Одинокий некромант желает познакомиться
Шрифт:
Анна осторожно вернула чашку на стол. Чужих тайн она избегала, даже если их сложно было назвать тайнами в полной мере.
— Что, правда? — это было произнесено с придыханием.
— Вообще-то скандал замяли, — с неохотой произнесла Татьяна. — Он же при чинах был, место в Совете занимал и не в малом… и вообще из древнего рода, герой войны, кавалер ордена Полярной звезды и все такое. Но папенька сказал, чтобы я от Белова держалась подальше. Там что-то совсем грязное было. Вроде как на него жаловались… сын… и не единожды, но на жалобы закрывали глаза. Уважаемый человек и все такое… тем
— Даже так…
— За темных неохотно идут… слишком много у них… особых прав.
Тихо звякнула ложечка, коснувшись фарфорового бока.
— Папенька говорит, что они априори нестабильны. Сила хаотична, а их методы воспитания… и нормальный человек с ума сойдет, если все время в мертвечине копаться будет. Эти же… главное, что у них сложно понять, когда специфика личности начинает переходить в безумие. Папенька когда-то, когда еще служил при дворе, ратовал, чтобы всех темных обязали проходить комиссию хотя бы раз в год. Но не поддержали, да… так вот, старый граф Белов еще до войны числился в советниках Его императорского Величества. А как она случилась, так и пошел воевать, и хорошо так воевал… настолько хорошо, что его Полярной звездой наградили, а сами понимаете…
…Полярную звезду вручают редко.
За пролитую кровь.
За… кажется, спасение жизни Его императорского Величества или же кого-то из высочайшего семейства…
— …тогда даже слухи пошли, что вот-вот обручение с великой княжной состоится… не самого графа, а сына его, который тогда только-только на свет появился. Но не вышло…
— Почему?
— Откуда мне знать? — удивилась Татьяна. — Я тебе говорю, что от папеньки услышала… и то, половину он не мне, а матушке рассказывал.
— А ты?
— А я не виновата, что он на своих фабриках орать привык. И окна не закрывает. Там не только я, там полдома слышали. Так что увидите, к вечеру весь город знать будет.
Анне стало жаль Белова.
Девушка права в том, что сплетни по городу разносятся во мгновение ока. И преображаются, обрастают самыми удивительными подробностями. А стало быть…
— С маменькой они знатно поругались. Она ж все носится с мыслью меня пристроить поудачней, а Беловы, как ни крути, род известный. И Звезда никуда не делась, и перспективы у него отличные…
— Будь у него отличные перспективы, — встряла Ольга, — торчал бы он в этом захолустье.
— Это из-за школы, — задумчиво произнесла Светлана. — Отец злится. Ему ж письмо пришло, приказ от Калевого, чтобы отдал старое училище. А он уже почти сговорился его продать под мыловарни. Всего-то оставалось, что заключение выдать, что здания к использованию непригодны…
…и передать их с городского баланса в заботливые руки купца, само собой, не бесплатно. Городская казна, надо полагать, увидела бы в лучшем случае треть суммы.
— А тут эта бумага… он долго плевался. Пришлось задаток возвращать. Правда, он думал, что будет очередной сиротский приют, а не… это…
За соседним столиком стало вдруг тихо. Анна даже задержала дыхание.
— И что он собирается делать?
— Пока письма строчит, только… сдается, без толку… здание-то формально не городская собственность даже. Если
бы успел перевести на баланс, тогда да, в аренде можно было бы отказать, сослаться на что-нибудь, но теперь… — Таржицкая вздохнула. — И ведь не бросит… он в это дело вложился, в долги влез, если сейчас ничего не выйдет, то… боюсь… мне о Петергофе только и останется, что мечтать.— Ты не говорила…
— А думаешь, твой папенька в сторонке стоял? Там же, где и мой… в доле. Одна надежда, что Соболевская своих денег пожалеет. Она с Великой княжной дружна, если отпишется, то, может, та на Калевого надавит, чтобы эту кодлу отсюда убрать…
Анна облизала холодную ложечку, подумав, что в целом день удался. А написать… написать несложно. Павел еще не уехал, и если она попросит… конечно, Никанору доложат, не без того, но…
— Надо же… до чего у вас тут… — сказала Ольга. — А мне-то представлялось, что захолустье страшное… а тут такие страсти…
— Еще и не такие, — проворчала Таржицкая. — Папенька уже строительство начал, вон еще с осени фундаменты заложили. Пляжи обустроил. Гжелич для театра на все лето ангажировал. Княжну Куракину пригласил, приедет через две недели погостить до бала. А тут эти…
— Может, обойдется?
Почему-то Анне подумалось, что нет.
Глава 15
Глава 15
Защитное поле зазвенело, задрожало, предупреждая о попытке взлома, а заодно уж развеивая остатки муторного сна, в котором он, Глеб, вновь бродил по дому.
…парадная лестница.
Красный ковер. Красное на красном не видать, но запах крови стоит острый, терпкий.
А вот на белых стенах пятна заметны.
Яркие, что маки по весне.
…корзинка с рукоделием перевернулась, и клубок откатился к самым дверям, протянув красную нить-дорожку через всю комнату.
Поле злилось, и Глеб заставил себя отрешиться от сна…
…просто сна.
Наяву тогда все было иначе. Да и прибыл он спустя неделю, когда дом уже и прибрать успели, насколько, конечно, смогли.
Он натянул рубашку, кое-как застегнул, почувствовал что ткань прилипла к плечам, и стало быть, снова печать закровила. Вот же, пусть и наносили их, когда Глеб пребывал в беспамятстве, но легче не стало. Отсроченная боль настигала, напоминала, что у всего есть своя цена.
Он спустился.
Подумал, что стоит заглянуть в подвал, сменить Земляного, который — здесь и гадать нечего — спать устроился на полу. А потом будет сипеть, ворчать и ругаться, что горло застудил.
Как мальчишка…
Он добрался до двери, попутно заглянув в залу, где нынче обустроились мальчишки. Спят. Измотались, да и… заклинание, может, не слишком этично использовать, зато и выспятся, и не вляпаются никуда.
…надо будет воспитателя подыскать.
И кухарку.
Снова.
Куда подевалась Адель, которая до того являлась исправно, Глеб не знал. Осознала, наконец, что место ее на кухне и иного не предложат? Обиделась? Или устала? Главное, что едой в доме не пахло.
…плохо.
Солнце за дверью палило нещадно. И воздух пах пылью. Дорога к воротам показалась бесконечной. А боль сползла ниже, наполняя одну печать за другой.