала?

– Ничего, - защищается блондинка. – Ничего такого, что должно было её обидеть.

– Ты не обидела меня, - ядовито чеканю я. – Ты просто-напросто убила во мне веру в себя!

– Лия, - Шрам подходит ко мне и берет за руки. – Что случилось? Скажи мне, что?

– Ничего.

– Не закрывайся. Объясни мне.

– Ты так говоришь, словно всё прекрасно понимаешь, - меня начинает колотить. Я

чувствую, что слезы уже несутся по щекам, что ноги дрожат, что лицо покраснело. Но я не

сопротивляюсь. – Да, Стас? Ты знаешь, какая я на самом деле.

– Лия, прошу тебя, успокойся. Не суди себя за прошлое. Ты там больше не живешь.

– Разве? Тогда почему мне кажется, что я никак не могу начать жить в настоящем?

– Ты уже начала, - уверенно отрезает парень. – Сейчас, здесь, в этот самый момент ты

вспомнила про те ошибки, которые когда-то уже успела себе простить. В этом нет смысла!

– Как же нет? – испуганно спрашиваю я, и взрываюсь плачем. – Я чудовище, Стас.

– Нет, конечно, нет! – Парень неожиданно обнимает меня, и сжимает в объятиях так

крепко, что у меня перехватывает дыхание. – Я не знаю, о чем именно тебе рассказала

Кира, но в любом случае прошлое позади. Ты уже пережила его, уже расплатилась за свои

ошибки, усвоила их. Не заставляй себя заново страдать.

– Но я не могу. Я не могу.

– Тшш, - успокаивающе шепчет Шрам, и поглаживает мои волосы. – Ты справишься. Даже

если тебе придется пережить это снова, ты справишься.

Наступает тишина, которую прерывают лишь мои всхлипы. Я держусь за парня так

крепко, что начинают болеть пальцы, полностью сводит руки. Мне очень плохо, и очень

обидно. Я никогда не смогла бы даже подумать о том, что человек умер по моей вине. Это

так отвратительно и мерзко. Плачу. Сильней вжимаюсь в Стаса и мысленно благодарю его

за то, что он не отпускает меня.

Людям свойственно ошибаться. Все мы когда-то говорим ни те слова, совершаем ни те

поступки, приходим ни к тем выводам, или прощаем ни те вещи, которые дозволено

прощать. Но есть определенный лимит.

Солгать маме или сбежать с уроков, подставить друга или избить человека. У каждого

действия свой процент неразрешимости. И если сложить все мои ошибки, суммировать

каждый мой промах, заблуждение, недостаток или провинность, я превышу этот лимит. Я

превышу допустимую норму, и окажусь в самом низу без родителей, друзей. Я останусь

одна вместе со своими грешками, ложью, совестью. И это убьет меня. Я знаю, что это

меня убьет.

ГЛАВА 10. ПРИЧИНЫ, ИЗ-ЗА КОТОРЫХ ХОЧЕТСЯ ПОТЕРЯТЬ

ПАМЯТЬ.

– Я позвонила Леше. – Сообщаю и сажусь за стол. – Он скоро приедет за мной.

– Тебе с сахаром? Хотя о чем это я, - парень достает чашки, ставит их на столешник и

насыпает в каждую заварки. – Ты всегда пила такой сладкий чай, что я сомневался, то ли

ты в чай добавляешь сахар, то ли в сахар чай.

Непроизвольно улыбаюсь, хотя внутри буквально сгораю от стыда.

– Ты как? – он садится рядом.

– Так себе.

– О чем тебе рассказала Кира?

– О моих грешках, - усмехаюсь, чувствую, как глаза наполняются слезами, и прикусываю

губу. Отворачиваюсь в сторону, пытаюсь вновь привести себя в чувство. – Она посвятила

меня в то время, когда я была бешенной Коброй, а окружающие люди – грушами для

битья.

– Мы все совершали ошибки, - размеренным голосом протягивает Шрам.

– Возможно. Но вряд ли каждый из вас обрек какого-нибудь человека на гибель.

– Я уже говорил тебе о том, что виню себя во всех смертях своих подопечных.

– Это другое.

– Это то же самое.

– Нет! – настаиваю я. – Ты не являлся причиной, понимаешь? Ты всего лишь наставник, организатор. Люди сами выбирают: рисковать или нет, прыгать или нет, драться или нет. А

я…, - запинаюсь и поворачиваюсь лицом к Стасу. – Я – причина. Я убила того парня.

– Лия, прошу тебя, остановись. – Шрам недовольно выдыхает. – Ты не убивала никого!

Наверняка ты говоришь о том придурке, у которого произошло кровоизлияние в мозг. – Я

киваю, и Стас подходит ближе ко мне.
– В том случае нет твоей вины. Парень был обречен.

Врачи зафиксировали высокий сахар в крови, артериальное давление…

– Но если бы не я, он смог бы прожить дольше.

– Если бы не ты, он бы никогда не понял, что значит быть слабым и беззащитным. Он бы

никогда не осознал всю ценность силы и того, как ею надо пользоваться.

– Да, кто я такая, чтобы лишать человека жизни? – ненавистно выплевываю я. – Я не имела

права объяснять ему, что хорошо, а что плохо, таким способом! Он умер, Стас! Он умер!

– Вот скажи мне: ты бы смогла простить человека, который совершил в прошлом нечто

подобное?

– Конечно, нет.

– Ошибаешься, - протягивает Шрам. – Ты бы простила.

– Если ты так думаешь, значит, ты плохо меня знаешь.

– Это ты плохо себя знаешь, Лия. А я…, - Стас поджимает губы и грустно выдыхает. – Я

помню, как один парень попал в похожую ситуацию. Он был подавлен, разбит. Не хотел

жить, даже пытался покончить с собой, но ты…, - он смотрит на меня так, словно я святая.

От этого становится неловко, особенно теперь, когда я узнала, кто я на самом деле. – Ты