Одна ночь меняет все

– Вроде как?

– Проехали, короче.

Она попыталась отстраниться, но я притянул её обратно, чувствуя тепло её тела под ладонями. Было так привычно держать её в руках, словно я миллион раз до этого момента делал так, словно бы там ей самое место.

Вспомнил нашу первую встречу. Крышу, звёзды, шампанское. Как всё тогда было легко, просто, незначительно и в то же время весомо. Знакомство, которое могло бы стать чем-то большим. Секс, который мог и не иметь тех последствий, будь я умнее, осторожнее, сознательнее. Я проговорил:

– Может быть… нам надо выпить…

Райли рассмеялась и стукнула меня легонько кулачком по груди.

– Ты думаешь, алкоголь – это антидот от плохого настроения, панацея от проблем?

– Нет, - отрицательно покачал я головой, наслаждаясь звуками её долгожданного смеха.

Мне нравилось её смущение и её рассудительность, те качества, которыми я наслаждался в наш первый вечер, ведя с ней разговор – прелюдию к большему, которым всё и завершилось.

– Но он определённо помогает расслабиться и забыться… немного… не злоупотребляя, конечно.

Она фыркнула в ответ на высокопарное словечко, а я наблюдал, как тонкая морщинка образуется на её переносице, когда она морщится. Ничего толком не соображая, я просто сделал то, что мне хотелось: наклонился и, к своему собственному удивлению, поцеловал Райли.

Губы были мягкими и немного солёными, видимо, от слёз. Я нежно слизнул их следы и, приоткрыв языком губы, скользнул глубже. Было горячо. Нет. Было жарко. Вмиг по всему телу прошлась волна желания, и я, застонав, притянул Райли ближе. Она оттаивала, словно лёд, имея привкус тумана, дождя и леса. Это вскружило мне голову, и я забыл, кто я и где нахожусь, какие проблемы меня окружают. Одна лишь Райли, мягкие пряди волос под ладонями, отзывчивые губы и тихий аккуратный полустон, вырвавшийся у неё.

Она прижалась ко мне, я чувствовал каждый изгиб её тела под толстовкой. Манящая мягкость полной груди, которую хочется сжать в ладони, изящная талия, будто созданная для моих ладоней, узкая спина, линию которой я рисовал не раз и ни два.

Мне хотелось раствориться в этом миге, сделать его бесконечным, но реальность такова, что стоило нам оторваться друг от друга, Райли отстранилась и пошла на попятную.

– Не надо, это всё усложнит, - заявила она, отворачиваясь.

– Эй, - развернул я её обратно, - нас тянет друг к другу, разве ты не видишь?

– Вижу, но это лишь потому, что… - Она замолчала, подбирая слова.

– Что? – передразнил я.

Она обняла себя руками, защищаясь, и гордо прошествовала к пассажирской двери.

– Нам не стоит встречаться.

– А я и не предлагал, - выплюнул я и тут же пожалел о словах.

– Тем более, - отшатнулась она, а затем села в мазду, тихонько прикрыв дверь.

35

Надо «переспать» с этой мыслью, так говорят. Что ж… примерно это у меня и произошло. Не знаю, как я заснул с такой чехардой в голове, но на утро я очнулся отчасти отдохнувшим, правда, стоило вспомнить прошлый вечер, и в желудке похолодело.

Следующие дни были наполнены миллионами «что», «как было бы» и «если б». Не знаю, зачем было изводить себя ими, но я не мог остановиться и не думать.

Райли я вёз домой в молчании, она шёпотом попрощалась со мной и вышла из машины. Кажется, я видел силуэт шефа Пейджа в окне гостиной. Интересно, что было ему известно? Сердце ушло куда-то в район пяток, когда я подумал, что, вполне возможно, он в курсе. Скрывала ли что-то Райли от своего отца, переезжая в Порт Таунсенд? Может, он просто знал виновника под именем «Эйван», тогда… сложить два и два для него не составило б труда. Вероятно, мне стоило поберечь свою задницу.

О скольких вещах мы не задумываемся в своей жизни? Вот так живём одной секундой, потакая собственным слабостям и желаниям, за которые, как часто бывает, наступает расплата. Всему есть последствия. Каждому чиху, не говоря уже о чём-то большем.

Видимо, Райли тоже «переспала» с какой-то мыслью, потому что перестала от меня бегать, мы даже могли перекинуться ничего не значащими приветствиями в школе. А через пару дней, зайдя в художественный класс, я увидел её на прежнем месте.

Мы улыбнулись друг другу, и весь урок я то и дело поглядывал в её сторону. Наконец, устав с собой бороться, отложил кисть и подошёл к ней.

– Как тебе? – спросила Райли, отодвигаясь.

Краски были сочнее и теплее, мазки более выразительные, с нажимом, я бы даже сказал, но понять сюжет «будущего шедевра» я так и не смог.

– Что это?

– Пока сама не решила.

– Эмоции?

Райли фыркнула.

– Я не пишу абстракций.

– А я бы вот тут добавил, - решил поддразнить я и, взяв с подставки кисть, потянулся к листу.

– Эй.
– Она шлёпнула меня по руке легонько, и мы улыбнулись друг другу.

На душе было тепло, и туман в голове постепенно рассеивался. Я наслаждался почти позабытым чувством лёгкости общения.

А утром произошло то, что встряхнуло наш тесный школьный мирок. На занятия соизволила приехать Розалин. Первый день после относительно долгого отсутствия. Её появление на парковке произвело целый фурор. Ошеломляющий в своём молчании, я бы даже сказал.

Кажется, никогда ещё я не видел коллективного онемения. Гадкая улыбка на лице Пэм Джойс расцветала всё ярче и ярче. Вот уж не знаю, чего она кому наплела, но явно ничего хорошего. Всякие слухи ходили по коридорам и закоулкам, их отголоски долетали и до меня. Странно, почему тогда я ничего не слышал про Райли? Видимо, прав был Алек, та новость уже утратила свою новизну, здесь же история была самой свежей и животрепещущей.

Одной из самых ужасных сплетен была придуманная байка о якобы сексе за деньги. Хрен знает, с чего вдруг она появилась, но, взглянув на Пэм, я догадался, откуда там ноги растут. Поотрывал бы обе.

Розалин вышла из машины, окинула надменным взглядом собравшихся на школьной парковке. На лице её читалось: «Только пикни, пришибу, мать родная не узнает». Она прищурилась, углядев Пэм Джойс. Усмешка Памелы поблекла, когда Розалинда, не опуская гордо поднятой головы, целенаправленно двинулась в её сторону. Каждый ждал потасовки, но Бэтфорд не доставила никому этого удовольствия, в нескольких метрах от Пэм резко изменив курс и уже шагая по направлению к зданию. Вздох облегчения, вырвавшийся у Пэм, был слышен каждому в этой тишине.

Нарушил её Ник, показавшийся в дверях школы.

– Эй, детка.
– Он подбежал к Розалин и, положив руку ей на талию, повёл ко входу. – Я заждался.

Бэтфорд никак не показала своей реакции на немую сцену. Ещё бы, королевы не обращают внимания на такие мелочи. Что уж, а марку держать она умела. Я был уверен, что никто теперь не осмелится и слова вякнуть о ней.

Со слов брата я знал, что не всё так безмятежно у Розалинды, как та хочет показать, и ей придётся переживать случившееся с ней раз за разом, в полицейском участке, на приёме у психолога, рыдая на плече у Ника, но сейчас она была агрессивна и уверенна в себе, как питбуль на собственной территории.