Одинокий некромант желает познакомиться

Последние слова упали камнем.

И тварь захлебнулась криком. А потом вновь стало тихо. Очень-очень тихо… и только Земляной, прислонившись к стенке, провел ладонью по губам.

— Сильная… не связывайтесь… не слушайте… если вдруг столкнетесь… если вдруг заподозрите, что перед вами одержимый, обязательно отпишите в Управление. Не важно, кто этот человек, какое место в обществе занимает, какими наградами и титулами обвешан. Не важно, что у вас нет доказательств или что подозрения ваши вам самим кажутся нелепыми. Пишите. Сначала пишите, а потом проверяйте.

Тьма всасывалась в печати, и те знакомо тянуло. Впрочем, к этой боли Глеб привык, он и за боль-то ее не полагал.

…к целителям все равно надо будет наведаться.

Просто убедиться, что тварь… ошиблась?

…или слегка исказила действительность. Это еще не ложь, это правда, но не со всякой правдой можно пользоваться.

— Потому что если сделаете наоборот, то… исчезнете. В год, чтоб вы знали, бесследно исчезают около двух тысяч человек… это по официальным данным. Мой… дед полагает, что цифра изрядно занижена. Не всегда есть кому подать заявление. И не всегда его принимают… а еще никто не считает бродяг да нищих…

Он шагнул в круг.

И Калевой приподнялся.

— Он его что… развяжет?

— Да.

— Просто развяжет? А если… если…

Земляной разрезал веревки и из круга вышел.

— Все просто, — сказал Глеб, усаживая мальчишку на место. — Если мы все сделали верно, Арвис выйдет из круга.

— Только, — Земляной поднял рубашку и вытер пот, смешанный с кровью. Причем рубашкой Глеба. — Выйти он должен сам. Запомните, кто бы ни был перед вами… ребенок, женщина… седой старик… беременная, которая вдруг начала рожать… покинуть круг он должен сам.

…у Арвиса получилось.

Правда, ближе к вечеру.

Глава 14

Глава 14

Анна разглядывала красного монстра, который вытянулся, перегораживая калитку. Монстр был, безусловно, прекрасен. У нее даже появилось почти противоестественное желание немедленно сесть за руль. Но Анна его подавила.

— Благодарю, — сказала она Павлу Аникеевичу, который держался подле с видом пренезависимым. — Но… он что, серьезно?

— Конечно, Анна Платоновна, Никанор Еремеевич всегда серьезен в том, что касается подарков…

Анна кивнула.

Его правда, с подарками бывший муж не шутил, но… прежде он предпочитал дарить вещи куда более практичные, что ли? И вот что с монстрой делать?

Он, небось, не песцовая шуба, чтобы тихонечко лежать в шкафу, средь шуб горностаевых, норочьих и прочих, невместных в гардеробе обыкновенной мещанки. Или вот камни… сапфировый гарнитур был хорош, а главное, в отличие от монстра, места занимал мало.

— Что-то случилось, верно? — она все же коснулась сияющего лаком крыла. — Что?

— Анна Платоновна!

— Павел Аникеевич, — тон-в-тон отозвалась Анна. — Вы заставляете меня гадать…

Павел Аникеевич развел руками.

Стало быть, случилось, но говорить о том он не имеет права, связанный клятвой. Анна склонила голову, давая понять, что поняла. И… ей ли лезть в дела чужие?

— И что прикажете с ним делать? — тихо спросила она. — Мне и поставить-то его некуда.

— Сегодня мастера прибудут. Никанор Еремеевич сказал, чтоб я на старые конюшни глянул, все одно стоят без дела.

Как сказать… коней Анна и вправду не держала, но вот на конюшнях нашлось место мешкам с черной землей, доломитовой муке, сушеному мху, камешкам морским и прочим мелочам, потребным в хозяйстве ее. С другой стороны, конечно, мешки подвинутся, сарай строился еще в те времена, когда приличному дому без собственных конюшен обойтись было никак не возможно, а судя по внутреннему разделению, держали в нем и иную скотину, куда менее благородную.

— Вы ведь не отстанете?

— Увы, у меня приказ…

— А ворота?

— Так старые сменим. Там петли перевесить, смазать. Экипаж проходил, и мотор влезет. Вы не подумайте, Анна Платоновна, сработаем быстро, вы и заметить не успеете.

Он виновато улыбнулся, и Анна вздохнула, подумав, что бывшего супруга ей не переупрямить. Да и мотор был… хорош.

— Цветы не попортите. Я… потом решу, как дорогу расчистить.

— Велено новую положить, — уточнил Павел Аникеевич. — Но мы постараемся. А про цветы я помню, не обижайтесь.

— Не обижаюсь.

Монстр манил.

Он смотрел на Анну круглыми очами фар, он лоснился и даже замерший казался изготовленным к прыжку. Желание оказаться внутри стало почти невыносимым, но…

…если бы Никанор явился сам, Анна отправила бы его вместе с монстром. И он это знал, как знал, что на Павлушу Анна ругаться не станет. И подарок примет, хотя бы из сочувствия к нелегкой его жизни.

— Хорошо, — она все же приоткрыла дверь и вдохнула сладкий аромат кожи и дерева. — Но…

— Вы не беспокойтесь, — Павел Аникеевич распахнул другую дверь. — Смотрите. Мотор сработан по специальному заказу с учетом некоторых… ваших особенностей.

Гладкость красного дерева.

Сияющая бронза приборов… или не бронза?

— Это новейшее покрытие, тончайший слой красного золота, закрепленный силой. Устойчив к истиранию и царапинам, — Павел Аникеевич протянул ключи на темном круге. — Попробуйте… и посмотрите. Сейчас управление обыкновенное, но вот… поворачиваем здесь.

Он указал на изогнутый рычажок.

— И педали отключаются. Управление становится полностью ручным… вот здесь контроль работы мотора. Его можно остановить, а здесь…

Анна слушала.

Запоминала.

Она не собиралась садиться за руль. К чему возвращаться к тому, что ушло? Сегодня она чувствовала себя все еще неплохо, но завтра… послезавтра… да в конце концов, это безответственно по отношению к другим людям…

— …кроме того, если вы согласитесь примерить… — на приборную доску лег браслет. — Это анализатор вашего состояния. Говоря по правде, я не понимаю, как он устроен, об этом лучше у Никанора Еремеевича спросить, но если вдруг вы потеряете сознание или же боль станет… чересчур сильной, чтобы контролировать тело, мотор плавно сбросит скорость и остановится.