Одна ночь меняет все
Шрифт:
– Подожди, давай куплю тебе ланч, раз уж я съел твой.
– Я не пойду в кафетерий.
– Почему? Пошли, познакомлю тебя с братом и его девушкой.
– У тебя есть брат?
– переспросила она.
– Даже два, но один уже окончил школу, а у тебя... есть братья, сёстры?
– тут же задал вопрос я, желая узнать о ней как можно больше.
– Нет, - она покачала головой и аккуратно высвободила руку, желая уйти.
– Подожди, - вскочив со скамьи, снова попытался остановить её я, - давай я подкину тебя до дома вечером?
– Я на машине, - резонно напомнила она.
– Давай завтра
– Спасибо, но нет, - покачала головой Райли и отвернулась.
Шах и мат, Эйван.
Только я не понимал причин такого расклада.
Она уходила...
И тогда я сделал единственное, что могло бы задержать её хоть ненадолго.
И её губы оказались почти так же сладки, как я помнил.
Всё было, как в каком-то грёбанном кино: мои ладони, обхватившие её узкие плечи, её кулачки, упирающиеся мне в грудь, и губы... мягкие и нежные, отзывчивые, противоречивые, почти такие же сладкие, как я помнил. Не сразу удалось мне осознать, что ритм басов в моей голове - всего лишь эхо биения собственного сердца. Отчего-то показалось, что мы вернулись в прошлое, в полумрак вип-комнаты. Где-то вдалеке играла музыка, но плечи под моими ладонями не были обнажены, а девушка, прижатая к моему телу - не податлива и не покорна.
Наверное, на самом деле наши губы соприкасались не более секунды, хотя и она показалась мне умноженной, растянутой на десять.
С неожиданной силой Райли оттолкнула меня.
И я знал... знал, что она оттолкнёт, отпрянет, уйдёт, не ответит на поцелуй. Почти чувствовал это на каком-то ином, подсознательном уровне, но надеялся, что всё будет иначе. Райли оставалась Райли. И если она что-то решала, например, сбежать от меня, ей это с блеском удавалось. Вот и сейчас мне пришлось уступить и отпустить.
Её губы - а я сейчас ничего не видел, ни на что не мог смотреть, кроме её губ - дрожали.
– Эйван, - в голосе был упрёк и предупреждение, – не надо.
– Я тебе неприятен? – переведя дыхание, спросил я, наверное, первое, что пришло в голову.
Мой взгляд поднялся к её глазам, к её удивлённо распахнутым, наполненным слезами глазам.
Время от вопроса до ответа затянулось. Или мне одному так показалось?
– Нет, - наконец, выдохнула она.
– Тогда что?..
– Просто не делай так... больше...
– с чуть плаксивой интонацией ответила она, и мне внезапно стало стыдно, что я довёл её почти до слёз.
Господи, всего одним так и не состоявшимся поцелуем?
Вчера и до этого мне не казалось, что Райли была бы против... или... она думает, что я...
Обхватив голову руками, я был готов подойти к кирпичной стене спортзала и биться об неё лбом. Дурак. Я такой дурак. Форменный кретин. Это Колин у нас – тонкий ценитель женских душ. А я... и Ник, мы оба, по его словам, всегда были крайне туповаты и ограниченны, и ни черта не смыслили в вопросах женской психологии. Впрочем, у Ника, пока он не сошёлся с Розалин, а, может, и у меня до последнего времени, была одна психология: хватай и трахай.
Пока я предавался самоанализу, Райли обняла себя и попятилась.
– Стой, - я сделал шаг в её сторону, - постой, пожалуйста, - я работал над своим голосом, чтобы он звучал мягче, - пожалуйста, - чуть настойчивее
повторил я, и, кажется, Райли послушалась.– Я не хотел тебя пугать.
– Я не напугана.
– Чёрта с два!
Она вздрогнула.
– Не напугана, - повторила она немного твёрже.
– Тогда думаешь, что я тебя использую. Это неправда, - выдал я своё второе предположение.
– Да не думаю я так, - внезапно почти раздражённо ответила Райли.
– Может, это я тебя использовала, откуда тебе знать?
– Неоткуда, - пожал я плечами, и Райли, внимая моему почти спокойному тону, слегка расслабилась. – Только, может, хватит шарахаться от меня, как от зачумлённого.
– Я не...
Райли вздохнула и закрыла глаза. И замолчала на долгое время. Кажется, её внутренний диалог с самой собой затянулся.
Наконец, после повторного вздоха, она набралась решимости посмотреть в мою сторону.
– Я не хочу, чтобы ты меня трогал, - медленно, чуть ли не по слогам произнесла она, но у меня хватило наглости возразить.
– А я не верю.
– С чего?
Она вскинула подбородок, и на секунду в её упрямой позе мелькнул почти стёршийся из моей памяти образ той самой девчонки: и печальной, и отчаянной. Почти с какой-то обречённостью сдёргивающей с себя платье, спешащей обнажиться перед незнакомым парнем, то ли чтобы он не увидел слишком много, то ли чтобы у него сложилось впечатление, что она сгорает от желания.
Но она таяла, ей нравилось быть со мной там... нравилось... или я действительно ни черта не смыслю в той части женской психологии, в которой я отлично, как мне казалось, разбирался.
Очень медленно я приблизился к Райли, подошёл почти вплотную, так, чтобы нас разделяли считанные миллиметры. Аромат её волос, мягкость, которую она излучала даже в своей воинственной позе, окутали меня, и я решился.
– С того, - ответил я, и мои пальцы легли ей на подбородок, поднимая её лицо навстречу моему.
На этот раз, когда наши губы встретились, она не сопротивлялась. Когда мой язык скользнул по её сомкнутому рту, она не сопротивлялась. Когда моя свободная рука опустилась ей на талию, чтобы притянуть ближе, она не сопротивлялась. И даже когда моё тело впечатало её в каменную стену позади, она не сопротивлялась.
Всего на секунду я оторвался от её рта, чтобы шепнуть тихое "Райли", она что-то выдохнула в ответ, что-то, чего я не разобрал, но расценил, как согласие.
Большой и указательный пальцы провели линию по её щеке, шее и ниже, между грудей, пока не застыли на поясе джинсов, занырнули внутрь, захватывая ткань, чтобы притянуть её ближе. Райли вздрогнула, будто от шока, и что-то простонала: возмущённо или согласно, я не понял.
В любом случае, слишком далеко я заходить не собирался. Мне нужно было всего лишь несколько минут. Несколько грёбанных минут наедине с её отзывчивыми губами.
Минут двадцать спустя я вышел из-за угла школы с улыбкой идиота (это без вариантов) на блаженном лице. Райли убежала на занятия пять минут назад. А я решил прогулять.
Мы так ни о чём и не договорились, но я пообещал себе, что чуть позже займусь этим вопросом. По крайней мере, я надеялся, что мне удалось убрать из её головы эту блажь насчёт "не хочу, не буду, не трогай". О, она хотела. Я и чувствовал, а теперь ещё и знал это.