Огненный меч Империи

При этом и Родя, и Ольга Васильевна относились к дальнему родственнику не просто хорошо, а как к близкому родному. Долгое время Миша считал, что княгиня — его настоящая мама, а Родя — младший братик. Поразительно, но о Петре Алексеевиче он так никогда не думал. Ольга Васильевна могла и приласкать, и слово доброе подарить. От Петра Алексеевича доброты ожидать не приходилось. И чем дальше, тем только хуже.

И всё же в Большом доме Миша чувствовал себя счастливым, хоть и не всё время. Это действительно был его Дом, да и научился Миша не попадаться на глаза Петру Алексеевичу, и Арсений всегда был рядом, поэтому то, что случилось после, и стало для него настоящим ударом.

Окончательно всё поменялось в один день. Время от времени к Петру Алексеевичу приезжал очень важный колдун с длинной седой бородой и острым носом, заканчивающимся огромной бородавкой с единственным, но гордо торчащим угольно-чёрным волоском. Слуги его между собой называли «астролухом», только много позже Михаил узнал, что это был не просто астролог, а сам Яков, даже фамилии его никто не слыхал, но оно и не требовалось — его знала вся дворянская империя.

Миша не хотел подслушивать, честно не хотел, но так вышло, что щенок, с которым он играл, убежал и потерялся. Миша чувствовал свою ответственность и пошёл его искать, однако никак не мог найти, хоть и обследовал весь дом, не добрался только до княжеского кабинета, да до покоев князя.

Справившись со страхом, Миша набрал в грудь побольше воздуха, очень осторожно потянул ручку двери в княжеский кабинет — она поддалась! — и на цыпочках прокрался внутрь.

— Тю-тю-тю!.. — шёпотом позвал он щенка, однако не услышал даже шебаршения.

И вдруг дверная ручка дёрнулась, и Миша не придумал ничего лучше, как спрятаться за диванчиком — ребёнку не составляло труда туда пролезть. Он замер, сердце его бешено стучало, уши закладывало, но он всё же слышал быструю и уверенную поступь Петра Алексеевича и шаркающие шаги «астролуха».

Оба молчали, и Миша боялся, что в этой тишине его обязательно найдут и так отругают… Так отругают!.. Так отругают, что ух! Его детский ум даже не мог представить, насколько сильным будет наказание, но одно ясно — оно непременно будет.

Всё так же не проронив ни слова, князь и «астролух» устроились за столом, но при этом остались стоять. Со своего места Миша видел только их обувь. Зашуршали какие-то бумаги, и шелестящим голосом заговорил «астролух»:

— Я перепроверил, Ваше Сиятельство. Ничего не поменялось. Ваш сын станет величайшим колдуном.

— В этом никаких сомнений?

— Никаких, Ваше Сиятельство.

— А… — Пётр Алексеевич запнулся и заговорил чуть тише: — У меня будут ещё дети? Может, что-то здесь поменялось?

— Ничего, Ваше Сиятельство. Не могу Вас здесь порадовать. Только те двое, что у Вас уже есть.

Снова последовало молчание, но на сей раз будто воздух уплотнился.

«Двое?» — успел тогда подумать Миша. — «Родя? А ещё кто?»

— И кто тогда из них? Родион слаб, боюсь, как бы его сила его же и не убила. А Михаил… Он даже свечу задуть не может. Какой из него колдун? Здесь точно какая-то ошибка.

— Звёзды никогда не ошибаются, Ваше Сиятельство. К сожалению, они не сказали, кто именно из Ваших сыновей станет…

И тут его прервал собачий лай, донёсся он из-за двери, и явно принадлежал щенку.

— Опять этот гадёныш притащил! — в голосе Петра Алексеевича слышалась злость, но к ней примешалось ещё что-то, что маленький Миша тогда не смог опознать. — Сам бестолковый, ещё и шавок в дом вечно тянет!

Так много слов от Петра Алексеевича Миша, наверное, за раз никогда и не слышал. Но в тот миг пожелал, что лучше бы тот молчал и смотрел своим обычным презрительным взглядом. Всё что угодно, лишь бы не знать, что Пётр Алексеевич — его настоящий отец. Но как такое может быть?!

Теперь Миша не двигался не потому, что пытался не выдать себя, а потому, что окаменел. «Астролух» Яков и князь ещё о чём-то говорили, но Миша их уже не слышал, он и так узнал то, что не предназначалось для его ушей. Лучше бы он оставался в неведении — не было бы так больно.

Вскоре князь вместе с гостем покинули кабинет, но Миша из укрытия выбрался не сразу. Тело, обычно такое послушное и подвижное, еле двигалось. О щенке он совершенно забыл — Арсений нашёл его много позже.

К счастью, на Петра Алексеевича Миша в доме не наткнулся. Он вышел во двор, почти ничего не видя перед собой, глаза застилали непролитые слёзы. Не разбирая дороги, он побрёл куда-то. Никто его не остановил и не окликнул. И тогда Миша осознал, едва ли не впервые, что он никому не нужен. Да, были Арсений, Родя, Ольга Васильевна, Марфа… Но он никто, пока не докажет, что дворянин по праву. А магия ему не давалась! Никакая!

Когда он дошёл до леса, зарыдал в голос и больше не сдерживал себя. Он выл, скулил, захлёбывался слезами и всё никак не мог остановиться. И если бы не лесное озеро, неизвестно, где бы он очутился.

И вдруг Мише в голову пришла простая, но ужасающая мысль: а что, если его не станет? Разве всем не будет легче? Не так давно, прошлым летом, в этом озере утонул мужик деревенский, по пьяни. Его так и не нашли. Так почему бы и ему, Мише, вот так же не исчезнуть? Плавать он всё равно не умел…

Несмотря на весенний холод, Миша, стиснув зубы, вошёл в воду. Идти было тяжело и хотелось повернуть обратно, но он упрямо передвигал ноги, вязнувшие в иле. Вот он зашёл по колено, по пояс, по грудь… Вода добралась и до шеи… И Миша нырнул.

Ноздри мгновенно обожгло холодом озёрной воды, и Миша вынырнул. Откашлявшись, он выгреб к берегу и уже там отдышался. И пообещал себе, что больше никогда не сделает подобную глупость. И никому ни за что не расскажет то, что узнал о родном отце. Раз Пётр Алексеевич не захотел его признавать, то пусть так оно и будет. А Миша, нет, Михаил Фёдорович будет теперь жить только для себя. И плевать, если колдун из него не получится совсем!

Арсению он так и не признался, как умудрился промокнуть до нитки. Хоть верный слуга и волновался, Миша не заболел, даже нос не заложило.

А вскоре Михаила Фёдоровича переселили в охотничий домик на краю того самого леса с прекрасным своим спокойствием озером.

Глава 5

С именин Ольги Васильевны минула неделя, яблоневый цвет облетел, укрыл бело-розовым ковром землю, и с каждым днём становилось всё теплее. Жизнь в Большом доме вернулась в привычное русло, а в охотничьем домике она и так никогда не менялась. Арсений заботился о том, чтобы хозяин всегда был сыт и в добром здравии. А Михаил… А Михаил изнывал от скуки.

Барыня Суздальская присылала мальчонку с весточкой о том, что барин снова уехал, но Михаил просил передать, что очень занят и не знает, когда освободится. Не говорить же барыне, что не хочет он к ней в койку снова прыгать, хоть и остался в прошлый раз более чем доволен. Обидится наверняка, а он ведь ещё и передумать может, ближайшая из прекрасных любовниц всё-таки. Гости ж всё равно разъехались, и Михаил немного жалел, что так ни к кому не заглянул.

С самых именин супруги Пётр Алексеевич почти не выходил из кабинета. Завтракал, обедал, ужинал, даже ночевал там. Можно было бы подумать, что он вообще куда-то уехал, но никто ни на секунду не забывал, что Его Сиятельство не покидал свои владения — его присутствие ощущалось в воздухе.