Одиссея капитана Балка. Дилогия

Иванович, дай Бог здоровья, на случай такого вот объмена мнениями, просил передать,

относительно записки Руднева, что как и я, все его предложения поддерживает.

– Ну, младший флагман же, как иначе… - подал голос Ломен.

– Да. И в Шантунг повел он именно «Пересветов». И на своих ребрах, что никак не

срастаются до сих пор, это удовольствие прочувствовал отменно-с.

Если позволите, господа, закончу: раз есть шанс за эти корабли выручить серьезные

деньги, даже если латиноамериканцам ради этого придется и оба их корабля продать,

«Хиггинса» с «Эсмеральдой», и взяток на пол броненосца примерно выдать, - ради Бога!

114

А средства от этой сделки в первую очередь на развитие верфей и заводов направить. С

тем, что у нас есть, новых линкоров под стать английским, нам не построить.

После эмоциональной концовки выступления Григоровича, все взоры собравшихся

обратились к Государю. Если спорящие стороны остаются «при своих», то кому, как не

Императору, выступить высшим арбитром в таком случае? Дело-то не шуточное.

Года полтора-два назад быстрого решения от него можно было не ждать. Николай

предпочитал поволынить серьезные вопросы, не спеша обсудить их с заинтересованными

лицами по одному, и порой, окончательное решение зависело от того факта, с кем именно

он поговорит последним. Но, с некоторых пор, он перестал тянуть с принятием решений.

Кто-то связывал это с появлением при дворе доктора Банщикова, кто-то списывал все на

переживания военного времени или рождение долгожданного наследника…

– Ну, что же, переходим к десерту? Сегодня нам обещали великолепный штрудель с

крымским синапом. Ваше предложение принимается, Всеволод Федорович. Попробуем

продать их Чили и Аргентине. Прошу понять меня правильно, господа: в столь серьезном

вопросе мы обязаны доверять опыту адмиралов действующего флота. Тем, чьи фуражки

пахнут порохом этой войны.

Глава 7. От Ангары до Амурского залива.

Великий Сибирский путь, паромо-ледокол «Байкал», Март – апрель 1905-го года

– Итак, мой дорогой Август, впереди нас ожидает нечто очень интересное, а именно -

Великий Байкал и переправа через него на железнодорожном паромо-ледоколе. Лично мне

очень интересно взглянуть на это великобританское детище «трепетной дружбы»

турецкоподданного грека и российского финансового гения, - Альфред фон Тирпиц тонко

улыбнулся, хотя глаза его и продолжали излучать некую холодную озабоченность.

– Вы имеете в виду господ Захарофа и фон Витте, мой адмирал?

– Естественно. Кстати, это первый случай, когда Захароф выступил посредником при

работе с верфью Армстронга, причем, при заказе не военных судов. Но, полагаю, что при

заключении контракта расчетливый Сергей Юльевич не обделил, ни англичан, ни грека, ни

себя, естественно. Что из этого получилось, скоро увидим. Русские, во всяком случае, этим

пароходом весьма довольны. Меня же, грешного, пока больше радует то, что из этой

ухватистой парочки сегодня «при делах» остается всего один деятель.

– Согласен. Жаль только, что из игры выбыл лишь герр Витте. Но, как говорят наши

радушные хозяева, лиха беда начало! Не так ли? – помешав ложечкой сахарин в стакане с

чаем и согласно кивнув, заметил его собеседник, - Но, дорогой Альфред, я вижу, что Вас

что-то иное серьезно заботит. Не паром-ледокол. Меня-то Вы не обманете.

– Друг мой, я никогда от Вас ничего важного для нашего общего дела не скрывал и не

собираюсь впредь этого делать, поверьте.

И, да… пожалуй, есть один примечательный момент. Вы правы, он меня, не то чтобы

расстроил, но… просто на некоторые наши устоявшиеся догмы заставил посмотреть под

иным углом зрения. И даже не на наши, а определенной категории власть предержащих. А

еще - офицеров, армейских по большей части. Из чьей своеобразной среды вышли и

некоторые из наших дипломатов, включая Имперского канцлера. К сожалению…

Контр-адмирал Гёринген, любимый ученик, наперстник и друг Альфреда Тирпица,

один из немногих людей, с кем тот позволял себе полную откровенность, почтительно и

молча внимал старшему товарищу, чей авторитет был для него непререкаем. И чей

острый, наблюдательный ум, мгновенно вычленяющий в проблеме самую ее суть, не раз

115

давал ему пищу для глубоких размышлений над предметами, которые на первый взгляд

казались даже не стоящими особого внимания.

– Ты сам видишь, Август, как нас провожают и встречают люди на всем нашем пути.

Не нас, вернее сказать, а своего Императора Николая Александровича. И сравни это с тем,

как встречают и провожают Экселенца в Германии. На первый взгляд, - все очень и очень

похоже, правда? Но так - только на первый взгляд. А я вот все сравниваю, сравниваю…

Нет, не овации и восторги толпы в столицах. Мир столиц – это как государства в

государствах. Я о других русских городах, что мы проезжали. Помнишь: Тверь, Тула,

Самара, Челябинск, Омск, Красноярск. Теперь вот – Иркутск.

– Ну, я бы сказал, что у нас это все проходит более организованно, чем у местной…

э… публики. Но, нужно быть снисходительным, просто уровень культур, тут и у нас…

– Август. Вы не первый год занимаетесь журнальной аналитикой, а также агитацией

и пропагандой, но тут не выводы из аккуратных схемок в справочниках нужно делать. И

не бюджетные статьи считать. Тут надо просто смотреть в глаза.

Уровень общей культуры важен, конечно. Не спорю. Но вовсе не это различие я тут

усмотрел. Вспомни наши шествия или парады. Как народ рукоплещет кайзеру и его