Огни на Эльбе

Глава 7

Лили вошла в комнату отдыха и осмотрелась. Эмма одиноко сидела у окна, глядя во двор. Другие девушки, сбившись в стайки, смеялись и оживленно щебетали. Лили села рядом с Бертой, которая пила чай за одним столом с Анной-Марией и еще несколькими однокурсницами.

– Эмма, иди к нам! – окликнула она новенькую, сделав приглашающий жест.

Эмма нерешительно поднялась с места. Стоило ей подойти, как беседа, столь оживленная несколько мгновений назад, смолкла. Одни смотрели в пол, другие вдруг заинтересовались содержимым своих чашек.

Лили отодвинула для Эммы стул.

– Я не понимаю, что происходит с герром Кляйнляйном? – сказала она, стараясь не обращать внимания на всеми ощущаемую неловкость. – Сегодня учитель снова весь день изводил Эмму.

Девушка лишь отмахнулась:

– Для меня здесь нет ничего непонятного. Другого я, признаться, и не ожидала. Он чувствует себя уязвленным из-за того, что я училась в университете. Все они так!

– Они? – удивленно спросила Лили.

– Мужчины.

Однокурсницы нервно заерзали на месте, обмениваясь взглядами, значения которых Лили не понимала.

– Довольно странно, да? – двусмысленно заметила Берта. – Если не сказать – неуместно!

Губы Эммы дрогнули.

– В Швейцарии все устроено совсем по-другому, да? – Лили поторопилась сменить тему.

– О, не пойми меня неправильно. Хотя в Швейцарии женщинам разрешено учиться, в обществе мало что поменялось. До признания нам еще далеко, – спокойно ответила Эмма.

– Ох, правда? – спросила Лили, чувствуя себя ужасно глупо.

– Да. Большинство мужчин там ведут себя так же, как герр Кляйнляйн, а то и хуже!

– Им лучше знать, все это не сулит ничего хорошего! – вмешалась Анна-Мария. – Женщины не должны учиться, и на это есть свои причины.

Сокурсницы одобрительно закивали. Эмма окинула Анну-Марию задумчивым взглядом и уже собиралась ей возразить, но та вдруг поднялась из-за стола.

– О, Рита здесь! – Она махнула рукой в сторону двери. – Эй, Рита! Ты ведь хотела показать мне свою новую брошь.

И она поспешила к выходу.

– О, я тоже хочу посмотреть! – заявила Берта и поднялась вслед за подругой. Остальные последовали их примеру, и вскоре Лили и Эмма остались одни. Лили смущенно посмотрела на Эмму.

– Женщины не лучше мужчин, как видишь, – сказала Эмма сердито. – Знаешь, в чем моя главная проблема?

Лили покачала головой.

– Я слишком красива!

Лили ответила ей удивленным взглядом, и Эмма улыбнулась.

– Ну, это же правда! Не подумай, что я хвастаюсь. Но я же не дура. Будь я старой и безобразной или, к примеру, такой, как сейчас, но с огромной бородавкой на носу, они бы меня простили. Но когда ты молода, хороша собой и к тому же врач, пиши пропало. Мужчины не воспринимают меня всерьез – для них я просто кукла, у которой слишком много идей. Они думают, что я хорошенькая. Забавная. В худшем случае раздражающая. – Говоря это, она смотрела Лили прямо в глаза, без тени стыда или кокетства. – Не надо считать, что за границей все иначе только потому, что у них поменялся закон. Изменения должны произойти в умах. А пока этого не случилось… – Она помолчала, горько кривя губы. – Я делаю все, что в моих силах, чтобы они принимали меня всерьез, одеваюсь как положено. Меня не в чем упрекнуть, понимаешь? Но все напрасно, их не переубедить. Вот почему я отреклась от них. Я имею в виду, от мужчин. Я больше не борюсь за то, чтобы быть с ними на одной стороне. Но женщины… – Она сделала глоток чая и покрутила чашку, задумчиво наблюдая за пляской чаинок. – Я надеюсь, Лили, что однажды я смогу убедить их, что женщина-врач ни в чем не уступает мужчине. А порой даже превосходит его. Ты знаешь, сколько дам стыдятся пойти на прием к мужчине, когда речь заходит о деликатных вопросах? Сколько страданий можно было бы предотвратить с помощью одного-единственного нововведения?

Лили смотрела на Эмму во все глаза. Мысль о том, что женщина может быть врачом наравне с мужчиной, казалась ей фантастической. Прежде она и подумать об этом не могла. Врачами были мужчины. Она задумчиво достала из сумки свой абрикосовый пирог и бутерброд с котлетой и положила на колени вышитую салфетку. Эмма, казалось, почувствовала ее замешательство, потому что она вдруг рассмеялась.

– Столько правил, Лили! Все наше общество построено на правилах, придуманных мужчинами, чтобы нас принизить. А мы все думаем, будто они даны нам свыше, и боимся их поколебать.

Лили кивнула.

– Но это не так! – в глазах Эммы зажегся огонек. – Я знаю, что здесь, в кайзеровской Германии, с этим пока плохо, но в Англии и Швейцарии мне доводилось видеть выдающихся студенток. Хотя очень немногие женщины решаются воплотить свои мечты в жизнь. Во всех концах земли им приходится нелегко. Но я знаю точно: придет день, когда мы добьемся равноправия и сможем работать там, где сейчас работают только мужчины. Правда, я вряд ли все это застану. – Она грустно замолчала, искорки в ее глазах погасли. – Это слишком долгий процесс. Они чинят нам препятствия везде где только могут. А когда мы пытаемся бороться за свои права, над нами смеются или сажают под замок.

– Но… это чудовищная несправедливость! – Лили и сама удивилась, как сильно ее задели слова Эммы. Раньше она никогда не задумывалась над этим, но, услышав страстный монолог подруги, поняла, что полностью с ней согласна – все это просто постыдно.

Эмма улыбнулась.

– Ты ведь тоже с этим сталкивалась, правда? Ты здесь, а значит, тоже хочешь работать, но у тебя нет никаких вариантов, кроме как стать учительницей. Или?.. – Она осеклась и схватила Лили за руку. – Или это и есть твоя мечта? Прости, пожалуйста, в работе учительницей нет ничего предосудительного, даже наоборот, я думаю…

– Нет! – взволнованно прервала ее Лили. – Нет. Ты права… я… – Она не могла найти слов. Как объяснить все Эмме, не выставив себя полной идиоткой?

Еще пять минут назад она чувствовала себя здесь беспредельно счастливой. Курсы для учительниц были единственной для нее возможностью получить образование. Но боже мой, она ведь даже не сможет работать по профессии, которой так кропотливо училась! И вместо того, чтобы задуматься об этом, она радовалась как ребенок уже тому, что ей разрешили чем-то заняться до замужества. И никогда не думала о будущем.

– Я хочу писать! – выпалила она. И как только эти слова сорвались с губ, внутри нее будто прорвало плотину. На нее нахлынуло столько разных мыслей и чувств, что несколько мгновений она не могла вымолвить ни слова. – Я хочу писать книги или статьи для газеты. Всегда об этом мечтала. Я каждый день пишу, но…

– Но не знаешь, что делать дальше, потому что для женщин-писательниц нет никаких перспектив? Потому что общество считает, что это неприемлемо? – взволнованно подхватила Эмма. Лили кивнула, ощущая, как горят щеки.

– Я помолвлена, – призналась она, опустив глаза. – Я даже не смогу работать учительницей. Я учусь лишь для того, чтобы…

– Чтобы делать хоть что-то? – тихо спросила Эмма, и Лили снова кивнула. Внезапно посуровев, Эмма покачала головой, а затем прошептала:

– Требование, чтобы учительницами можно было работать только до замужества, – просто позор, я всегда так считала! Позор! Представляешь, даже НСЖУ это поддерживает!

Лили удивленно округлила глаза, а затем быстро отпила кофе, надеясь, что Эмма продолжит говорить, но та лишь выжидательно смотрела на нее. Наконец Лили смущенно поставила чашку.