Одна ночь меняет все

Приглядевшись, я приметил проём в сплошной череде деревьев и начинающуюся от пляжа тропу. И был уже готов, наплевав на все доводы разума, кинуться в непроглядную темень, когда умение логически мыслить вернулось и заставило притормозить.

Включив фонарик на телефоне, я посветил на песок и не нашёл следов, указывающих, что этой дорогой в недавнем прошлом ходили. А следы должны были остаться чёткими и глубокими, две пары – Райли и этого мудака. Мои собственные петляющей траекторией терялись позади. Обругав себя, что не додумался раньше посмотреть под ноги, я побежал вдоль кромки леса, выискивая место, где они могли свернуть.

Я всё бежал и бежал, натыкаясь на упавшие после сильного ветра ветви и иссохшие, выдубленные солёным ветром коряги, на холодные кострища чьих-то давних посиделок. Темнота окутала меня, обернулась вокруг тела и крепко сжала сердце, отчаянно стучавшее от набирающей обороты безысходности, когда вдруг впереди на песке зажегся огонёк, а мой слабый фонарик выхватил две пары путающихся неровных следов.

Присев перед огоньком, я смотрел на глухо вибрирующий сотовый Райли. С экрана мне улыбался Глен, видимо, не оставляющий надежды ей дозвониться.

40

Оцепенение стряхнул резкий вой полицейской сирены. Подняв голову, я осмотрелся. Тусовка теперь находилась по левую руку, кое-какой народ уже забегал в панике, не понимая, что происходит. А я сидел совершенно в противоположной стороне от той, на которую мне указала рыжая девица.

– Это Эйван, нашёл её сотовый, уже возвращаюсь, встретимся на стоянке, - с ледяным спокойствием ответил я Глену.

– Понял, - коротко согласился он.

Когда я добежал до стоянки, Глен уже был на месте и, приняв первый удар на себя, что-то объяснял отцу Райли.

– Шеф Пейдж, - отвлёк я их внимание, протягивая руку.

По тому, как крепко Грэм сжал её, я оценил степень его беспокойства. Он пока не поддавался панике, но был на грани. Как сложно абстрагироваться от ситуации и остаться профессионалом, когда дело касается родного человека!

– Не стоило ей ехать, - только и бормотал он между делом. – Говорил же… стало слишком неспокойно.

Протянув найденный мобильник, я объяснил, при каких обстоятельствах обнаружил его, а также про рыжую девицу, направившую меня в неверном направлении.

– Сообщница? – нахмурился Глен.

Шериф вскинул рацию и отошёл от нас на несколько шагов, до меня долетело лишь:

– Внимание: новая ориентировка…

Подъехало ещё несколько полицейских машин, и через некоторое время мы увидели, как группы людей с мощными фонарями направились в сторону леса.

– Шансов мало, что он повёл её туда, но мы всё равно проверим, - пояснил Грэм, а затем вместе с другим полицейским занялся опросом подходивших с пляжа подростков.

Это было очень методично и неторопливо. А может, мне так просто казалось, ведь сейчас любое промедление оборачивалось минутой, на которые шёл счёт. Что этот гад мог сотворить с Райли – одному Богу известно, но я молился, чтобы она оставалась в целости и сохранности как можно дольше.

Мы с Гленом включились в процесс сами по себе, подгоняя окружающих и выспрашивая подробности. Каждая деталь была важна.

Вот так через какое-то время мы и узнали, что та самая рыжая девица прибежала на парковку и укатила на сером седане с какой-то парочкой: долговязым парнем с дредами и бледной длинноволосой брюнеткой, которую тот обнимал за плечи на заднем сиденье автомобиля. Парня никто не признал, а девушка оказалась Райли или – для тех, кто не был сам с ней лично знаком – «той, что так проникновенно пела со сцены».

Я видел, как Грэм бросился к машине и, захлопнув дверцу, сорвался с места.

– За ним? – спросил Глен.

– Да, - кивнул я. – Он в отделение поехал?

– Не знаю, но можем проверить.

– Давай у Питера спросим, это напарник шефа Пейджа.

Но Питер нас разочаровал, отрицательно качая головой и отправляя по домам.

– Парни, Грэму и так тяжело, он держится молодцом, вам не стоит мешаться под ногами. Ему нужна трезвая голова, чтобы действовать согласно плану. Это всё-таки его дочка. Езжайте-ка вы домой.

– Домой? – взвился Глен. – Питер, вы с ума сошли! Это Райли, мы не можем бросить…

– А вы ещё школьники, и если что-то случится с вами, у нас прибавится работы, - возразил он и наклонился ответить на вызов по рации. – Натали Рено, двадцать один год, Порт-Анджелес, в базах не числится, принял. – Питер отключил рацию и отошёл от нас.

– Питер! – окликнул его я, и коп обернулся. – Мы же свидетели. Мы видели…

– Вас вызовут, если понадобятся дополнительные показания. Отправляйтесь домой. – Он был непреклонен.

– Чёрт-чёрт-чёрт! Ну, не ехать же нам в Порт-Анджелес? – встряхнул руками Глен. – Натали, блин, Натали… кто она? Как выглядит?

Схватив его за рукав, я оттащил Глена в сторону от галдящей толпы, чтобы описать внешность Натали, и пытался говорить спокойно

– Вот слушай: домой мы, конечно, не поедем. Мы с Ником уже выслеживали этого гада. Но он залёг на дно и за каким-то фигом нарисовался в наших краях. В клубах он явно работал без поддержки, сам на себя. В городе на него началась настоящая облава. Смекаешь?

Я сжал предплечье Уайта, за которое всё ещё его держал, так как, казалось, он был готов рвануть от меня в неизвестном направлении в любой момент.

– Ну.

– Что ну? – Я встряхнул его. – Он сюда пришёл залечь на дно, да не вышло.

– Увидел Райли…

– Да! Чёрт!

– И снова вылез, - закончил Глен, подскакивая в нетерпении.
– А рыжая?

– Сообщница? Кто знает? Надо её найти. Чёрт… я мог бы догадаться, - хлопнув ладонью по лбу, я с досадой покачал головой. – Мог бы сразу понять, что дело нечисто, когда она назвала его Дораном. Совсем ничего не соображал.

Я выпустил его руку и, достав сотовый, раздумывал, стоит ли звонить брату, вызывать его на подмогу, тем более, он тоже лицо заинтересованное.

– Навряд ли они погнали на тачке в Порт-Анджелес, - размышлял тем временем Глен.
– Они где-то здесь, недалеко. Но я не знаю никакой Натали Рено, а я ведь вырос в этой местности. Приезжие тут, как бельмо на глазу. Незамеченными не остаются.

– Кто-то должен был её видеть.

– Опять расспрашивать?

– Ты видишь другой путь? Подскажи.