Огненный крест. Книги 1 и 2

Я шагнула к нему на случай, если ему была нужна моя помощь, но нет. Он выпрямился, вытер рот и, развернувшись, пошел прочь от меня к лесу.

Внезапно я почувствовала себя лишней и немного оскорбленной. Я много работала сегодня, отдавая все силы врачеванию. Я была связана с плотью, телом и духом, изучая симптомы, пульс и дыхание, ловя признаки жизни. Мне совсем не нравился Бердсли, но я была полностью поглощена борьбой за сохранение его жизни и пыталась ослабить его страдания. Я все еще могла ощущать прикосновение его вялой теплой плоти на моей руке.

Теперь мой пациент был мертв, и я чувствовала себя так, словно лишилась маленькой части своего тела. Возможно, я находилась в состоянии небольшого шока.

Я поглядела на дом, почувствовав сильное отвращение к нему и неожиданное для меня чувство страха. Тело нужно вымыть для похорон и прилично одеть. Я делала такие вещи прежде — без приступов тошноты и без энтузиазма — и все же сейчас мне не хотелось заходить туда.

Я видела насильственные смерти, и, наверное, более отвратительные, чем эта. Смерть есть смерть. Как бы она не приходила — как переход, как разлука или как долгожданное освобождение… Джейми освободил Бердсли из тюрьмы его разрушенного тела внезапно, и его дух, возможно, еще задержался в доме, не осознавая своей свободы.

— Ты суеверна, Бьючемп, — строго сказала я сама себе. — Прекрати сейчас же.

Но все еще оставалась во дворе, нерешительно топчась на месте.

Если Бердсли был недоступен для моей помощи, а Джейми не нуждался в ней, оставалась женщина, которой она может потребоваться. Я повернулась спиной к дому и пошла в сарай.

Сарай был скорее навесом с сеновалом, он был полон ароматным сеном и движущимися формами. Я стояла в дверном проеме, привыкая к полусумраку. В углу размещалось стойло, но лошади в нем не было. В другом углу хлипкий забор отделял загон для коз. В нем на охапке соломы сидела миссис Бердсли. Полдюжины коз толкались вокруг нее, меланхолично обжевывая края ее платка. Она выглядела, как бесформенная груда тряпья, но я уловила настороженный блеск ее глаз.

— Жакончилошь? — спросила она тихим голосом, едва слышимым среди блеяния коз.

— Да, — я колебалась, но она не выглядела нуждающейся в моей помощи. Мои глаза уже приспособились, и я увидела, что на ее коленях лежал маленький козленок, которого она гладила по шелковистой голове. — С вами все в порядке, миссис Бердсли?

Молчание, потом фигура приподняла и опустила плечи; напряженность немного оставила ее.

— Я не жнаю, — сказала она тихо. Я ждала, но она не двигалась и не говорила больше. Мирное общество коз, казалось, было для нее комфортным, я повернулась и вышла, завидуя ее теплой и благодушной компании.

Мы оставили лошадей в палисаднике оседланными, привязав их к молодой ольхе. Джейми ослабил подпруги и снял седельные сумки, когда приходил за моей аптечкой, но не расседлал их. Теперь это сделала я, все равно нам придется остаться здесь на некоторое время. Я также сняла с них уздечки, стреножила и пустила пастись на пожухлой зимней траве.

С западной стороны дома располагалась половина выдолбленного дерева, очевидно, служащая поилкой для лошадей, сейчас в ней было пусто. Радуясь хозяйственной работе, которая позволила мне задержаться во дворе, я наполнила поилку водой.

Вытерев мокрые руки об юбку, я огляделась в надежде найти еще какую-нибудь работу, но ничего не было. Что ж, выбора нет. Я собралась с духом, достала воды из колодца, налила в большую тыкву для питья, стоящую рядом, и понесла ее в дом, концентрируясь на усилии не пролить воду, чтобы не думать о том, что ожидает меня внутри.

Подняв глаза, я с удивлением увидела, что черный вход стоял открытый. Я была уверена, что раньше он был закрыт. Кто внутри? Джейми или миссис Бердсли?

Не заходя на кухню, я осторожно вытянула шею, чтобы заглянуть в окно. Но тут я услышала равномерный чавкающий звук лопаты, вгрызающейся в землю. Я обошла дальний угол дома и увидела Джейми, который копал землю возле одинокой рябины, стоящей на некотором расстоянии от дома. Он все еще был в одной рубашке; ветер прижимал ее белое запятнанное полотно к его телу и бросал красные пряди волос на его лицо.

Он откинул их назад запястьем, и я с потрясением поняла, что он плакал. Он плакал молча и свирепо орудовал лопатой, словно нападал на врага. Уловив мое появление из-за угла, он остановился, быстро проведя рукавом по лицу, как будто отирая пот.

Он дышал хрипло и громко, и его дыхание было слышно издалека. Я тихо подошла и предложила ему тыкву с водой и чистый носовой платок. Он не смотрел мне в лицо, но отпил глоток, раскашлялся и отпил снова, потом вернул мне тыкву и осторожно высморкался. Нос был раздут, но кровь больше не шла.

— Мы не будем здесь ночевать, да? — рискнула спросить я, усаживаясь на колоду для рубки мяса.

Он покачал головой.

— Боже, нет, — произнес он хрипло. Его лицо было покрыто пятнами, а глаза покраснели, но он держался твердо. — Мы позаботимся, чтобы он был прилично похоронен, и уедем. Я не возражаю, даже если нам придется переночевать в лесу, но только не здесь.

Я искренне согласилась с ним, но нужно было прояснить еще одну вещь.

— А… она? — спросила я осторожно. — Она в доме? Черный ход открыт.

Он крякнул и воткнул лопату в землю.

— Нет, это я. Я забыл оставить дверь открытой, чтобы душа вылетела, когда выходил, — объяснил он мне, увидев мою поднятую бровь.

Он предоставил объяснение с серьезным видом, подтвердив мои прежние страхи, и я почувствовала, как холод пробежал по моей шее.

— Понятно, — сказала я слабым голосом.

Джейми копал некоторое время, глубоко вгоняя лопату в землю. Почва была суглинистая, покрытая слоем листьев, и копать ее было легко. Наконец, не прекращая рытья, он произнес:

— Брианна как-то рассказывала историю, которую она читала. Я не совсем помню детали, но там было убийство, и убитый был злодеем, который вынудил кого-то сделать это. И в конце, когда рассказчика спросили, что нужно было сделать, он сказал: «Пусть свершится правосудие Божие».

Я кивнула, соглашаясь. Хотя быть инструментом такого правосудия человеку совсем нелегко.

— Ты полагаешь, так оно и было в этом случае? Правосудие?

Он покачал головой не в отрицание, а в замешательстве, и продолжил копать. Я наблюдала за ним некоторое время, успокоенная его близостью и гипнотическим ритмом его движений. Однако вскоре я зашевелилась, вспомнив о задаче, которая стояла передо мной.

— Думаю, мне нужно пойти обмыть тело и убрать на чердаке, — сказала я с неохотой, подбирая ноги, чтобы встать. — Мы не можем оставить женщину в таком бардаке, независимо от того, что она сделала.

— Нет, подожди, сассенах, — сказал Джейми, делая перерыв. Он немного настороженно посмотрел на дом. — Я пойду с тобой через некоторое время. А пока, — он кивнул в сторону леса, — не могла бы ты набрать камней для могилы?

Пирамида из камней? Я была сильно удивлена; это казалось излишним усложнением церемонии. Однако, без сомнения, в лесу были волки; я видела их помет на дороге два дня назад. Мне также пришло в голову, что Джейми мог изобрести предлог, чтобы мне не пришлось одной входить в дом. В таком случае таскание камней казалось вполне желательной альтернативой.